Протуберанец

Протуберанец
Марина Бердс

Асклепий Голубец

Роман написан в жанре крутого иронического детектива. Основан на нескольких реальных событиях, перенесенных в современность. Автором является частнопрактикующий врач-гипнолог (это его 9-я книга). В литературном творчестве автор выступает под псевдонимами «Марина Бердс» и «Асклепий Голубец». Целью данной книги является объединение бывших советских инженеров для решения вопроса: «Как передать им свои бесценные знания и навыки потомкам?». Кроме того, автор выступает против осквернения родного языка неприличными словами и тотальной неграмотностью, которая разрастается сорняками по всей стране.

Советским инженерам посвящается

Предисловие

В Японии ведущий инженер компании Panasonic, 68-летний Харуто Тагава попытался покончить с собой, написав в предсмертной записке, что законы чести не позволяют ему и дальше вести разработки на основе ворованных и скупленных за бесценок патентов советских инженеров.

Как сообщают японские СМИ, полиция изначально пыталась скрыть содержимое записки, однако выяснилось, что Тагава сфотографировал её и разослал друзьям. В своём послании он написал, что не может и дальше «вести работу, которая снизу и доверху пропитана ложью, построена на воровстве и благословлена бесчестием».

«Всё, чего мы достигли, мы достигли, благодаря советским инженерам. Весь современный так называемый хай-тек основан на их патентах, некоторые из которых датируются ещё 1960-ми годами, когда мы и мечтать не могли о чём-то высокотехнологичном. Потом мы воровали эти патенты, я видел шпионские микроплёнки, переданные подкупленными предателями из СССР. Мы скупали их патенты за бесценок, когда их страна рухнула и им нечем было прокормиться. Нас считают в мире великими изобретателями, однако на самом деле великий изобретатель – советский инженер. Тот самый, которого лишили всего. Я не могу больше работать в индустрии, которая появилась путём обмана и зиждется на несправедливости. Моя жизнь была посвящена этому обману. Я покрыл позором своё имя», – написал он.

После того как Тагава разослал текст друзьям, он оставил записку у порога дома, достал меч, который хранился в его семье как семейная реликвия в память о прадеде, и вонзил его себе в живот.

Родион Смирнов написал 31.08.2018.

(опровержение было, но неубедительное)

Глава 1

Последние розовые акварели растаяли в безоблачной голубизне небесного оптимизма, разрезанного полоской восходящего самолета. Жилистый солнечный луч сорвался вниз и пошел гулять по макушкам молодого сада. В небе, то искрясь, то исчезая, кружила стайка соседских голубей. Жаворонки спорили с петухами, козы с баранами, коровы со свиньями, группировка из восьми черных котов тети Клуши (ведьмаки) – между собою. Утро и весна – два измерения возрождения природных сил (в том числе, и половых) и символ омоложения. И даже пень в весенний день готов на беспримерный подвиг.

Прогулявшись по саду, Луч увидел раскрытое окно и с вороватостью домушника тихо прыгнул на подоконник. Но в наш электронный век незаметно проникнуть в чужое домовладение не очень просто – и Луч-домушник был тут же пойман старым, но верным мобильником.

– Buenаs dias, preferido marido mio amigotitito! – нежно пропел девичий голосок, тщательно маскируя климактерический возраст (в переводе с, мягко говоря, испанского оно звучит как «добрый день, предпочитаемый муж, мой дружочек»; но хозяйка голоса упорно употребляла «предпочитаемый» в значении «любимый»).

– Ну? – получил он сонно в ответ.

– Как это «ну»?! Как это «ну»!? Как ты можешь так со мной разговаривать?!!

– Сама сначала по-человечески скажи. Да и какой на пи-пи-пи день, когда шести еще нет.

– Да ты что, оборзел от своей стройки? Да испанский и китайский – самые человеческие языки! Китай и Латинская Америка – это же будущее России!

– Короче. Иначе выключу.

На том конце контакта облизнули губы и сменили гнев на милость.

– Ну извини, мой цыпленочек, я погорячилась. Я же такая темпераментная, а без тебя мне жить еще целых два дня. Я так соскучилась! И у меня для тебя сюрприз.

– Опять?

– Ну конечно. Я же женщина-загадка и должна ошеломлять тебя, чтобы поддерживать страсть и твой жизненный тонус.

– Ну и теперь чего?

– Я отправляюсь на неделю в Германию по обмену опытом!

– Очень хорошо.

– Ты что, за меня не рад?

– Очень рад. А за себя еще больше.

– Ну козленочек! Ну ты меня обижаешь! Ты рад, что снова стена разлуки встанет между нашей любви?

– Слушай, Геля! Ты меня подняла ни свет, ни заря, и я не жрамши, не ср-пи-пи-пи-ши должен еще и радоваться и еще что меня козлом называют?

– Как?! Ты еще не покакал и не позавтракал? И не козлом, а козленочком. Это же так мило! Ну хорошо, не буду. А ты меня прекрати называть Гелей! Что это все вы за химическое имя мне придумали? Если тебе трудно выговаривать «Ангелина» – зови меня просто Ангел.

– Так, Ангел, если ты сейчас не замолчишь…

– Все-все-все! Коротко и о деле. Что? У тебя только у одного дела, а у меня делишки? Ты когда на работу устроишься? Твоей пенсии на презервативы не хватит. Да, мне они уже не нужны, но они тебе еще могут понадобиться (это я абстрактно-образно сказала), а мне нужно долг отдавать. Я на Германию у астрологички заняла, чем отдавать будем? Да командировочными не обойдешься, там же такие вещи! Ну и что, что китай, китай везде, а немецкий китай лучше нашего китая. А вот и короче: Макаки расширяются, им нужен бровер.

– Кто нужен?

– Бровер. Брови щипать и выкрашивать. Ты хорошо им гвоздики тогда в щели вогнал, значит, и с бровями получится, и они согласны тебя взять без собеседования. Две недели работаешь у Макак – две недели отдыхаешь и можешь доделывать, что еще не достроил, там плитку положишь до душа, бордюр вымощщищь в… – мобильник не выдержал и ушел в себя.

Константин грустно погладил седеющую щетину трехдневной выдержки, поднял с пола полотенце и тоскливо поплелся в летний душ принимать омолаживающие процедуры, чтобы соответствовать начинающемуся весеннему утру и предстоящему трудоустройству. «Конечно, бровером я еще не работал, – подумал он, – но пойду-ка я сам себя куда-нибудь еще трудоустрою».

Село Протуберанец, по московским параметрам, находится совсем близко от города – всего в шестидесяти километрах от него. Недавно Протуберанец справил свой 400-летний юбилей. Он довольно большой, и люди здесь, так сказать, отчасти городские. Когда на станции выгружаются проходящие электрички – опорожнение их получается процентов на семьдесят пять. И далее они следуют полупустыми.

При Советской власти здесь было три достопримечательности: военно-стратегическая база неприкосновенного запаса, санаторий союзного значения и лесопилка. А также по границе простирался зад государственного заповедника, обнажая кусок быстрой речки с холодными родниками. Санаторий сдох. Лесопилку приватизировали. Источник минеральной воды зарос. Заводик для ее затаривания растащили на стройматериалы местные жители (но каким-то чудом в городе все продолжает пользоваться спросом «Протуберанческая» минералка в полуторалитровых баклажках). Базу на совесть раз-база-рили, но сохранился эпицентр с ангарами, хранилищами и гигантскими подземными холодильниками для хранения тушенки на случай стихийных бедствий и непредвиденных массовых волнений (чтобы было где пересидеть классу чиновников). Заповедный зад сильно загадили только по-над заброшенной железной дорогой, а в остальных местах уцелело лесничество, хотя и без лесников, но оно еще умудряется чем-то бороться с отходами человеческой жизнедеятельности. Лес стоит. Его даже не подожгли в 2010 году. Грибников больше, чем грибов, расческами собирают нарасхват недоспелую чернику, которая вошла в моду уже как целых десять лет. Другие ягоды остаются нетронутыми и потому, что не на слуху, и потому что по одной ягодке собирать лень. Куда проще выйти с косой за противоположную границу Протуберанца, накосить мешок-другой луговой клубники и выдать ее за лесную землянику на каком-нибудь городском базарчике неграмотным современным потребителям.

Речка называется Дева. Местное население долго рассказывало банальную легенду о том, как в ее водах утопилась девственница от несчастной любви, чем ну никак не проявило особой фантазии. Однако, ситуацию исправил молодой краевед. Оказалось, «Девой» речку назвали потому, что при царе здесь была женская баня, и девчонки, напарившись, голяком охлаждались в родниках, а молодые люди из-за кустов с восторгом наблюдали это представление. Еще здесь есть «Мост Любви» – надземный переход над железной дорогой. Здесь парочки вешают замки как символы скрепления отношений, а ключи бросают под поезд. Причем, нужно попасть под товарный – жизнь будет богаче. Когда расстаются, замки спиливают. Иногда на их месте остаются надписи для потомков: «Чтоб у тебя все отвалилось», «Я найду тебя, гадина» и более откровенные фразы.

Замыкают знакомство с Протуберанцем «Два Бориса»: один из них, Тарасов (по прозвищу Тарас Бульба) – глава местной администрации, второй – его заместитель. Фамилия Бориса Второго ни о чем не говорит, но прозвище получилось всем на зависть: Борис Годунов! Говорят, что в «Годунове» сначала была дополнительная буква «н», но с годами про нее забыли, потому что за пятьдесят лет безупречной службы он, наконец, научился работать. Оба Бориса, так сказать, почтенного возраста: одному исполнилось 78, другой на несколько лет старше. Но оба они бессменные и незаменимые. И оба заикаются: первый на согласные, второй на гласные. Глава районной администрации поэтому их не трогает: не может. Ибо оба Бориса до сих пор живут по старому принципу «в споре рождаются истины» и постоянно этот принцип используют в быту и на работе. И когда глава районной администрации вынужден их выслушивать, то после мероприятия заикается сразу на все звуки, которые только есть в родном языке и на родном жаргоне.

И остается последняя деталь, вернее, вопрос: а почему Протуберанец называется Протуберанцем? На этот вопрос не смог ответить даже новый краевед. Возможно, кому-то понравилось красивое слово, а может, в этом названии заключен какой-то важный смысл. Но как бы то ни было, подавляющее количество «протуберанцев» этого села дружно не знают, что такое протуберанец, а некоторые даже присоединяют его к своей ненормативной лексике.

…В железной двери зазвенели немного с тюремным оттенком тяжелые ключи, и пропускник Базы одним глотком захватил двух человек: корпулентного, в надежно-рассудительном образе, Константина и маленького деловитого живчика Райкина. Райкин – это сосед Константина напротив. Он с утра выскочил с крутой поломанной мухобойкой, пока тот не ушел в лес за сморчками:

– Здорово, Костян! А я к тебе! У меня тут чудо техники сломалось. Не поверишь, сама мух бьет! Можно в розетку включать, можно от батарейки, а бра-тельник мне мастера подогнал, чтоб от пульта работало. Говорит, мухи сами под нее запрыгивать будут. А мастер силы не рассчитал, и от нее вот это отпало. Теперь даже вручную не работает. Га-га-га!

– Да Андрюх, где ж ты сейчас мух для тренировки нашел? Они же еще не проснулись.

– А они у меня и не засыпали. Га-га-га! Когда третья жена ушла, вторая снова появилась да еще с малыми – четвертым и пятым… Да ты их видел, они такие!.. Я так поднялся, такие у меня крылья выросли! Ты говоришь, сад. Сад! А что сад – он шесть месяцев – и все. О полгода – пи-пи-пи. Так я зимний сделал! Да, я помешан на саде, а теперь круглый год! Так что мухи у меня круглый год и не переводятся. Га-га-га! Ну как, мухобойку починишь? С меня магарыч. В кредит.

– Райкин, да мне бы уже твои магарычи складывать бы некуда было. Ладно, давай сюда, вернусь – припаяю.

– А ты куда идешь, за грибами?

– Да нет. Не за грибами. Меня мой Ангел работать посылает. Деньги ей на Германию подавай.

– Что, опять за границу собирается?