Границы достоинств

***

На следующее утро память стремительно выплеснула яркое впечатление вчерашнего дня, и блаженный огонь разлился в теле Оксаны. Она коснулась своей груди, опустилась ниже, и счастливое неверие произошедшему нахлынуло на неё. Она выбралась из-под одеяла, подошла непричёсанная к зеркалу, скинула ночную сорочку, но через мгновение смутилась, стыдливо накинула халатик. Всё утро её заботила мысль, что теперь она не сможет вести себя с Мастером как обычно. Над ними в воздухе будет витать тайна, самая великая из всех, какие она до вчерашнего дня знала. Оксана и желала, и боялась повторить случившееся оттого, что не могла понять, всё ли в их отношениях правильно.

Она любила Мастера как учителя, как покровителя, как единственного чужого человека, пожелавшего стать для неё родным. Но чувства влюблённости, романтичной, покоряющейся, которую просит сама природа юной души, к этому человеку она не испытывала. Ей почему-то очень захотелось окунуться в письма, написанные для Вадима, оценить их с высоты своего нового состояния.

Она достала их из шкатулки, перечитала одно за другим – неотправленные письма далёкому любимому человеку, где она делилась своими впечатлениями о новой жизни, рассказывала о своём учителе, восхищалась его достоинствами. Она знала, что никогда не отправит эти письма, но так необходимо было поговорить с Вадимом, излить душу, пусть он и не услышит этого. Затем Оксана сложила письма в ровную стопку и убрала в самый одинокий шкафчик, словно расставаясь с ними. Прощай, Вадим…

Девушка долго расчёсывала волосы, пока они не сделались блестящими. Подбирать их заколками как обычно она не стала, рассыпала по плечам. Задумалась над тем, что ей выбрать из одежды. Сегодня собственный внешний вид волновал её больше, чем всегда. Наконец, она надела облегающие брючки и почти прозрачную блузку, приподняла над животиком и связала в узел её концы. Встала на каблуки, осмотрела себя с удовольствием. Что-то в ней было новым и очень привлекательным. Может быть глаза? Или губы, алые от прилива воспоминаний? Однако настроение быстро испортилось за завтраком, время которого она провела в одиночестве. Ни в этот день, ни на следующий Мастер не появился, не позвонил и даже не ночевал в своём роскошном доме. Оксана бродила как тень, скучала и не могла предаваться никаким занятиям, пока её сердце выстукивало вопрос за вопросом. Оно разорвалось бы на части, узнай Оксана, что её мужчина находится в объятьях другой.

Впервые в жизни Мастер испугался. Панически искал ответ на вопрос: правильным ли был его поступок. А когда Мастер заходил за черту устоявшегося понимания жизни и себя в ней, он морально слабел. А когда слабел, бросался в объятья какой-нибудь близко знакомой женщины, словно жаждал, чтобы его по-матерински приголубили. Понемногу он успокаивался и мирился с совершенным.

Оксана тоже успокаивала своё волнение общением. Созвониться с подругой днём она не могла. В крохотной квартирке, которую Ольга снимала вместе со стрип-танцовщицей Лизой, телефона не было. Да и многих других удобных вещей тоже не было. Девушек, казалось, не смущала их неустроенность. Они верили в счастливое будущее, в настоящую московскую любовь, которая придёт в один прекрасный миг и сделает их жизнь ещё радостней. Унывать не приходило им в голову. Ведь они достаточно зарабатывают для того, чтобы оплачивать квартиру, покупать продукты и раз в пару месяцев приобретать обновки.

А Ольга в последнее время не жила, а летала, и похорошела от нескончаемого весёлого настроения и лучистого взгляда. Просто её сказка с безбедным будущим и прекрасным московским принцем, похоже, случилась! Как бы ни сглазить! Оксана уступила его подруге без сожаления и искренне радовалась чужому счастью. Это не её герой. Он совсем не похож на Вадима.

Только вечером можно было найти Ольгу в кафе или попросить её к телефону. Подруги договорились выбраться утром за город на водоём. Телефон находился на первом этаже, и Полина услышала разговор Оксаны. Как только девушка положила трубку, осторожно произнесла:

– Вы можете поехать вдвоём с подружкой в сопровождении охраны или с Платонычем, если он окажется свободным.

– Ни в коем случае, Полина. Никакой охраны. У нас много своих секретов, и мы хотим быть свободны от всех.

– В этом всё и дело. Мастер строго настрого запретил выпускать тебя без сопровождения.

– Этого не может быть! Я всегда выходила, когда хотела!

– Но не в этот раз. Он, действительно, уходя, потребовал…

– Следить за мной? Зачем? Мне угрожает опасность?

– Тебя не выпустят, Оксана. Я ничем не могу тебе помочь.

Полина ушла, а Оксана стояла ошеломлённая. Немного придя в себя, она снова позвонила в кафе, пытаясь связаться с Ольгой.

В двенадцать ночи Ольга приехала к особняку, и её впустили внутрь.

– Как я рада, что буду ночевать с тобой, – Оксана бросилась ей на шею, – мне столько нужно рассказать тебе!

Они лежали под теплом одеяла, обнявшись и радуясь, что их дружба так нежна.

– Знаешь, что я думаю, – сказала Оленька, выслушав рассказ подруги, похожий на эйфорический полёт, – ты его самый дорогой человек на сегодняшний день. Он не бросил тебя. Это абсурд.

– А что если всё-таки бросил? Разочаровался и бросил.

– Ты такая неопытная и наивная. Мне кажется, твой принц просто размышляет, имеет ли он право на тебя.

– На меня?

– Да. У вас большая разница в возрасте.

– Пусть. Только, по-моему, любовь должна выглядеть по-другому. В ней всё легко и понятно. Если люди любят друг друга, они не расстаются. Разве не так?

– У любви бывают разные лица. Она может быть и не похожей на любовь, но при этом она – любовь и ничто другое.

Оксана молча осмысливала слова подруги.

– А твоё заточение, Оксанка, это подтверждает.

– Что подтверждает?

– Он ревнует. Боится тебя отпускать. Вдруг встретишь молодого красивого парня и влюбишься.

– Ну что ты? Разве кто-нибудь сравнится с Мастером?.. (она немного подумала) Или с Вадимом…

– С кем, с кем, с кем?..

– Неважно уже…

– Ну, всё-таки, кто это?

– Один очень хороший человек. Порядочный и благородный. Похожий на героя старинного романа.

– Ну, Оксанка, ты даёшь! Это ты, по-моему, сошла со страниц старинного романа!

– Ладно. Расскажи ты что-нибудь. Например, о своих романах.

–Ну, о моём новом романе-Романе ты всё знаешь. А прежние, они кажутся теперь какими-то глупыми. В училище мы покуролесили с подругами. Особенно с одной. Соня её зовут. Сейчас замуж выскочила за обеспеченного человека. Она красивая у нас была.

– А у меня сестра Соня. Правда, мы давно не виделись. Я ничего не знаю о её жизни. Расскажи, пожалуйста, как вы куролесили. Ужасно интересно.

– Да ничего интересного. Противно.

Ольга замолчала. Хотелось рассказать что-нибудь значимое, удивительное для подруги, но такого в ее прежней жизни не происходило. Только то, что нужно скрывать и стараться поскорей забыть.

А Оксана, засыпая, думала о том, как бы стать полезной для Мастера, как бы сделать для него что-то стоящее, что восхитило бы его и вызвало уважение к ней, как к сильной и равноценной ему личности!

Глава 19

Она шла твердой уверенной походкой по дорогому мраморному полу торгового комплекса в сопровождении трёх чеканно одетых мужчин с невозмутимыми лицами. Арендаторы выглядывали из своих павильонов, подобострастно желали здоровья. Желали неискренне: аренда была слишком высока. Высоким было и напряжение торгующих, сражающихся за выручку каждый день.

Комплекс был новым, покупатели ещё не облюбовали его. “Раскрутка” шла трудно. Прибыв в теплые стены прямо с рынка, первые разбогатевшие коммерсанты негодовали, не привыкшие ещё к поборам, выше рыночных. Да что и говорить, не привыкли ещё люди к любым поборам. В советское время все было застойно, но проще. Дядя говорил, как работать, отдавал на руки конечную после вычетов сумму. Предприимчивых людей прельстила экономическая свобода, но жалость к собственноручно выторгованным деньгам, отданным за аренду, приравнивалась каждый месяц к стрессу. Деваться было некуда, кроме как изо всех сил держаться за своё место.

Шли девяностые. За места, даже самые некомфортные велась борьба, особенно если рынок или торговый комплекс находился в непосредственной близости к городскому центру. Однако нашлись такие, кто смекнул потянуть с выплатой аренды, якобы вынужденно, чтобы подчеркнуть нереальность установленной суммы. Должники мыслили обуздать начальство, убедив в неоправданно высокой аренде.

Оксана вошла в павильон к одному из таких должников.

– Сколько времени за вами числится долг? – строго спросила она у сорокалетнего интеллигента.

– Два месяца, – с наглой улыбкой ответил тот. В нем праведно голосило гордое чувство несправедливости к перевернувшейся с ног на голову иерархической реальности: девчонка, гожая ему в дочери, руководствует над ним.