Мир Аматорио. Неделимые

Черт, я хочу поджечь весь мир. Я хочу найти могилу ее бывшего, раскопать ее и проломить его череп. Но все же… Я не стану этого делать.

Ким моя. Она была моей с тех пор, как я ее впервые увидел. Что касается Найла… Назовем его просто временным этапом в ее жизни. Каким бы он не был хорошим парнем, я сделаю все, чтобы стать для Ким лучшим.

Но почему-то именно рядом с ней все мое дерьмо выбирается наружу. Стоит мне увидеть Ким, как все мои блоки срываются. Рядом с ней нет никакого гребаного фильтра, чтобы я сначала подумал, а потом сделал. Почему я совершаю рядом с ней всякие глупости, и ей постоянно достается моя несносная версия?

Не знаю, поступил ли я правильно, когда ушел со свадьбы и оставил Ким. Но я хотел избавить ее от необходимости видеть меня.

А еще не хотел снова совершить глупость.

Например, такую, как похитить ее.

Я мог бы переиграть Фрэнка и его долбаных верзил, чтобы увести Ким у всех из-под носа. Но знаю: если бы мне посчастливилось остаться наедине со своей женой, то определенно не смог бы себя сдерживать.

Всю свадьбу я смотрел на нее и представлял, как притягиваю ее ближе к себе. Как проскальзываю языком между ее губ, как пробую ее на вкус снова и снова. Как сжимаю ее горло, задираю платье и безжалостно врываюсь в ее киску. Как каждым новым толчком заставляю забыть ее об этом гребаном бывшем.

Я бы заставил мою принцессу запомнить этот момент.

Прижимаю кулак ко рту, чтобы подавить стон. Другую руку опускаю на ширинку и душу член через брюки. Остынь, приятель. Ты приблизишься к ней только тогда, когда принцесса перестанет злиться на нас.

Я уже говорил, что хочу стать для Ким лучшим? Так вот: я собираюсь заняться с ней сексом тогда, когда Ким уже не будет жалеть, что подпустила меня к себе.

Но чертов член не соглашается со мной и бунтует.

Я так увлечен спором со своим стояком, что не замечаю, как звуки живой музыки и голоса гостей давно затихли. Повернувшись, я обнаруживаю, что пространство виллы все еще освещается. Похоже на то, что гости разъехались, а персонал остался, чтобы навести порядок.

Вдруг боковым зрением замечаю слева от себя движение. Я прищуриваюсь, но перед глазами все расплывается. Вероятно, последняя бутылка «Macallan» была явно лишней. Но все же я отчетливо слышу звуки шагов и шелест листьев.

За одну секунду все во мне загорается. Каждая моя часть надеется, что с минуты на минуту ко мне подойдет Ким.

И у меня на языке застывает столько слов, которые я хочу ей сказать.

«Почему ты подарила самую лучшую ночь в моей жизни, а на утро ушла от меня?»

«Почему ты все еще на меня злишься? Я все равно верну тебя, как бы ты не упрямилась.»

«Почему ты солгала, что не любишь меня?»

«Давай убежим отсюда, чтобы никто не смог нас найти.»

«Прости меня за все. Пожалуйста.»

Но мне не удается произнести ни одну из фраз нуждающейся сучки. Вместо любви всей моей жизни ко мне приближается Десмонд. Он останавливается рядом со мной, но даже не смотрит в мою сторону.

Мне хочется хмыкнуть от того, как он хреново меня игнорирует. Вряд ли Десмонд шел через всю рощу, чтобы посмотреть на море.

– Давай, врежь мне, – я первым прерываю молчание. – Я заслужил.

Десмонд опускает взгляд на меня, его темная бровь изгибается.

– Как раз собирался это сделать.

Я не подготавливаюсь, чтобы принять его удар. Не изворачиваюсь и не напрягаюсь в ожидании боли. Я могу смириться с тем, что Десмонд отделает меня, как следует.

В конце концов, в какой-то мере я испортил главный день в его жизни. И будет справедливо, если брат испортит мне рожу.

– Расслабься, придурок, – Десмонд делает шаг и опускается на траву рядом со мной. – Я не бью женщин, стариков и детей.

– Упс, – дразню его я. – Первая брачная ночь высосала из тебя все силы?

Десмонд поворачивается ко мне и прищуривается.

– Пошел ты, – он протягивает мне бутылку шампанского. – Выпьешь со мной?

– Ты серьезно? – насторожено спрашиваю я. – Ты предлагаешь мне выпить после всего, что я натворил?

– Считай, что тебе повезло, и твой кареглазый ангел-хранитель за тебя заступился.

Я запрокидываю голову и утыкаюсь затылком в твердую кору дерева. Мои губы расплываются в мягкой улыбке. Кристи. Она всегда была на моей стороне.

– Ты знаешь, что для меня это особенная бутылка? – Десмонд указывает на шампанское.

– Ты собираешься проломить ею мой череп?

Десмонд игнорирует мою глупую шутку.

– Она многое для меня значит. Ее вручили мне на первой гонке, которую я выиграл. Я не стал откупоривать ее на церемонии награждения. Оставил ее себе и приберег для особого случая. И он настал, – Десмонд смотрит мне в глаза. – Я хочу выпить ее с тобой, брат.

– Ты уверен, что хочешь ее выпить вместе со мной? – снова недоверчиво спрашиваю я.

– Не заставляй меня повторять дважды, – более раздраженно произносит Десмонд. – В конце концов, мы давно выяснили, что ты во многом помогал мне с Крис. И мы тебя любим, говнюк, – он подталкивает меня плечом. – Но, если ты когда-нибудь скажешь свое извращенное дерьмо про тройничок, клянусь, я убью тебя.

– Тогда ты должен мне пообещать… – я ненадолго замолкаю. – Если это случится, пожалуйста, не закапывай меня в землю.

– Почему? – Десмонд сводит брови.

– Только представь: все будут стоять и пялиться на меня, как на святого. Все эти вопли, слезы вперемешку с соплями… – я морщусь. – Не хочу всего этого. Просто сожги и развей мой пепел, – я размахиваю в воздухе руками.

– Ладно, – говорит Десмонд, и я удивляюсь, как быстро он согласился. Но потом он добавляет. – Сложу в банку все дерьмо, которое останется после тебя, и выброшу это на заднем дворе.

Я тычу пальцем в Десмонда.

– Ни хрена. Никаких банок и задних дворов, – я изо всех сил стараюсь, чтобы мой язык не заплетался. – Раз-вей.

– Ты мой брат, а я до сих пор не знаю, когда ты шутишь, а когда говоришь серьезно.

Десмонд продолжает задумчиво глядеть на меня. Затем пожимает плечами и откупоривает шампанское, немного льющееся из горла пенящейся жидкостью. Без единого слова он протягивает мне бутылку.

– Ты ждешь, когда я произнесу торжественную речь или что-то типа того? – делаю глоток.