Холодное пламя

Раздражает своей яркой улыбкой. Длинными ресницами, из-под которых постоянно смотрит на меня и заставляет чувствовать себя неуютно. Раздражает наманикюренными аккуратными пальчиками и розовым цветом чего бы то ни было. Выводит из себя своей дерзкой улыбкой и этим томным произношением слова «капитан».

Когда я прикасаюсь к Лили Маршалл, меня будто бросают на раскаленные угли, но тем не менее желание продолжать ощущать ее бледную мягкую кожу бурлит во мне, как лава.

Она городская.

Мне приходится напоминать себе это чуть ли не каждые пять минут. Потому что в мысли то и дело врываются образы ее голого тела, которое идеально соприкасалось с моим в ту минуту, когда орала пожарная сигнализация. Ее задница буквально магнитом постоянно притягивает мои руки. Это уже смешно и глупо. И к своему ужасу я хочу прикоснуться к ней еще раз.

При этой мысли мой член твердеет, а кожа начинает пылать. Я говорю себе, что это просто усталость и стресс, что любой нормальный мужчина не смог бы избавиться от мыслей о девушке, чья кожа ощущается, как бархат. Именно такое сравнение пришло ко мне в голову, когда я мимолетно прикасался к полоске голой кожи на ее пояснице весь путь от машины до дома.

Мышцы внизу живота напрягаются, и каждая капля крови в моем организме приливает к органу, который день и ночь думает о Лили Маршалл.

Резко выдохнув через нос, поворачиваю кран в сторону холодной воды. Скорее ад замерзнет, чем я хоть мизинцем притронусь к своему несчастному члену, мечтая об обнаженной городской девушке.

Уже давно ничего не выбивает меня из колеи. Я проживаю день за днем, зная и понимая свои чувства и эмоции. Мне нравится черный кофе без сахара и мамин яблочный пирог. Я люблю закат, свою семью и Монтану. Конец.

Что я не люблю, так это… городских девушек? Это звучит очень странно, но таковы факты.

На самом деле я отношусь с подозрением к каждому приезжему, ведь они смотрят на нас, как на дерьмо под своей брендовой обувью. Виды Флэйминга для них – красивая картинка, в то время, как для каждого коренного жителя – это воздух.

Это сердце.

Когда мы впускаем людей в свое сердце, мы хотим, чтобы они остались в нем навсегда. Но, к сожалению, блестящие огни больших городов всегда выигрывают. Так же, как и парни с диплом Гарварда или Оксфорда, или какого-нибудь другого дерьмового умного заведения, всегда на голову выше, чем… деревенский парень, как сказала Лили.

Я выхожу из душа и сразу же ложусь в кровать. Из-за стены доносится абсолютно отвратительное пение городской девушки.

– Господи, дай мне сил, – обращаюсь к Всевышнему.

Моя усталость намного сильнее, чем желание сумасшедшей женщины оглушить нашу улицу, поэтому я поворачиваюсь на бок и засыпаю под песни One Direction в исполнении Лили Маршалл.

***

– Твоя мама попросила молоко? Почему она не позвонила моему отцу. Он бы завез.

Мой друг, Нил Локвуд, никак не может от меня отвязаться, пока наливает козье молоко. Я заехал на их семейное ранчо на обратном пути из Миссулы. Мне удалось поспать всего пару часов, и меня вызвали в центральное управление пожарной охраны. Им нужно понимать, удается ли нам держать ситуацию под контролем.

– Почему ты вообще не на работе? – интересуюсь я, не обращая внимания на его вопросы. Пушинка, белоснежная огромная горная коза, смотрит на меня так, словно я нагадил в ее еду.

– Я полночи провел в участке, оформляя подростков, которых мы поймали.

– Думаешь, это они развели костер на Столетнем хребте?

Нил проводит рукой по своей тёмной щетине.

– Не думаю. Мы случайно поймали этих детей и просто решили проучить их тупых родителей, которые развлекались в туристическом лагере на склоне и не замечали пропажи. Свежий воздух опьяняет городских, и они сходят с ума, но эти пожары… – Его лицо мрачнеет. – Ты не думаешь, что происходит что-то странное?

Нил шериф нашего города, его чуйка всегда работает безотказно, но сейчас я не до конца понимаю, что он имеет в виду.

– Пожары бушуют почти каждое лето.

У нас холодная зима, но короткое теплое лето. Иногда жара затягивается, но потом обрушиваются проливные дожди, которые дают нам передохнуть.

– Верно, но последние недели они случаются только на нашем холме.

Я киваю, потому что в этом он прав. Последнее время мы то и дело, что спасаем «Дыхание», которое расположилось у подножия холмов.

– Лес на западе тоже горит. Не думаю, что…

– Послушай, – прерывает Нил, подходя к Пушинке и наливая ей воды. – Недавно к отцу обратился какой-то хрен из Миссулы. Он хотел выкупить часть «Дыхания», чтобы построить туристическую базу.

Я приподнимаю брови, потому что впервые слышу об этом.

– Скажи мне, что это шутка, – ворчу я.

Эти туристы в последние пять лет стали настоящей занозой в заднице. Флэйминг не переживет, если здесь построят целую базу для городских.

Нил толкает меня локтем, когда мы опираемся на загон Пушинки.

– Похоже, что я шучу?

Согласен, не похоже.

– Что ответил дядя Алан?

– Отец скорее умрет на ранчо, чем отдаст хоть кроху нашей земли. Конечно же он отказал.

– И думаешь…

– И я думаю, что городские те еще твари. Они просто так не сдаются.

Я приподнимаю ковбойскую шляпу, проводя рукой по волосам. Сегодня солнце сошло с ума и испепеляет все на своем пути. Кажется, даже сквозь крышу и головной убор, у меня все равно нагревается голова.

– Нил, я понимаю, ты хочешь быть начеку, но эти пожары носят скорее стихийный характер, они затяжные. Хоть и могут вспыхнуть от глупых костров. Если бы это были целенаправленные поджоги, то огонь был именно в низине. Нет смысла сжигать половину Холма, когда можно с легкостью пожечь подлесок около ранчо, который моментально перекинется на пастбище.

– Ты в курсе, что твоя речь совсем не успокаивает? – морщится он.

– Я и не пытался тебя успокоить.

Нил закатывает глаза.

– Мог хотя бы попытаться. Знаешь, в отличие от тебя, у меня нежное сердце.

Я игриво толкаю его, и Пушинка блеет так громко, словно ей нужно позвать на помощь, чтобы защитить своего драгоценного хозяина.

– Эта коза ненавидит меня. И, возможно, весь мир.

– В этом вы с ней и похожи, – хохочет мой друг-идиот, направляясь к загону для лошадей.

Один из работников ранчо скачет на Жемчужине, поднимая пыль. Две другие лошади Аметист и Янтарь бегут за ними рысцой.