Холодное пламя

– Хорошего вечера. – Улыбаюсь Ричарду с Лолой.

– Погоди, я с тобой, мне тоже в ту сторону. – Лола хватает меня под руку, словно знает меня сто лет. На удивление я не чувствую, что мои границы нарушены, как это часто бывало на каких-то светских мероприятиях в Лондоне, где все считали своим долгом облапать меня.

Почему-то каждое прикосновение жителей Флэйминга ощущается по-другому. Они кажутся очень… искренними.

Ричард машет нам рукой и садится в свой вишневый внедорожник. От меня не ускользает, что даже его машина выглядит намного новее, чем большинство в городе.

– Даже не засматривайся на него, – начинает Лола. – Этот мужчина избегает всех женщин, как чумы. По крайне мере во Флэйминге.

Внутри меня зарождается тошнота оттого, что Лола могла неправильно расшифровать мой интерес к Ричарду.

– Он не интересует меня в этом плане. Только работа и его обещания.

Лола кивает, слегка смущаясь.

– Прости, иногда я слишком много фантазирую и говорю все что думаю.

Она слишком юная, в ее возрасте я тоже мечтала быть наивной и говорить обо всем, что приходит на ум, но почему-то не получалось.

Сарказм. Вот он всегда лился из меня рекой.

– Ричарда любят в городе. Он дарит нам…

– Эмоции, – заканчиваю я.

– Да, – вздыхает Лола, все еще держа меня под руку. – Несмотря на то, что во Флэйминге все чуть ли не родственники друг другу, тут бывает одиноко и пусто. Большие города так и манят. Хоть телевизор не включай, чтобы не видеть того, что есть где-то там, – она указывает за горы. – Поэтому тематические вечеринки в баре и соревнования, которые Ричард оплачивает для многих детей, действительно дарят эмоции и «дыхание» почти каждому человеку в нашем городе.

– Ричард сказал, что у студии есть спонсоры, – хмурюсь я. – Неужели он сам все оплачивает?

– В основном да, – кивает Лола. – Еще есть две семьи основатели, которые участвуют и спонсируют любые мероприятия Флэйминга. Саммерсы и Локвуды. Сыновья Саммерсов, как ты уже знаешь, борются с огнем, а старшее поколение управляет социальными делами. Локвуды отвечают за правопорядок, – их сын шериф, – и владеют ранчо на окраине города, которое тоже называется «Дыхание», как и студия Ричарда. У города есть мэр, но он ничего не решит без мнения этих двух семей. Так было из поколения в поколение.

– Мэра это устраивает?

– Более чем, – усмехается она, покачивая головой, отчего ее длинные светлые волосы с розовым оттенком развеваются на ветру.  – Можешь мне поверить. Ведь этот самый мэр – мой отец. Мистер Саммерс и мистер Локвуд его лучшие друзья. Они как три мушкетера стараются вдохнуть новую жизнь во Флэйминг.

– Дочь мэра работает администратором в студии танца? В больших городах такого не бывает. – Удивляюсь я.

Лола устало вздыхает и задумывается. Ее зеленые глаза смотрят вдаль, не фокусируясь на чем-то конкретном. Сейчас, когда я рассматриваю внешность этой девушки, то могу сравнить ее с какой-то лесной феей или нимфой. Она необычная, можно даже сказать – освежающая.

– Я занималась у Ричарда, когда была ребенком, но танцы не совсем то, что мне нравится. Наверное. Я не знаю, что мне нравится…

– Мне кажется это нормально в твоем возрасте. Когда я была молодой… – посмеиваюсь. – Стоп! Не так. Я все еще молодая. Но когда была чуть младше, то тоже была слегка потеряна. – Хоть и всегда знала, чего хочу.

Я хотела танцевать.  Хотела быть достойной для всех и для всего. Хотела быть в безопасности. Хотела семью и теплый дом.

– Мне двадцать два. Многие в этом возрасте уже распланировали свою жизнь на десять лет вперед. Люди из больших городов получают образование, открывают бизнес, не стоят на месте… я же, такое ощущение, живу в книге, сидя на ресепшене в студии танца.

– Ты бы хотела уехать из Флэйминга?

Лола хмурится, но выглядит такой удивленной, словно ей даже никто никогда не задавал этот вопрос.

– Не знаю, – честно отвечает она. – Тут мой дом. Я знаю каждого человека и каждую трещину на дороге. Всех лошадей в «Дыхании» и всех танцоров в другом «Дыхании». – Ее голос звучит тоскливо. – Каждый в этом городе дышит одним и тем же… И я не знаю как дышать по-другому. Никто не знает. Ну кроме тебя, – уже намного веселее добавляет она. – Именно поэтому ты всем так интересна.

Я собираюсь ответить, что в Лондоне дышать намного сложнее, но громкий гудок автомобиля прерывает меня.

Мы оборачиваемся и видим уже знакомую машину. Мистер Июль собственной персоной. Вид у него, как обычно, недовольный. Думаю, он даже не очень хотел привлекать наше внимание, судя по Томасу, которого он отбрасывает обратно на пассажирское сиденье, чтобы тот не дотянулся до гудка.

Машина останавливается, а Лола чуть ли не прячется у меня за спиной, как ребенок за родителем.

– Привет, Лили. И… Лола, – протягивает Томас, выглядывая из открытого окна. Его волосы в беспорядке, а под глазами залегли синяки. – Садитесь, мы вас подвезем.

– Ты подвозишь меня с моего первого дня в этом городе. – Я выгибаю бровь.

Марк недовольно хмыкает:

– Это делаю я.

Я театрально прикладываю руку к груди.

– Стоит ли мне вручить тебе за это медаль?

– Можешь просто исчезнуть, этого будет достаточно.

Идиот.

– Как хорошо, что этого не случится, правда? – мило улыбаюсь я, открывая заднюю дверь, чтобы примостить свой зад на его драгоценное кожаное сиденье.

Меня встречает ошеломленное лицо Мии.

– Ради всего святого, у вашей семьи на меня срабатывает радар? – ворчу я, залезая в машину и затягивая туда густо покрасневшую Лолу.

Что с ней такое? Последние пятнадцать минут она болтала без умолку.

– Не обращай внимания на этого грубияна. Он позорит нашу семью, – причитает Мия. – Если бы мама слышала это, то она отшлепала тебя, Марк.

– Мне скоро тридцать, – ворчание Марка, заглушается гулом мотора.

– Вчера она ударила меня тапком по заднице, когда я сказал Мие, что ей не подходит цвет помады, – рассуждает Томас.

Мия часто кивает:

– И правильно сделала!

Я сижу посередине заднего сиденья, взгляд то и дело пересекается с глазами Марка через зеркало заднего вида. Когда он начинает смотреть на меня слишком долго, то чисто из вредности подмигиваю ему. Машину слегка ведет, и Марк закашливается.

Я посмеиваюсь себе под нос, опускаю взгляд и неожиданно замечаю, что по всей правой руке Марка тянется огромный синяк.

– Что случилось? – вырывается из меня. Я ругаю себя, что не смогла сдержать свое волнение.