Мэрлин

– Ли, я… – начал было он и застыл. Хотел взять мои руки в свои, но я не позволила. И его взгляд потух. – Прости меня, Ли! Я считал, что смогу всю жизнь оберегать тебя и защищать от всех напастей и бед этого мира. Но оказалось, что я сам могу быть источником твоего страдания. И я ненавижу себя за это.

– Не надо, Джон.

Блэкстон ходил по пустой гостиной, от камина к окну и обратно.

– Все, что я хотел, это быть с тобой и детьми, любить тебя каждым вздохом, каждым взглядом, каждым прикосновением к прекрасной твоей душе и твоему великолепному телу. С тобой я переставал быть одиноким странником, бесконечно летающим в звенящей черной тишине. Я становлюсь собой, только когда ты рядом. Сотни книг о любви, тысячи безумцев в стихах и прозе, на холсте и в гипсе, все превозносят любовь. Но кто ее знает по-настоящему? Много ли тех, кто испытывал ее на самом деле? Все мы вкладываем какие-то определения в любовь, но я знаю ее совсем иной. Ни один поэт на земле, ни один самый безнадежный романтик не знает той любви, которую я чувствую к тебе. Это не слова и не эмоции, это настолько глубинное чувство, что мне кажется я весь состою из него. Эта энергия, сотворяющая мир, уходящая в даль времен, соединяет меня с тобой. Ощущение жизни, острое, вдохновляющее наслаждение, идущее из глубины души. Прошу прости меня! Я прошу! Позволь мне любить тебя и дальше!

– О, Джон!

Я закрыла лицо руками, выдохнула с горечью и вновь погрузилась в пучину отчаяния и боли.

– Тебе лучше уйти сейчас, – сказала я ему, немного придя в себя.

– Прошу тебя, Ли! Да, у меня нет сейчас денег и нет возможности содержать этот дом и тебя с детьми. Но я все исправлю, я сделаю все необходимое. Уже делаю. Дай мне только время.

– И что это будет, Джон? Ты женишься и снова будешь приходить три раза по будням, а на выходные будешь смиренно уезжать к новой жене? Неужели это именно то, что ты хочешь предложить мне? – я почти кричала. – Неужели это то, что ты предложишь своей невесте? Ты самый удивительный человек во всей Великобритании, в тебе сила королей, страсть, стойкость и смелость сотен поколений воинов, правителей и вершителей истории. Но посмотри, рядом со мной, тебе достаточно этих жалких трех дней и бесконечного фарса с собственным браком. Я больше не хочу этого. И не выбираю. Тебе лучше уйти. Пожалуйста.

– Нет, Ли! Нет! – в глубоком волнении, он встал передо мной, заслонив весь мир. – Не гони меня! Не гони меня от себя, от детей! Ты любовь всей моей жизни, без вас все теряет смысл.

– Я не отбираю от тебя детей. И не отказываюсь от твоей помощи. Если ты сможешь давать нам хоть сколько-то денег, я все приму. Я в первую очередь мать, и всегда буду заботиться о наших детях. Но отношения между мной и тобой закончены. В конце недели мы переезжаем в Бат. Я пока не знаю, где мы будем жить, но обязательно напишу тебе, чтобы ты мог иногда навещать детей.

Блэкстон страдал. Я видела это и ощущала душой и телом. Но я ощущала и то, как раскрывается его внутренняя сила, как долго сдерживаемая волна его огромного потенциала рвется наружу. Ему было невыносимо больно, и мне тоже.

Я устала, взволнованная и напряженная, до рассвета крутилась в постели без надежды уснуть. Вернется ли Блэкстон когда-нибудь? Сможет ли оставаться самим собой и дальше, перерождаясь и меняясь в череде событий собственной жизни?

Моя большая любовь. Самая прекрасная. Свет, озаривший мою жизнь. Великий Дар. Волшебный Дар. Чудесный подарок самого простого, самого настоящего мужчины в мире…

Любовь повисла в воздухе, и мириадами искрящихся звезд разлетелась по всей Вселенной.

Возможно, вы скажете, что на те деньги, которые были у меня на руках, вполне можно было жить и не один год, а даже два или три. Вероятно, да. Но что потом? Да и на самом деле у меня было 8 ртов, которые следовало кормить. Не два и не три. Восемь. Четверо взрослых и столько же детей. Почему я не прогоняла Питтса и Лили? Если бы я их прогнала, то осталась бы одна с тремя малолетними детьми и престарелой няней. Но Питтс – единственный взрослый мужчина в нашей компании – мог пойти работать и тем самым поддерживать наш баланс. Лили также могла устроиться работать в Бате, и мне бы самой не пришлось бросать Эву и искать себе место. Я прекрасно знала, что значит для детей качественная пища, сон в тепле, возможность вызвать врача, да и просто иметь детство. И я не собиралась лишать своих детей всего этого. Поэтому я и согласилась сдать дом, переехать в Бат и начать всю жизнь заново.

Через 2 дня после Блэкстона ко мне снова пришел гость. Это был герцог Лэндайр, брат Блэкстона, Джозеф. Карточки он не подал, а Питтс не узнал его и пустил в сад через кухню. Лэндайр удивился, но виду не подал.

Я встретила его в саду, стоя у нашего крохотного фонтана. Лето было в разгаре, и мы с детьми наслаждались теплыми денечками.

– Мисс Уороби, – учтиво проговорил герцог.

– Добрый день… – замялась я, не зная, как обратиться к незнакомому мужчине.

– Позвольте представиться, – выручил он меня. Такой же глубокий голос, как у Блэкстона, схожие черты лица…я внезапно поняла, кто он, за мгновение до того, как он назвался. – Герцог Лэндайр, к вашим услугам.

– Ваша светлость, – проговорила я с легким подобием книксена. Мое тело было напряжено. И он это заметил.

– Я вас не задержу, – ровным, чуть уставшим голосом сказал герцог. – Я здесь не по поручению брата и не от его имени. Я пришел к вам с личным визитом.

– Это весьма интересно, ваша светлость. Какое у вас ко мне дело?

– Я принес вам деньги, мисс Уороби. Не много, к сожалению. Но на первое время хватит. В конце года я также сделаю взнос на ваш счет в банке, в уплату вашего личного фонда. И как только смогу, покрою долговые обязательства перед вашими детьми.

– Благодарю за щедрость, – я не хотела, но получилось весьма язвительно.

– Не стоит благодарности, – усмехнулся он. – Мой брат глубоко страдает от разлуки с вами. И ни он, ни я не можем изменить ситуацию в одно мгновение. Тяжело признаваться в собственной несостоятельности и беспомощности, но, думаю, перед вами можно не лицемерить. Совсем скоро состоится двойная свадьба, моя и брата, в один день. Церемония пройдет в Бостоне, откуда собственно обе невесты. Там, в Америке не так склонны драматизировать и превращать чужое горе в скандал, как здесь.

О, он говорил и резал меня ножом! Я думала, что выплакала уже всю свою боль, но в тот момент снова почувствовала каждую рану своего бедного сердца.

– Вы решили убить меня, ваша светлость?

– Ни в коем случае. Но лучше вы узнаете от меня, нежели из газет. У обеих девушек приличное приданое, и в случае Джона – это единственное, что интересует его в невесте. Зато его будущий тесть потирает руки – наследник герцогского титула, да еще и отличный финансист, который уже принес ему внушительную прибыль. Брачный договор настолько жесткий, что у брата не будет даже возможности переводить вам деньги от своего имени. Джон попал в кабалу, и это по истине отвратительно.

– Все это меня мало волнует. Лучше скажите, а в вашем случае, кроме денег что-то интересует вас в вашей невесте?

Его лицо посветлело, и еле заметная тень улыбки пробежала по губам.

– Пока рано судить о чем–либо, мисс Уороби, – ответил он. – Но я надеюсь, что после стольких лет вдовства и несмотря на все мои обстоятельства, я найду покой в браке.

– Ваши обстоятельства?

– Во время службы в армии, я получил некое ранение, и врач, смотревший меня, был убежден, что…эээ…потомства у меня не будет.

– Его слова подтвердили и другие? Мой отец? Джон ходил к нему как-то.

– О, нет, нет. На самом деле, это очень больная для меня тема, и я больше не рискнул копаться в этом деле. И я даже не знаю, зачем рассказываю вам все это, едва мы познакомились.

– Может потому, что это до сих пор вас волнует? Ваш брат тоже был бездетным в браке. Может на самом деле вы пришли посмотреть на своих племянников, и убедиться в их реальности?

– Вы слишком глубоко смотрите, мисс Уороби. Теперь мне становится понятно, почему брат так одержим вами.

Некоторое время мы с герцогом стояли в тишине. А потом я снова его спросила:

– Возможно ли, что вы не обращались к другим врачам, потому что боялись лишиться надежды?

– А вы считаете, она у меня есть? – взволновано спросил герцог.

– До недавнего времени, я была абсолютно уверена, что надежда есть всегда.

– Почему вы решили разорвать отношения с Джоном? Будь он в другой ситуации, он бы сделал предложение вам. Вы мать его детей, и он безумно любит вас.

– Знаете, Ваша светлость, когда-то я наивно считала, что он обязательно женился бы на мне, если бы, например, не был связан обязательствами перед семьей, или если бы мы встретились прежде, чем он познакомился со своей женой… У любви множество имен и граней, и, благодаря Джону, я узнала любовь настолько великую, настолько прекрасную, сильную, глубинную, что для нее не может существовать обстоятельств. В этом чувстве нет ни хорошего, ни плохого, нет ни начала, ни конца, оно во всем и везде. Любовь растет из глубины моей души, захватывает все мое существо, и сердце бьется чаще, и боль чувствуется острее, и нет ни страхов, ни границ, я становлюсь собой. Рядом с Блэкстоном я всегда была свободна быть собой, любить его всем сердцем и жить этой любовью. Но если сейчас я поступлю так, как он хочет, кем я стану? Кем станет он? Будет ли это проявлением любви? У меня нет ответов, ваша светлость. И поэтому я более не хочу продолжать эти отношения. Уж слишком тяжелой ношей они стали для нас с Джоном, нет больше ни радости, ни легкости, ни вдохновения. Еще чуть-чуть, мы и любовь потеряем, вам не кажется?

– Мисс Уороби, – проговорил он в волнении, растроганный моими словами и силой чувств, прорывавшихся сквозь них. – Позвольте мне иногда навещать вас в Бате.

– Буду всегда рада вас видеть, ваша светлость.

А потом он посмотрел на меня таким долгим взглядом… Видимо я оказалась совсем не такой, как он представлял. В этот момент слишком отчетливо проступило внешнее сходство двух братьев, и я удивилась, что не узнала его сразу. Я почувствовала, что от его присутствия окончательно сжалась, а его глаза все смотрели и смотрели в мое лицо, пытаясь разгадать в нем все секреты моей души.

И все же, самая нелепая, самая сложная и самая неоднозначная встреча произошла у меня перед самым отъездом. Питтс с мальчиками ушел рыбачить. Немногочисленные вещи уже были собраны, билеты куплены, нам оставалось переночевать последнюю ночь дома. С утра мы уезжали в Бат, где на вокзале нас должны были встречать Лили и Грэнни.

Я была одна с Эвой, и только-только покормила ее, как раздался уверенный стук в дверь. Выглянув в окно, я увидела миловидную молодую девушку в красивом платье и очаровательной шляпке. Заинтригованная, я спустилась и открыла ей дверь, держа дочку на руках.