Бруклинский мост

– Уитли, он забрал её из школы!

– Остаётся только одно.

– Что? – в голосе детектива мелькнула надежда.

– Любовь. Настоящая, большая и чистая или как там говориться?

– Извращение это, а не любовь! Впрочем, какая бы любовь у них не была, нам их надо найти. Зуб даю, они вместе. Есть что-нибудь ещё?

– Есть адрес на Манхеттене, где может проживать его жена.

– Едем.

Дверь открыла стильная брюнетка в ярко-алом платье и, смерив полицейских недоверчивым взглядом, спросила:

– Что вам нужно?

– Детектив Истербрук, офицер Уитли, – они показали жетоны.

– И что?

– Вы Алисия Соррейс?

– Пока да.

– Нам нужно задать вам несколько вопросов.

– Проходите, только, пожалуйста, не долго. Вам очень повезло, что вы вообще меня застали. Я сегодня уезжаю, – она процокала каблучками к низенькому дивану в японском стиле и жестом пригласила полицейских сесть.

– Спасибо. Вам известно, где сейчас ваш муж? – детектив весьма неуклюже плюхнулся на диван и мысленно ужаснулся тому, как придётся вставать. Уитли был похудее, но тоже испытал изрядные неудобства. Ему пришлось либо вытягивать ноги в аккурат до дивана напротив, где на удивление элегантно сидела хозяйка, либо подтягивать колени к ушам. Он выбрал второе.

– Сейчас у меня нет мужа. Если вы о Соррейсе, то уже два месяца как он мне не муж. Официально!

– Я сожалею.

– А я нет. Это всё что вы хотели знать?

– Нет. Что вы можете сказать о своём бывшем муже?

– Что именно вас интересует? – неопределённые вопросы полицейских уже начинали её настораживать.

– Что он за человек? Где он живёт?

– Самый обыкновенный. А где он живёт, понятия не имею. По контракту квартира моя.

– Кто был инициатором развода?

– Зачем вам это знать? Зачем вы вообще пришли?

– Ответьте, пожалуйста.

– С такими, как я, не разводятся. Тем более такие, как Соррейс. Можете думать, что я стерва, и всё такое прочее.

– Это, какие – «такие»?

– Неудачники, увальни, тряпки. Продолжать?

– Не стоит, я понял. Чем мистер Соррейс занимался после увольнения из ФБР?

– Бизнесом. Кажется, занимался установкой сигнализаций и всяких подобных вещей.

– Как у него шли дела?

– Никак. Ему противопоказано заниматься бизнесом. Он разорился, чего и следовало ожидать.

– Почему его уволили из ФБР?

– А у него принципы взыграли! Он же у нас ещё и принципиальный! – в голосе невозмутимой Алисии прозвучало раздражение или даже отвращение.

– Объясните.

– Это лучше спросить у его коллег. Я почти ничего не знаю.

– С кем вы посоветуете поговорить? У него были друзья в бюро?

– Нет, он вообще замкнутый человек. Но больше всего он общался с одним кинологом. У этого кинолога была какая-то замечательная собака, и они часто вместе работали. Только я плохо помню, как его звали, какая-то простая фамилия, типа Эдвардс или Эванс, а имя помню, Роджер. Его ещё иногда называли Весёлым Роджером, в честь пиратского флага. По-моему, всё-таки Эванс.

– Уверены? Это очень важно.

– Я сказала, как помню.

– Хорошо. Адреса, я полагаю, вы не знаете. (Она покачала головой.) Вы можете предположить, куда бы мистер Соррейс мог поехать?

– Никуда.

– Подумайте, может у него есть дом за городом, или у моря, или, в конце концов, место, где вы любили отдыхать.

– Мы – отдыхать?! – она громко засмеялась, – За все одиннадцать лет брака мы съездили только в свадебное путешествие в Швейцарию!

– Я не поверю, чтобы вы не любили курортов.

– Я-то люблю, а он – нет. Курорты его раздражают, и времени у него всегда не было. Я путешествовала одна.

– А остров Гуам?

– Какой ещё Гуам? Это где?

– В Тихом океане. Мистер Соррейс там родился.