Дезмонд. Огонь твоих крыльев

Сзади на него с дубиной бросился тот, что был ниже ростом. Рыжий заметил его. И вроде только пальцем поманил, а второй слуга уже летел кувырком по траве. Вонзился головой в гущу сундуков. Но тут же выскочил и завопил:

– Да это же тот бродяга, которого вчера на дороге нашли!

– Придержи эту мысль, – кивнул ему рыжий и взмахнул рукой.

Крепкий слуга, который в ярости снова бросился на наглеца, подлетел вдруг с места в воздух. И перекрутившись почти над головой рыжего, завис, в ужасе размахивая руками и ногами. Диплодок проснулся и изумлённо вытаращился на мужика, вытянул шею.

– Сюда! Сюда все! – орал крепыш видимо для храбрости, подступая к Дезмонду со своей дубиной.

Дезмонд встретил его и, казалось, лишь слегка придал направление рукой. Крепыш, как вражеское ядро, улетел к ближайшей постройке, с виду похожей на сарай.

Рыжий наклонился над ошеломлённым здоровяком, который в тот момент грохнулся обратно в траву.

– Ну что, ещё полетаем? Или снимешь, наконец, штаны?

Он снова сделал движение пальцами. Мешки подскочили с земли и заплясали в воздухе, готовые свалиться слуге на шею.

– Забирай, забирай… – забормотал он и начал быстро раздеваться.

Бросил в Дезмонда штаны. Тот поймал их и начал надевать, отчего-то поджав в досаде губы.

– Ты б больше посопротивлялся, а то как-то скучно вышло. Без бою, без кровищи… И не размяться!

Слуги попятились, расползаясь каждый в свою сторону. Подмоги не наблюдалось: видимо, рассчитано было верно.

– Эй, а цератопс? – крикнул им вдогонку Дезмонд.

– Нету, разобрали всех по делам! – осипшим голосом огрызнулся слуга в исподнем.

А крепыш, прячась за углом сарая, выдал проклятие на незнакомом языке. Хоть и не ясно, что именно сказал, но по тону сразу понятно, что не чаю приглашал попить.

Дезмонд неспешно надел кожаный костюм с ткаными вставками по бокам. Поморщился: отвык уже от такой грубой одежды и от чужого запаха. Пустил с щелчком пальцев очищающую магию по телу. Затем потянулся привыкая.

Ладно, за неимением лучшего, сойдёт.

Осмотрелся. То, что Ума назвала поместьем, на вид было настоящей крепостью с высокими каменными стенами, с бойницами и зубчатой кладкой по верхнему краю ограды.

Квадратная каменная башня венчала выстроенное буквой «П» перед громадным подворьем здание. Оно было сложено из того же серого камня, что и забор. С внутренней части к стенам был пристроен по всему периметру балкон из потемневшего от времени и сырости дерева – эдакая веранда с крышей на толстых деревянных опорах на уровне как первого, так и второго этажа.

«Строили давно, на совесть», – подумал Дезмонд, засовывая руку в карман. Там обнаружилась корка хлеба с салом в тряпке. Дезмонд бросил её отступающему к дому слуге.

– На чужой хлеб не претендую! Лови!

А потом направился к дому, поймал за шиворот низкорослого крепыша, который явно куда-то метил. Тот попытался вырваться, но Дезмонд приподнял его над землёй, придавил к стене так, что он и дёрнуться не смог. Наклонился над ним и вкрадчиво спросил:

– Ты точно был там, когда меня нашли. Рассказывай, где. Подробно.

– Там все были! – выпучив глаза, с нездешним акцентом зло процедил крепыш. – У длинного спросите.

– Длинному ещё новые портки надо искать. А ты уже тут. Слушаю.

– Да нет тут секрета! На дороге через километра три от дома этого. Прямо, прямо, и налево в горы поворот. Мы оттуда съехали. В траве возле жёлтой дороги и нашли тебя.

– Детальнее, – с видом змея искусителя улыбнулся Дезмонд. – Что было рядом?

– Да ничего!

– Тогда со мной пойдёшь, дружище, – прошипел, глядя в глаза слуге, Дезмонд. – Или полетишь. На пинках.

Крепыш оцепенел, видимо, впервые увидев огонь в зрачках живого существа. Сглотнул, бледнея.

– Т-там дерево было. Низкое, кряжистое, однобокое. Как полог над дорогой. С мелкими листиками. И стручки на нём изогнутые, длинные, коричневые с поганым приторным запахом. Вот сразу возле дерева, за поворотом… А, и камень там был чёрный! Но с другой стороны дороги. И цветы по полю мелкие жёлтые и белые.

– Видишь, какой ты молодец! Хоть картины с твоего описания пиши, – ухмыльнулся Дезмонд и поставил крепыша на землю.

Ведь тот не соврал – по глазам всегда видно.

Могул расправил слуге воротник куртки, вернул на место завернувшийся лацкан.

– Иди, и другим не рассказывай, какой я страшный. Не поверят.

Затем рыжий повернул к крыльцу дома в центре буквы «П». Однако зайдя под навес, застопорился, изумлённый. В резные колонны, подпирающие внушительный навес, были врезаны умело – так, что сразу и не разберёшь, но как приглядишься, возьмёт оторопь, – осколки черепа и клыки хищных динозавров.

«Однако», – присвистнул Дезмонд и осторожно вошёл.

* * *

Странный был этот дом. Длинный холл со сводчатыми опорами на толстые низкие колонны подходил больше не деревенскому дому, а боевой крепости. Ряд окон, позволяющих оценить метровую толщину стен. Каменные чёрно-белые плиты, вытертые ногами. В зале по центру высился громадный, во всю стену, камин – целая отдельная пристройка, похожая на пирамиду из рыжего кирпича с терракотовыми изразцами и чёрным очагом.

На железных цепях кольцевая люстра без свечей свисала с потолка, непривычно полукруглого, похожего на купол с излучинами, по краям расписанными то ли орнаментом, то ли старинной вязью. Кстати, она наблюдалась и по кайме стрельчатых окон и на притолоке дверных проёмов, и на колоннах. Красивая, но почему-то у Дезмонда при виде неё холодок пробежал по коже.

«Заклинания?» – изумился он.

Увы, считать вложенную силу не сумел, хотя она была там, мурашки не дадут соврать.

«И Ума рассказывала, будто магии в семье толком не было. Врушка».

Из давно белёных, местами бугристых стен торчали массивные, потемневшие канделябры в виде голов драконов. Всё дышало глухой, мрачной стариной, и с полной жизни, яркой и до безумия женственной Умой совершенно не вязалось.

Мебели в доме почти не было, лишь длинные кованые тяжёлые сундуки и лавки вдоль стен, которые остались от прежних хозяев. В глаза бросилась временно сваленная по центру куча пожитков от приезжих.

Дезмонд вспомнил об обещании, данном Уме, принюхался. Нет, сладковатого виноградного аромата, который так пьянил и манил к ней прикоснуться, здесь не было.

Дезмонд прислушался к тишине и, лишив шаги эха, пошёл по только что выстеленному, из другой жизни взятому узкому груботканому ковру, бурому, с синими и оранжевым орнаментом по краям, наверх по лестнице.

* * *

Ума