Подводный Царь

Подводный Царь
Малхази Рашоев

«Подводный царь» – это глубоко трогательная история о дружбе, предательстве, и поиске смысла жизни. Кайо Леонсио, сирота, выросший в интернате, всегда был неразлучен с другом Диого, одарённым ученым, чьи мечты однажды разрушат их общий мир. Когда Диого, достигший вершины науки, решает закрыть школу, чтобы построить военную базу, Кайо, отчаянно пытаясь остановить его, попадает в тюрьму, где раскрывает темные тайны прошлого своего друга. Вскоре, после побега, Кайо становится свидетелем ужасных испытаний, проводимых Диого с военными, и оказывается втянут в невообразимое приключение. Невероятное превращение Кайо в подводного царя заставляет его пересмотреть всё, что он знал о дружбе, любви и мести. Это история о том, как тяжело быть верным своим идеалам, как легко потерять того, кого любишь, и как судьба может кардинально изменить твой путь, когда ты обретешь свою истинную сущность.

Малхази Рашоев

Подводный Царь

Глава 1. Гений и его тень

Как бывает часто, детей, погруженных в мир наук, в школах не любят. Так было и с Диого Фабрианом. Во всех уголках мира найдется такой ученик, который выделяется жаждой знаний и вызывает смешанные чувства у окружающих – восхищение у учителей и зависть у сверстников. Диого был именно таким ребенком. В пятом классе он уже знал наизусть таблицу Менделеева и без запинки мог рассказать о свойствах каждого элемента. Химия стала его страстью, а формулы – его языком. Подобно тому, как Вивальди слышал ноты, Диого чувствовал науку.

Его лицо украшало доску почета, а имя звучало на школьных олимпиадах. Учителя уважали его, одноклассники недолюбливали. Но для меня – Кайо Леонсио, он был не просто другом – он был моим братом. Мы всегда были вместе, и хотя наши интересы сильно различались, это не мешало нашей дружбе. Я был творческой натурой, плохо ладил с цифрами и формулами, и с трудом понимал увлечение Диого сложными уравнениями. Но восхищение им преодолевало любые различия.

Оба мы были сиротами. Наш общий дом – школа-интернат в Эль Пуэрто-де-Санта-Мария, Кадис. Родителей мы не знали. Нас оставили, как ненужных, и отправили в этот мир на произвол судьбы. Однако интернат стал для нас настоящим домом. Вопреки стереотипам, здесь царила атмосфера тепла и заботы. Воспитатели относились к детям с любовью, а среди воспитанников царило взаимопонимание. Да, ссоры случались, как и везде, но общей гармонии это не нарушало.

С самого детства мы с Диого были неразлучны. Нас даже ошибочно считали братьями. “Где братья Кайо и Диого?” – спрашивали нас, если кто-то не видел нас вместе. Это прозвище прижилось. Мое полное имя – Кайо Леонсио. Почему Леонсио? Возможно, так звали одного из моих предков. Я мечтал узнать что-то о своей семье, но информация о родителях сирот остается закрытой до совершеннолетия. Поэтому я лишь фантазировал, представляя свою настоящую семью.

Диого, напротив, никогда не интересовался своим прошлым. На вопросы об этом он отвечал уклончиво или не отвечал вовсе. Он был полностью поглощен науками. Если кто-то искал Диого, все знали, где его найти – в библиотеке. Он поглощал книги, как губка впитывает воду. Городские газеты писали о нем, называя его вундеркиндом. Я же был его тенью, но это не огорчало меня. Я гордился им.

Однажды на уроке физики Диого доказал теорему, которая оставалась неразрешимой даже для нобелевских лауреатов. Наш учитель, сеньор Манкесио, сказал ему:

– Диого, когда я вижу таких детей, как ты, я понимаю: мир еще не потерян.

Но успехи Диого вызывали зависть у других учеников. Особенно сильно его недолюбливал Серж Пегларио – типичный школьный хулиган, здоровяк с привычкой дразнить и запугивать. Меня он называл “хвостиком Диого” или “его тенью”. Однако, когда мы с Сержем оставались наедине, он становился совершенно другим человеком – добрым и мягким. Эта его перемена всегда оставалась для меня загадкой.

Кроме нас, в интернате жили сестры-близняшки Сильвия и Сиара Гарсия. Они попали к нам после того, как их родители погибли в автокатастрофе. Пару лет их воспитывала бабушка, но когда она умерла, девочек определили в наш интернат. Их тяжелая судьба вызывала сочувствие у всех, даже у Сержа. Сестры быстро стали нашими друзьями и важной частью нашей маленькой компании.

Так проходили наши дни в Эль Пуэрто-де-Санта-Мария – наполненные учебой, дружбой и мечтами о будущем. Каждый из нас носил в себе свой мир, свои тайны, но вместе мы находили баланс между разными судьбами и характерами.

Мы еще не знали, что впереди нас ждут испытания, которые навсегда изменят нашу жизнь.

Глава 2. Под солнцем Эль Пуэрто-де-Санта-Мария

Эль Пуэрто-де-Санта-Мария раскинулся на побережье Средиземного моря, словно подарок от государства для детей-сирот. Каждый день здесь начинался с рассвета, когда солнце медленно поднималось из-за горизонта, и заканчивался закатом, утопающим в море. Это зрелище было не просто красивым – оно казалось неземным. Наша школа-интернат стала настоящим домом для нас, объединяя не только общим горем утрат, но и теплом, добротой и мудростью наших воспитателей.

Вечера здесь были наполнены активностью. У нас был огромный выбор занятий, и каждый мог найти что-то для души. Местные рыбаки часто привозили нам ракушки, морские губки и другие дары моря, которые случайно попадались в их сети. Мы делали из них украшения и сувениры, продавали их, а вырученные деньги позволяли нам финансировать дополнительные кружки и занятия.

Диого, как всегда, посвящал все свободное время науке. Физика и химия были его миром. Я помню, как однажды в городе произошла авария на станции электроснабжения, и весь квартал остался без света – кроме нашей школы. Свет в наших окнах горел благодаря самодельному генератору, который Диого собрал из старых рыбацких лодочных моторов. Его умения удивляли всех.

Я же увлекался литературой. Даже пытался писать стихи. Однажды я читал свои строки Сиаре Гарсия – одной из сестер-близняшек, наших подруг. Да, я был влюблен в Сиару. Однако мне казалось, что она больше интересовалась Диого, а он, в свою очередь, оставался равнодушным к романтике, увлеченный только книгами и опытом. Эти чувства были детскими, наивными, но в них скрывалась первая искра настоящей любви.

В одно из жарких летних вечеров наш воспитатель, сеньор Элфренцо, устроил для нас соревнование по плаванию в открытом море. Правила были просты: нужно было первым доплыть до буйка, дотронуться до него и вернуться на берег. Победитель получал приз – два билета в кино. Моим единственным желанием было заполучить эти билеты, чтобы пригласить Сиару на сеанс.

На старт вызвались шесть мальчиков, включая меня и Сержа Пегларио, нашего школьного здоровяка. Диого не участвовал – спорт был не его сильной стороной. Я понимал, что шансы победить Сержа малы, но надежда и желание пригласить Сиару подталкивали меня к борьбе.

Перед стартом Диого подошел ко мне и тихо сказал:

– Кайо, помни: главное – контроль дыхания. Выкладывайся до буйка, дальше течение сделает свою работу.

– Спасибо, Диого, – ответил я, благодарный за поддержку.

Мы выстроились на линии старта. Сеньор Элфренцо поднял руку и подал сигнал. В этот момент адреналин захватил меня, и я бросился в воду. Я плыл изо всех сил, не глядя по сторонам. Моя цель была передо мной – желтый буй. Желание дотронуться до него было почти осязаемым, как стремление матери обнять новорожденного ребенка.

Но слева от меня появился Серж. Я видел, как он движется вровень со мной, и чувство паники охватило меня. Я вложил все силы, чтобы быть быстрее, но дыхание стало сбиваться. Оставалось всего два метра, когда я вдруг почувствовал толчок – это был Серж. Его сильный удар выбил меня из ритма. Он дотронулся до буйка первым.

Свисток сеньора Элфренцо известил о начале обратного пути, и участники начали разворачиваться к берегу. Я же почувствовал, как мое предплечье свело судорогой. В этот момент в нескольких метрах от нас прошел катер, создав огромную волну. Серж успел уйти в сторону, остальные участники уже плыли назад. А меня захлестнула волна.

Паника накрыла меня. Сеньор Элфренцо свистел и размахивал руками, призывая меня плыть к берегу, но я не мог. Я чувствовал, как медленно и неумолимо погружаюсь в воду. Последнее, что я услышал, были крики детей и воспитателей.

Я поднял голову. Надо мной светило солнце, но его лучи становились все тусклее, как будто оно уходило вместе со мной. Внутри меня что-то сдалось. “Это конец”, – подумал я, закрывая глаза и отпуская себя ко дну.

Глава 3. Шепот глубин

На дне моря, под толщей воды, которая скрывала меня на глубине десяти или пятнадцати метров, я увидел нечто невероятное. Сквозь мутную зелень воды появился свет. Он принимал форму шара, который медленно опустился ко мне. В голове раздался голос, мягкий и обволакивающий:

– Твое время еще не пришло. Тебя ждут великие дела.

Этот голос был странным, но каким-то родным, словно он говорил прямо с моей душой.

Когда я очнулся, вокруг стояли спасатели, суетясь и проверяя мое состояние. Среди них выделялась фигура сеньоры Марии де Дементос. Она была монахиней, которая преподавала у нас основы религии и науки. Первое, что я увидел, открыв глаза, – это ее мягкая улыбка. Ее глаза светились радостью, что я жив.

В тот момент я ощутил странное чувство. Мне захотелось назвать ее “мамой”. Может, это была жажда материнской любви, которой мне всегда не хватало, или, может быть, это был просто миг слабости. Я не решился сказать это вслух, но это чувство глубоко засело в моей душе.

Меня уложили на носилки, надев кислородную маску, и отправили в больницу. Вокруг толпились мои друзья. Среди них я заметил Диого, сестер Гарсия, и – к моему удивлению – заплаканного Сержа. Его мощные плечи подрагивали, а взгляд выражал сожаление. Я не мог поверить своим глазам – хулиган и здоровяк, который, казалось, никогда не испытывал угрызений совести, стоял и плакал.

В больнице я провел неделю. Мне сказали, что я был под водой три или даже пять минут, прежде чем спасатели смогли меня найти.

– Три-пять минут? – переспросил я в удивлении. – Но для меня это было всего секунд двадцать.

– Нет, Кайо, – ответил врач. – Ты был на дне довольно долго. Спасатели уже теряли надежду, но благодаря яркому солнечному свету, который вдруг осветил воду, они заметили тебя.

Эти слова поразили меня. Вспышка света… Словно солнце специально указало им путь.

Сестра Мария де Дементос подошла к моей кровати и сказала:

– Это настоящее чудо, Кайо. Господь дал тебе второй шанс. Видимо, твоя миссия на этой земле велика.

Ее слова глубоко засели в моем сознании. После выписки из больницы я стал смотреть на жизнь иначе. Словно что-то внутри меня изменилось. Я все чаще задавал себе вопросы: “Почему я остался жив?” “Что это был за свет?” “Что за миссия меня ждет?”

Эти мысли не покидали меня ни на секунду. Что-то в этом опыте изменило мой взгляд на мир. Шепот глубин, свет шара и слова сестры Марии стали для меня новым началом – загадочным и волнующим.

Глава 4. Разные пути и новые лица

Спустя несколько месяцев после событий того летнего дня, моя жизнь постепенно вернулась в привычное русло. Я начал забывать о том странном свете на дне моря и голосе, который прозвучал у меня в голове. Оставались лишь смутные воспоминания и неясное ощущение, что мне было суждено что-то важное.

Диого, мой близкий друг, тоже, казалось, забыл об этом случае. Однако его жизнь круто изменилась. Он стал еще больше погружен в свои науки. Теперь он был по уши занят каким-то сложным проектом, связанным с квантовыми калибраторами. Я не понимал ни слова из того, что он объяснял, и все больше ощущал, как мы с ним отдаляемся. Прежний Диого, с которым я мог поговорить о чем угодно, казалось, остался в прошлом. Он был занят не только работой над своими идеями, но и постоянными расспросами учителей, которые едва ли успевали ответить на его вопросы. Иногда мне казалось, что даже самые терпеливые из них начали уставать от его настойчивости.

Сестры Сильвия и Сиара Гарсия тоже готовились к переменам. Их хотела удочерить богатая семья из Соединенных Штатов. Правда, процесс затягивался из-за каких-то проблем с документами. Несмотря на это, все понимали: вопрос времени, и они покинут Эль Пуэрто де Санта-Мария. Мы старались не говорить об этом, но каждый из нас чувствовал нарастающую грусть. Я все чаще замечал, как Сиара уходит в себя, словно уже мысленно готовилась к новой жизни, в то время как Сильвия пыталась поддерживать привычную атмосферу радости и юмора.