Падение Храма Соломонова

– Тогда ты абсолютно прав. А того человека, который все это слушал, почему не захватил?

В этот момент к ним зашел Марк и начал класть на стол новые блюда из мяса.

– Руфина? Да ладно, что он может знать, может он вообще подослан был ко мне. Нет, надо искать Рубрия в Иудее, и тогда я узнаю всю правду, вот увидишь!

Плотно поев, Тит пошел собирать свои вещи. В большой сундук на жердях он складывал туники и тоги, а также свою парадную и обычную военную форму, несколько пар сандалий, не забыв взять кроме двух мечей, еще и серебряный кинжал, которым чуть не убил предателя Рубрия. Из потайного места в шкафу он вытащил кулон, подаренный матерью и замотал в одну из тог. Когда все было приготовлено, Тит вышел в атрий, где наткнулся на отца и Марка:

– Марк, хорошо, что ты здесь. Приготовь мне лошадь, я сейчас пойду в храм, а затем отправлюсь на могилу сестры на лошади.

– И мне лошадь нужна! – сказал глава семьи. – Я буду сопровождать сына и в храм тоже.

Ординарий поклонился и пошел исполнять распоряжения, а Флавии отправились на Капитолийский холм к храму Юпитера. Зайдя туда, они увидели перед собой огромную золотую статую верховного бога Римской империи. У подножия статуи была табличка с шестнадцатью эпитетами Юпитера. Тит выбрал три для обращения к богу: Божественный отец, Защитник и Победитель, и начал молиться.

– Я прошу тебя, Юпитер, чтобы ты меня защитил в трудном пути, который мне предстоит. Помоги мне, чтобы справедливость восторжествовала, и виновники смерти моей матери были наказаны! – он дал мешочек монет жрецу, чтобы тот принес за него жертву богу и вышел из храма.

Как по пути к храму, так и назад Флавии шли молча. Веспасиан не хотел, что-либо спрашивать у сына, видя, что тот постоянно что-то обдумывает. Первым же заговорил Тит:

– Я отправляюсь в очень опасную миссию, может, больше не вернусь сюда никогда, может, больше вас уже не увижу. Однако хочу сказать, чтобы со мной не произошло, я всегда буду с вами и по возможности оберегать и защищать вас. Если в чем-то когда-то тебя обидел, прошу простить меня, я всегда любил всех членов семьи и всегда буду верен всем вам до конца. Для меня ты всегда будешь отцом достойным подражания, я горжусь тем, что я твой сын!

Веспасиан был поражен таким откровением и быстро попытался поддержать грустного сына:

– Ты что? Мне нечего тебе прощать, ты идеальный сын и другого мне не надо и меняться тоже не надо! Да, у тебя есть недостатки, как и у всех, но для меня это не имеет значения. Не волнуйся насчет Иудеи, ведь ты же настоящий воин и всегда дашь отпор, только если не будешь лезть на рожон. Пообещай мне!

– Не могу уже ничего обещать, моя цель найти Рубрия и я ни перед чем не остановлюсь, а чему быть, того не миновать.

Отец ничего не ответил, лишь покачал головой. Они подошли к вилле, возле которой стояли рабы с двумя лошадьми. Флавии вскочили на них и поскакали в сторону Аппиевой дороги. По городу ехали осторожно, чтобы случайно не сбить кого-то. Когда они заехали на улицу Аргилет, то впереди увидели столпотворение, образовавшееся из-за паланкина с каким-то патрицием. Патриций вышел из паланкина и попытался обругать Флавиев, но те, не обращая внимания, проскочили мимо него, опрокинув при этом его паланкин. Довольно долго выбирались из города, пешком было бы быстрее. Но зато, выехав на Аппиеву дорогу, они уже помчались. Подъехав к усыпальнице матери, остановились и спрыгнули с коней. Теперь рядом с Домициллой-Старшей упокоилась и младшая. Кто бы мог подумать, что дочь всего на несколько дней переживет свою мать. Тит стал между двумя могилами и положил на них руки:

– Мои дорогие мама и сестра, простите меня, что не смог уберечь вас от смерти. Ведь это меня пытались отравить, а пострадала ты, мама. Это фактически я убил единственную твою любовь, тем самым убил и тебя, сестра. Я до конца дней буду чувствовать свою вину и никогда себе этого не прощу. Жаль одно, что не могу вновь вернуться в календы апреля, чтобы все исправить. Еще раз простите, если сможете! – после чего взобрался опять на лошадь.

Веспасиан же, еще немного помолившись, тоже залез на коня, и они поспешили на свою виллу.

Практически весь вечер три Флавия провели вместе в общении и обсуждении разных проблем. Спать пошли, когда уже на улице была глубокая ночь.

Утром Тит проснулся выспавшимся и довольным, что наконец отправится в путешествие. По пути в триклиний на завтрак он встретил Марка, который обратился к нему:

– Господин! Можно, я с тобой поеду в Иудею, буду защищать и помогать тебе, а заодно и побываю на своей родине, ведь в последний раз я там был еще совсем маленьким, а тут такая возможность перед смертью увидеть ее снова!

– Да это не мне тогда помощь понадобится, а тебе, за тобой надо будет ухаживать и оберегать тебя!

– Я серьезно, господин!

– Что ты у меня спрашиваешь? Ты же не меня оставляешь, а отца и брата, у них и спрашивай!

– Я с твоим отцом говорил, и он меня отпустил. Тем более, что они будут редко жить здесь, в основном, во дворце. Так что все дела можно оставить на другого раба.

– Тогда хорошо, поедешь со мной.

Поев, Тит отправился на Палатин к Нерону. Пока его несли по городу, он внимательно следил сквозь шторки за движением горожан. Впереди него педисеквы выкрикивали: «Дорогу великому Титу Флавию!». И все становились какими-то настороженными, а некоторые и перепуганными. «Неужели у меня такая плохая слава во всем Риме, а может это я все преувеличиваю? Как бы там ни было, я вовремя покидаю город, это точно».

Добравшись до дворца, Флавий направился к тронному залу. Перед дверями в зал стояла стража, которая увидев его сказала, что император сейчас занят, у него аудиенция. Тит стал прогуливаться и ждать. Понятное дело, он пришел еще слишком рано, тем не менее, лучше находиться здесь сейчас, чем опоздать, или ждать в другом месте. Наконец двери отворились и, увидев Флавия, управляющий дворцом велел ему войти. Тот радостно зашел в зал и, подойдя к императору, заметил кроме приближенных, еще одного доселе незнакомого ему человека.

– А, Тит, ты уже здесь! – сказал Нерон. – Познакомься, это Иосиф бе… бе… бень… мать… тать… фийя!? В общем, он отправится вместе с тобой в Иерусалим, не волнуйся, это наш человек! Ты же не против?

Флавий внимательно посмотрел на Иосифа. Это был среднего роста мужчина лет тридцати. Черные глаза, смоляные волосы, борода и усы, вообще, все в его лице подчеркивало восточное происхождение. Тот улыбнулся и поклонился:

– Рад знакомству, Тит Флавий, я Иосиф бен Маттафия!

– Что ты повелитель, я рад, что мне не будет скучно в пути! – оповестил цезарю Тит.

– Конечно, не будет, если учесть, что с тобой будет еще и Гелий, но он направляется только в Александрию!

– Гелий? Я надеюсь, владыка, ты Тигеллина и Нимфидия со мной не пошлешь? – пошутил Флавий.

– Нет, только Гелий и Иосиф! Теперь слушай, вы поплывете на одном из моих судов, в сопровождении еще двух трирем, они вас будут оберегать. Тит, ты пробудешь в Иудее около года, так что назад в Рим отправишься на одном из торговых суден. Ты, Гелий, – повернулся к нему владыка. – когда завершишь все свои дела, вернешься на моем судне. А Иосиф уже там и останется, куда плывет! – Нерон поднялся с трона и подойдя к Флавию, дал ему пергамент[80 - Пергамент – лист, где писали на выделанных шкурах животных.]. – Это приказ о назначении тебя квестором. Всем будешь показывать, кто будет спрашивать. А вот, – и ему поднесли еще один свиток. – послание к Цестию. У Гелия его документы при нем, так что свои не потеряй! Карруки вас уже ждут на улице вместе с ликторами[81 - Ликторы – охрана официальных лиц с связкой прутьев и с топориком посередине.], а значит, вот и подошел момент прощания. Император крепко обнял Флавия, а тот в свою очередь его.

– Тит, мы расстаемся всего лишь на год, но у меня такое ощущение, что я больше тебя уже никогда не увижу! – и Нерон прослезился.

– Да глупости это! – сказал Флавий. – Вот увидишь, год промелькнет так, что мы не заметим, и я уже снова буду здесь.

– Какое счастье, будем ждать с нетерпением! – с сарказмом сказал Офоний, но на него никто не обратил внимания.

Затем император обнял Гелия и пожелав удачи Иосифу, начал махать рукой и провожать взглядом выходящих из зала друзей, пока за ними не затворились красивые двери.

Рядом с дворцом их ждали две карруки, каждая запряженная двумя лошадьми, одна, полная сундуков с вещами, другая с ликторами в двадцать человек. К последней все трое и присоединились. Тит сразу сказал, что надо заехать к нему на виллу за вещами и они отправились на Авентин. Путь был долгим и медленным, но они, наконец, добрались до цели. Флавий зашел в атрий, где велел рабам вынести и загрузить его, и Марка сундуки. Затем повернулся к отцу и брату, которые вышли за ним и сказал:

– Что же, пришло время! Прощай отец, надеюсь тебя увидеть через год, береги себя и будь осторожен во дворце. Если произойдет что-то важное, сразу высылай ко мне в Иерусалим гонца и я, по возможности, отреагирую. Не переживай ты так, я уже покидал Рим и не раз, ты что, забыл?

Веспасиан обнял сына:

– Нет, не забыл, береги себя! Ты тоже в случае чего, оповещай нас обо всем важном.

Отпустив отца, он повернулся к брату:

– Жаль, что я не буду присутствовать на церемонии по достижению твоей зрелости! Если бы ты родился не 24-го октября, а 24-го апреля, я бы успел. – старший брат заулыбался и потрепал волосы младшего.

Домициан ничего не сказал, и непонятно было, что он чувствовал в этот момент, не то радость, не то печаль, временами его не мог понять даже отец.

Тит, попрощавшись и выходя, еще раз оглянулся на своих родных, грустно смотревших на него. Запрыгнув в карруку, он увидел уже сидящего там Марка и пять своих рабов, и они тронулись в путь. Кучер громко оповестил:

– Как выедем из Рима, до Остии останется сто тридцать пять стадий, так что можете немного вздремнуть!

Спать никто не хотел, все смотрели на забитый людьми город, который так не хотелось покидать. Каждый стремился попасть сюда, а Флавий сам, без принуждения его покидает, город, где он родился, вырос и окреп, как личность. «А стоило мне захотеть, и я сейчас был бы префектом вместо Тигеллина или Нимфидия, но нет, я выбрал трудный тернистый путь, который неизвестно как закончится. Но жизнь интересна своей непредсказуемостью. Может я умру, а может действительно стану императором. Ведь не зря мне это жрец предсказал, вряд ли обманул, он лишь бы слов на ветер не бросает, но и ошибки у жрецов были, есть и будут».

Путники подъезжали к Тройным воротам. Тит смотрел на закат солнца и у него внезапно мелькнула необычная мысль, что он не скоро вернется сюда, а когда вернется, это будет другой Рим, спокойный и всем довольный город без тирана, новый город! Миновав городскую стражу и выехав за ворота, они постепенно начали отдаляться по Остийской дороге от столицы мира, гигантский город становился все меньше и меньше, исчезая в сумраке, пока вообще перестал быть виден. Зато появилось на небе множество звезд, которые повергли в сон нескольких ликторов и Флавия тоже.

Глава VII

– Господин Тит, проснись. Мы уже давно в Остии!