Белая Рать

– Ага, – согласился с ним Кузнец, подтягивая штаны.

– Можно мне домой? – спросил Засранец.

– Заткнись! – прикрикнула на него Рябая.

Наверняка у этих людей были и настоящие имена, но сейчас их звали именно так. Седой, Кузнец, Рябая и Засранец.

Судьба-затейница свела их вместе при помощи свиньи. Хотя нет, неправильно. Свинья-затейница свела их вместе, а судьба предпочла просто отойти в сторонку и не встревать в происходящее.

А дело было так.

Накануне ночью вместе со своими друзьями Засранец украл хрюшку из хлева Седого. Засранец клялся всеми своими детскими ценностями, вроде мамы, каши и рогатки, что дети не собирались продавать или есть свинью. Хотели только немножечко покататься и к утру возвратить ее восвояси.

И так бы оно все и случилось, но по какой-то мистической причине свинья вдруг серьезно озлобилась на мир. Недолго думая, она учинила погром на хуторе Старого Порога.

Вооруженная торчавшими из копыт лезвиями, свинья ворвалась во двор Кузнеца. Она выломала калитку, порезала кусты крыжовника и устроила в курятнике кровавую баню.

На шум во двор выбежал сонный Кузнец.

По сути, настоящим кузнецом он не являлся, а был всего лишь подмастерьем, но именно сейчас переживал стадию особенной гордости за выбранное ремесло и повсюду с собой таскал в кармане восхитительного качества подкову, изготовленную лично, пусть и под присмотром наставника. Короче говоря, с Кузнеца постоянно сваливались штаны.

Вместе с женой и ребенком, Кузнец бежал из дома.

Воочию увидав, как свинья улыбнулась и откусила живой курице голову, он невольно вспомнил про Белую Рать.

Спустя какое-то время пришли охотники на нечисть и зарубили крамольную хрюшку. Вместе со всеми причастными, ее тело отправили на разбирательство к сторожу Бажену Неждановичу.

Рябая имела отношение ко всей этой свистопляске лишь потому, что лет десять назад ее угораздило родить Засранца.

– Отдали бы уже поскорее тушу. Разошлись бы тогда по домам, – сказал Седой.

– Хочу домой! – поддакнул Засранец.

– Что значит «по домам»? – возмутился Кузнец. – А кто будет возмещать мне убытки?

– Так вон они пускай и возмещают, – Седой кивнул на Рябую и Засранца.

– Почему это мы?

– Так это твой сын своровал мою свинью. Значит, он и виноват.

– Скажи спасибо, что своровал! – сказала Рябая.

Сказала с такой укоризной в голосе, будто бы она была хлебосольной рукой, а Седой обнаглевшей кусачей дворнягой.

– Если бы не мой мальчик, то она взбесилась бы у тебя в хлеву.

– Вот именно, – кивнул Кузнец. – Свинья ваша. Вы за ней не доглядели, вам и отвечать.

– Мне? Отвечать? Перед тобой? – Седой хмыкнул. – За что? За то, что ты мне должен?

– Что!?

Раздался характерный глухой звук. Это подкова шмякнулась на землю.

– Почему это я вам должен?

– Уважаемая, – Седой обратился к Рябой, – вы-то, я надеюсь, понимаете, почему он мне должен?

– Конечно, понимаю. Пусть и не своими руками, а свинью вашу заколол. Она ж после зимы наверняка тощая была. Такой долго сыт не будешь. А теперь еще и стребовать чего-то хочет. Нахал.

– Что!?

Кузнец хотел было нагнуться за штанами, но от возмущения об этом позабыл. Волосики на его ногах встали дыбом. На манер недовольной кошки, он ощетинился ими на обидчиков.

– Да она мне кур погрызла!

– Ты себя-то слышишь? – хохотнула Рябая. – Кур, говорит, погрызла. Свинья. Кур. Погрызла. Да ты же алкаш! Об этом все знают.

– Я!? Алкаш!?

– Конечно алкаш. Примерещилось чего-то с пьяных глаз, так ты и бросился к ратникам за помощью, – она сплюнула. – Тьфу. Алкаш, так еще и трус.

Чуть-чуть потеплело. Подул легкий ветерок. Где-то в вышине закрякали утки. Первые лучи солнца коснулись верхушек деревьев, а по ляжке Кузнеца пробежала капелька росы.

– Да, – разорвал молчание Седой, – действительно алкаш. Я тоже об этом слышал.

– Да я же вообще не пью!

– Это что же? Зря, получается, люди говорят?

– Да кто говорит-то!?

– Да вот хотя бы она, – Седой указал на Рябую.

– Я ее первый раз в жизни вижу!

– А она, тем не менее, уже наслышана о том, что ты алкаш.

– Да я… да вы… да раз у вас такая свинья, то вы наверняка колдун!

Рябая смекнула, что при недостатке у Кузнеца перегара вся ее выдумка шла прахом. А вот он-то нащупал именно то место, в которое бить можно и нужно. Она уже почти раскрыла рот, чтобы поддержать его.

– А ваш сын ворюга!

Далее все разговаривали одновременно и так же одновременно утихли.

Из-за угла, что вел на ремесленную улицу, появился всадник. Он пронесся по пустой дороге, подъехал к воротам рябинового кремля и неуверенно спешился.