Зов пустоты

Гильем кивнул:

– Несколько месяцев назад он зарегистрировал машину в одном из микрорайонов, которые видны с насыпи.

– И как все было? – спросил Сеньон. – Он вышел из тюрьмы, женился, сделал одного-двух ребятишек, понял, что перестанет творить глупости или хотя бы будет осторожнее, но не устоял, спутался с плохишами, влез в местный наркотрафик, и что-то пошло не так? Нам нужен Ив и его парни! Без бригады по борьбе с наркотиками мы зря потеряем кучу времени.

– Я ему уже позвонил, – сообщил Гильем. – Он отдыхал дома, с семьей, но обещал приехать.

Людивина погрозила ему пальцем:

– Смотри, если станешь работать так эффективно, того и гляди повысят! Отлично, Гильем. Итак, вот наша жертва. Парень с преступным прошлым, который вроде решил завязать после выхода из тюрьмы. Жена, по меньшей мере один ребенок. Интересно, была ли у него работа, постоянный доход?

– До переезда в Париж я работал в Версале следователем по финансовым вопросам, – напомнил Гильем. – Могу проверить базу данных банковских счетов. Оттуда мы возьмем номера всех счетов жертвы. Но потом придется ждать понедельника, чтобы обзвонить банки и узнать подробности. А пока я взгляну на его налоги. Узнаем, что он декларировал.

Людивина знала, что Гильем собирался скрупулезно изучить все данные, чтобы понять, кем был Лоран Брак. В жандармерии имелось более трех десятков досье, которые нужно было проверить, чтобы составить полный портрет подозреваемого. Поскольку Национальная комиссия по информатике и гражданским свободам зорко следила за тем, чтобы сведения не дублировались, приходилось просматривать все дела одно за другим.

– Продолжай поиски. Надо оповестить его вдову, – сказала Людивина, тяжело вздохнув. – Если только она и правда его вдова и адрес у нас правильный. Если она захочет с нами говорить, попробую узнать об их уровне жизни. Сравним ее версию с тем, что он декларировал в налоговой. Гильем, можно, я дам тебе еще одно задание? Сделай заявку в базу САС[9 - Система анализа связей между актами насилия и уголовными преступлениями. Аналог американской VICAP – базы данных ФБР о преступниках. В нее заносится информация обо всех тяжких преступлениях и случаях криминального характера, признанных подозрительными, что позволяет устанавливать взаимосвязь между делами разных лет и в разной местности.].

– Так скоро? Мы не слишком торопимся? И как составить запрос?

– Вводи все сразу. Брошенные наркотики, труп на путях, МСВ, трансвестит, расчленение и обязательно тело, полностью вымытое с хлоркой. Бери широко, мало ли что.

– Может, хотя бы дождемся результатов вскрытия?

– Их не будет до понедельника, я не хочу так долго ждать. Если появятся уточнения, проведем поиск повторно.

– Вот эксперты обрадуются, когда узнают, что им придется делать двойную работу.

– Не развалятся.

Сеньон, хитро поглядывавший на Людивину, наклонился к ней:

– Я тебя неплохо знаю и вижу, что ты не случайно все это затеваешь. Что ты задумала?

– У нас необычное место преступления. Есть здесь что-то странное, что я никак не могу уловить. Преступники хотели, чтобы труп нашли, иначе не бросили бы его на путях, но при этом положили на повороте, чтобы его точно переехал поезд. Это глупо, ведь они знают, что это не помешает установить личность жертвы по отпечаткам или анализу ДНК. В общем, зачем нам это показали? К тому же перед этим тело полностью продезинфицировали, наклеили чужие ногти… А еще и дурь… Бессмыслица какая-то, не похоже на обычное дело с наркотиками. Тут что-то еще. Другое измерение вне разборок между дилерами. Я хочу убедиться, что мы не имеем дело с какой-нибудь организованной бандой, которая уже совершала преступления в парижском регионе или где-то еще.

– Хорошо, – кивнул Гильем, – займусь.

Час спустя, когда трое следователей, сидя каждый за своим столом, обедали китайской лапшой из ресторанчика у Порт-де-Баньоле, в дверь просунул голову Ив. Он работал в той самой бригаде по борьбе с наркотиками, где руководил небольшой штурмовой группой. Людивина хорошо их знала, потому что несколько раз им помогала: полгода назад они вместе перехватили гоу-фаст, с чего и началось «дело дьявола», как его теперь называли. Ив не просто смотрел на собеседника, а пронизывал взглядом, жестким, как его короткие темные волосы с проседью. Губы обрамлял черный щетинистый кружок из усов и бороды, похожий на капкан, готовый захлопнуться и поймать первого же безумца, решившего помериться с Ивом силами. Даже морщинки, протянувшиеся в уголках глаз, напоминали шрамы. Словно сама непримиримая погоня за наркоторговцами прорезала рваные борозды в этом охотнике, беспощадном, как Немезида. Но вне работы Ив совершенно преображался: резкие черты сглаживались, он излучал доброту и тепло.

Он трижды постучал в дверь, прежде чем войти, и отмахнулся от извинений коллег за то, что оторвали его от семьи в разгар выходных.

Гильем изложил все, что они знали, и внезапно Ив оказался в кольце пристальных взглядов троих жандармов, которые словно бы ожидали, что ключ к загадке у него. Гильем пожал плечами:

– Сразу скажу, покойник – не наш клиент. Имя и лицо мне ни о чем не говорят. Я проверю, но не ждите ничего интересного. Район, где он жил, я знаю, в нем торгует несколько банд, мы там вели дела, но надо еще обсудить с коллегами из полиции. Я могу заняться этим в выходные, если дело срочное, мы друг друга хорошо знаем, у меня есть номера их мобильных.

– А почерк никого тебе не напоминает? – спросила Людивина.

– Нет. К тому же дилеры не бросают товар, уж точно не в ситуации, когда хотят передать сообщение.

– Может, они его забыли? – предположил Сеньон. – Было темно, они запаниковали, бросили труп и сбежали без товара.

– Думаешь, они идиоты? И потом, партия крупная, такую не забудешь. Поставь себя на их место, это ведь самое дорогое, что у них есть. Они всегда знают, где их товар, у кого на руках, и уж точно не прогуливаются с ним вдоль железной дороги, когда нужно избавиться от трупа. Нет, это не вариант.

– Тогда предложи свой, – не отступала Людивина, собирая непокорные светлые локоны в хвост.

– Есть только одна причина, по которой наркоторговцы могут бросить полную сумку товара, – когда нет выхода. По какой-то причине им пришлось бежать, и они знали, что, если их поймают, товара лучше при себе не иметь.

Людивина повернулась к Гильему:

– Мы даже не подумали поговорить с местным отделом по борьбе с преступностью. Может, они спугнули наших убийц и погнались за ними, не зная, что те бросили труп.

– Мигалки освещали весь район, по рациям без конца говорили про убийство, – парировал Гильем. – Они уже давно связались бы с нами. Но я позвоню им на всякий случай.

Ив пригладил усы и вновь вступил в разговор:

– Если товар бросили, когда бежали, они явно отправят кого-то в этот район, хотя бы убедиться, что там уже ничего нет. Наверняка уже поздно, но правильно было бы устроить там засаду.

Людивина разозлилась на себя за то, что не подумала об этом раньше, и схватилась за рабочий телефон. Она позвонила в жандармерию, откуда бригада выезжала ночью на место преступления, и потребовала, чтобы трубку дали лейтенанту Пикару, который знал, где это. Она попросила его срочно выслать туда двух человек.

– Вряд ли что-то получится, – сказала она, повесив трубку, – но мы хотя бы попытались.

– Может, пакетики с МСВ выведут нас на след конкретной банды? – продолжил расспрашивать Ива Сеньон.

– С этого лета бесполезно. МСВ везут отовсюду, в основном из Голландии и Германии. Наркотик недорогой и крайне эффективный, спрос огромный, так что его стали продавать все дилеры. Что касается района, где обнаружили труп, скажу так: в девяносто первом департаменте почти в каждом пригороде есть своя небольшая сеть дилеров. Их крышуют дилеры покрупнее, у которых есть деньги и контакты, но ситуация все время меняется, кого-то арестовывают, кто-то погибает, кто-то выходит из игры и так далее.

Людивина поднялась с кресла.

– Пока мы даже не знаем, имел ли Лоран Брак отношение к местному наркотрафику. Ив, можешь позвонить своим парням, чтобы они сделали нам обзор о районе, где он жил? И я хочу знать, был ли он под наблюдением полиции, и если да, то по какой причине. Гильем, а ты заполни форму для САС и подай запрос.

– А мы с тобой куда поедем? – осведомился Сеньон, увидев, что Людивина натягивает куртку.

– Проверим адрес Лорана Брака и сообщим печальную новость его вдове, если она и правда существует. Посмотрим, что нам даст этот визит.

Сеньон тяжело вздохнул. Он очень не любил сообщать о смерти.

Всякий раз ему казалось, что он становится ее посланником.

9

Уже в раннем детстве он был таким легким, что едва не взлетал, бегая под горячим и резким дыханием хамсина, возвещавшего весну. Он был и сыном земли – весь грязный, одежда в колючках, ногти черные от лазанья по скалам или копания в норах грызунов, с которыми можно было бы поиграть. Но прежде всего он был сыном огня: его зачаровывал сладострастный, ненасытный танец пламени. Мать часто рассказывала ему, что еще младенцем он питал едва ли не мистическую любовь к углям и дыму. Когда он рыдал и не мог успокоиться, утешить его могло лишь пламя, насквозь, до самого пепла прогрызающее свою деревянную кость.

Таким он родился, сын воздуха, земли и огня.

И в то же время – нежный, отзывчивый мальчик, что бессонную ночь напролет утешал пастушонка, которого пугали стенания степной рыси или беспокойное уханье совы. Мальчик, готовый отдать свой обед голодной девочке, которую наказал отец-тиран. Единственный ребенок, привязанный к матери, послушный и верный отцу.

Но порой и дьяволенок, который решительно топил соседского щенка, потому что сосед оскорбил его семью, или сыпал толченое стекло однокласснику в бутылку с водой, поскольку ненавидел его безо всякой причины – просто потому, что тот хорошо учился, и это его злило.

За все это мать прозвала его Джинном.