Красная горка

Красная горка
Максим Шанин

Московский следователь Павел Синицын расследует серию странных самоубийств. Опрошенные свидетели, все как один, твердят о древнем проклятии погребенной заживо ведьмы. Но прагматичный детектив не верит в мистику. Может быть, зря?

Красная горка

Максим Шанин

Данная книга является художественным произведением, не пропагандирует и не призывает к употреблению наркотиков, алкоголя и сигарет. Книга содержит изобразительные описания противоправных действий, но такие описания являются художественным, образным и творческим замыслом, не являются призывом к совершению запрещенных действий. Автор осуждает употребление наркотиков, алкоголя и сигарет. Пожалуйста, обратитесь к врачу для получения помощи и борьбы с зависимостью.

© Максим Шанин, 2022

ISBN 978-5-0059-2007-2

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Красная горка

Глава 1

Лето выдалось не жаркое, но довольно солнечное. При средней температуре 18—20 градусов днем, к вечеру становилось прохладно. Погода в столичном регионе больше походила на «бабье лето» и это в середине июля! Конечно были и жаркие деньки, до 30 по Цельсию, но это происходило, как назло в будни. К выходным же сгущались тучи и обильно поливали всех, кто уже успел запланировать шашлыки, пикники, купания в реках и прудах, ну и прочие варианты общения с природой. Именно по этой причине Алексей Савин был одет не в привычные для июля джинсовые шорты с «подворотом» и белую майку, а в черный спортивный костюм с тремя белыми полосками.

Алексей понимал, что по возвращению домой с работы он обязательно встретит у дома знакомую компанию и ему предстоит некоторое время погулять во дворе, в своем или соседнем, в надежде, что кто-нибудь да и угостит его чем-нибудь. Чаще всего так и происходило, ведь среди большинства молодежи Подмосковья, да и самой столицы употребление «чего-нибудь» было неотъемлемой частью жизни.

Леха, по кличке Шпунтик, не особо любил трудиться. Работая водителем на «Газели» или грузчиком на доставке мебели и бытовой техники, Шпунтик умудрялся чуть ли не каждый день «косячить». На любой работе он задерживался максимум месяца на полтора-два. То уронит телевизор, то опрокинет холодильник или вовсе не выйдет на работу, просто отключив мобильник.

Однажды этот 25-летний парень умудрился аккуратно вскрыть упаковку с новым ноутбуком, вложить в нее свой старый и вручить молоденькой покупательнице под роспись в документах. Та, конечно, сразу же подняла шумиху, поставила на уши весь отдел продаж, да и директору интернет-магазина пришлось выслушать много нелестных слов. Однако, новенький ноутбук уже покоился на полочке очередного ломбарда города Подольска. И подобные ситуации возникали везде, куда бы, не устроился работать, легкомысленный Леха. То чайник со склада утащит, то утюг, предварительно вытащив его из упаковки и, для весу, положив в коробку камень.

В общем, Шпунтик был тот еще прощелыга. Леха был наркоманом. Не из тех, что плотно сидят на, каком-нибудь, героине или «крокодиле». Гашиш, марихуана, амфетамины, иногда «экстези» были неотъемлемой частью жизни Алексея. Молодость Шпунтика пришлась на начало двухтысячных – расцвет клубной жизни Москвы и ее окрестностей. Всевозможные вечеринки, «афтепати» и «оупенэйры» не представлялись возможными без употребления определенных веществ и Шпунтик, заядлый посетитель, подобного рода, мероприятий, быстро приобщился к употреблению наркотиков. Алексея неспроста называли Шпунтиком. С детского сада у него был друг, Серега Винтиков, прозвище напрашивалось само собой. А поскольку с Лехой, они были неразлучными друзьями, так их и стали называть – Винтик и Шпунтик. Во дворе, в школе и в дальнейшей жизни. Подольск – городок небольшой. У каждого есть друзья или знакомые в соседних районах. Так было и у неразлучных друзей. Винтика и Шпунтика знали во всем городе, причем, чаще всего, с не очень хорошей стороны. Многим они были должны деньги. Кого-то, кто попроще, кинули, обещая раздобыть наркоту. Отмазка у них всегда была одна: «Менты приняли, все отобрали, еле откупились!». Пару лет назад Серега подсел на героин и умер от передозировки, прямо на руках у своего закадычного друга. Испугавшись ответственности, Алексей не вызвал «скорую», ведь он сам тогда был под кайфом. С тех пор Шпунтик поклялся себе завязать с наркотой, но, до сих пор, так и не смог взять себя в руки.

В перерывах между поиском работы, Леха промышлял мелкими преступными деяниями и полумошенническими схемами добычи денег. Самым излюбленным способом заработка, была провокация охранников в крупных магазинах, чаще всего продуктовых. Шпунтик со своим, не раз сидевшим за мелкие кражи, товарищем, по прозвищу Сиплый, вынуждали сотрудников безопасности применять физическую силу. Чаще всего страдал переломанный нос Сиплого, который, вытирая кровь после удара охранника, начинал истерику. Товарищи по праздному образу жизни и наркотическому дурману, требовали позвать старшего менеджера или директора магазина. Шпунтик в это время, якобы, вызывал полицию. Спустя, примерно полчаса, на место происшествия приезжал полицейский, дворовый друг Шпунтика, которого все звали «Водяной», и начинал составлять протокол. Сергей был настоящим полицейским, а прозвище получил из-за своеобразной формы тела. Он был толстый парень, но его жир не был плотным. Все его ожирение, на теле, руках и ногах, было какое-то «жидкое», обвислое. Возможно весь этот водянистый жир, был следствием какого-то заболевания. Работая в режиме сутки-через-трое, Сергей частенько, в выходные, носил форму с кобурой, в которой покоился пневматический ПМ. Работа Водяного заключалась в обеспечении порядка и безопасности на станциях метро «Южная» и «Аннино». Там «Водяного» здорово натаскали его старшие коллеги вычислять из толпы пассажиров наркоманов, проституток и просто приезжих «лохов», с которых можно было легко «срубить капусту», за отсутствие документов или банальной регистрации. А так же методам «обработки» граждан в личных целях.

Прибыв на «место происшествия», Водяной представлялся, предъявлял документы, опрашивал потерпевших и свидетелей, которыми обычно были сердобольные старушки, вступившиеся за «невинно пострадавших». И начинался развод! В большинстве случаев, директор или старший менеджер с одобрения своего начальника шли на «мировую» с «потерпевшими», откупаясь деньгами. Поскольку Водяной был любителем употребить запрещенные вещества, то вся эта компашка, сразу же после получения «моральной компенсации» отправлялась к знакомому барыге или в притон Шпунтика. Сам Леха жил с мамой и отчимом на Силикатной, но от бабушки ему достался домик в частном секторе, в районе «Красная горка». Сдавая «бабкину хату» еще одному «приятелю по несчастью», Самвэлу, Алексей часто навещал арендатора в сопровождении всей «честной компании». Самвэл не возражал, поскольку и сам любил употребить что-нибудь запрещенное. К тому же визит хозяина с друзьями часто сулил не только наркотики, но и развязных девчонок, которых местные парни приглашали разделить веселье. Практически в каждую такую встречу Самвэлу перепадало от одной из молодых любительниц секса и наркотиков. Ну а поскольку, почти половина контингента этого частного сектора вела примерно такой же, «фривольный» образ жизни, то и домик бабушки Шпунтика не вызывал ни у кого особых подозрений. Участковый захаживал на район редко, и только после очередного инцидента. Да и патрульные ППС не любили «Красную горку», поскольку всегда приходилось иметь дело с грязными вонючими пьянчужками, с которых при всем желании ни выжать ни гроша.

На Красной горке были и приличные коттеджи и ветхие лачуги, с соответствующим контингентом. Потихоньку лачуги выкупали местные или московские застройщики, воздвигая на их местах огромные многоэтажки.

Счастливые обладатели ипотечного жилья были вынуждены мириться с нежелательными соседями, устраивавшими свои попойки на новеньких детских площадках или потасовки среди ночи под окнами молодых семей.

Возможно, именно наличие особого контингента, проживающего в частном секторе «Красной горки» и явилось причиной многочисленных историй про смертельные ДТП с участием пешеходов. Действительно, в последнее время, как минимум два-три раза в неделю, на участке улицы Ленина, от Некрасова до Московского проезда, кто-нибудь, да погибал под колесами автомобиля. Местные уже успели окрестить этот участок «смертельным поворотом», поползли слухи о древнем проклятии, то ли заживо погребенной ведьмы, то ли о старом кладбище, которое осквернили строители, бесцеремонно разорив пару могил, то ли все эти истории соединили в одну. Дошло до того, что не только местные охотники за новостями раздули эту историю, но и приезжали любители мистики с одного из федеральных каналов!

И только после скандального расследования старшего лейтенанта юстиции СК, Павла Синицына, на дорогу обратили внимание власти города, разделили посередине барьерным ограждением, восстановили освещение и даже поставили светофор для пешеходов.

***

Павел не очень любил подчиняться, вернее сказать, совсем не любил. Неизвестно, каким чудом ему удавалось до сих пор оставаться в следственном комитете, сам он объяснял столь необычайное везение любовью к своему делу. Синицын просто не мыслил своей жизни без тайн и секретов, точнее без их раскрытия, распутывания, скурпулезного изучения всех деталей происшествия и сбора микроскопических улик. И это не удивительно, ведь Паша все свое детство проводил в библиотеках, за чтением детективных романов. Нет наверное, на этой планете, ни одной детективной книги, которую он не прочитал, ну или не хотел бы прочитать. Юный следопыт часто прогуливал уроки, пропадая в читальных залах Московских библиотек. Видимо, благодаря своему таланту раскрывать самые не раскрываемые преступления, Синицын еще оставался следователем. Ну и, конечно же, благодаря связям отца.

Вот и теперь, недавний конфликт с очередным «генеральским сынком», чуть не поставил крест на карьере детектива. Мажор на своем БМВ, опередив, пытавшегося припарковаться задом инвалида на «Ниве», внаглую, занял место с соответствующим знаком у торгового центра. Начавший было возмущаться и сигналить водитель с ограниченными возможностями, встретился с трехэтажным матом и фразой: «Ты же не работаешь, живешь за счет государства, тебе и торопиться некуда, подождешь!».

Мимо такой дерзости Павел не смог пройти. Синицын подошел к владельцу дорогой иномарки, на вид ему было лет двадцать всего. Вежливо попросив юношу, уважать закон и других людей, Синицын так же был «покрыт с ног до головы» бранной и весьма оскорбительной речью. Кое-как справившись с желанием придушить оборзевшего «сынка», с выдержкой офицера, молодой детектив, продолжал настаивать на том, чтобы наглец, убрал свой Х5 с парковочного места для инвалидов. И только когда парень вытащил из-за спины «травмат», Павел среагировал физически. Он даже и сам не понял, как это произошло, как будто чисто автоматически, провел прием по обезоруживанию, слегка ударил в печень, чтобы дезориентировать «противника» и добавил «двоечку боковых». Мажор сложился пополам и медленно завалился на бок. Синицын присел на корточки, схватил парнишку за шиворот кожаной куртки и высказал ему все, что он о нем думал на тот момент. Парень, конечно убрался, но затаил жуткую обиду, к тому же, сидевшая на тот момент в машине, девушка мажора все видела и даже записала произошедшее на телефон. Это видео и стало причиной того, что Синицину поручили «висяк» с суицидами в Подольске. Хорошо, что вовсе не поперли из органов, мажор то оказался сыном высокопоставленного генерала ФСБ. Теперь придется на время передислоцироваться в Подмосковье и заняться опросом свидетелей, виновников ДТП, изучением материалов дел и прочей ерундой, которая под стать, какому-нибудь местному участковому, но никак не старшему следователю СК РФ.

Неделя выдалась наискучнейшая. Частный сектор, именуемый «Красной горкой», по большей части состоял из ветхих домишек, населенных различного рода антисоциальными личностями – алкоголиками, наркоманами и прочей «швалью». Конечно, были здесь и приличные люди, которые на приватизированной земле построили добротные коттеджи. Какая-то часть старых деревянных домов сдавалась приезжим, но все равно количество маргиналов значительно превышало «порядочный контингент».

Опрашивать приходилось и пьяных и молодежь под кайфом, и откровенных шизофреников, съехавших с катушек, вследствие разгульного образа жизни. И практически все, как один твердили, что «Красная горка» – проклятое место. Надо же, какие дурачки! Пытаются спихнуть ответственность за свою жизнь на внешние обстоятельства, да еще и мистические. Почти все опрошенные маргиналы, говорили, что здесь раньше было кладбище, в районе новостроек, и что потревоженные мертвецы мстят живущим здесь, за осквернение своих могил. Конечно, как еще оправдать собственную слабость и никчемность. Среди приличного контингента людей с таким мнением оказалось в разы меньше, однако о мифе проклятого места были наслышаны и они. Большинство живущих в этом секторе знали самоубийц лично, как своих соседей и описывали их исключительно положительно. «Да, слабый, да выпивоха, но исключительно добрейший человек! За всю жизнь и мухи не обидел!». Примерно такие отзывы Павел получал от большинства живущих здесь, на запрос о личностной характеристике самоубийцы.

После недельных мытарств по ветхим домишкам, Синицын стал узнаваем на «Красной горке». Местные жители начали с ним здороваться на улице, в магазинчиках. Все искренне интересовались, узнал ли что-то полезное московский следователь. Проникшись доверием от частых встреч, некоторые начали просить в долг, на что Павел отвечал согласием. Давая то пятьдесят, то сто рублей местным забулдыгам, молодой детектив рассчитывал, на более доверительное отношение к себе, в надежде получить-таки хоть какую-то крупицу полезной информации. Интуиция никогда не подводила Павла, вот и сейчас, он «одним местом» чувствовал, что в этом деле, что-то есть, какая-то криминальная составляющая, все же присутствует. Ее не может не быть, учитывая контингент! Тем более всплыл факт о пропаже девятнадцатилетней дочери бизнесмена, живущего в этом частном секторе. Хоть все и говорят, что девчонка та была гордая и непокорная, еще с самого подросткового возраста сбегала из дома и могла неделями «ночевать у подруги», Синицын был убежден, что дело здесь нечистое.

Возможно, следователь добыл бы уже больше информации к концу недели, если бы не постоянные заверения местных алкашей о проклятии ведьмы, якобы заживо похороненной где-то здесь, на древнем кладбище.

Ну да Бог с ними! Людям надо во что-то верить, пусть верят в проклятие.

Еще один любопытный факт рассказали ему местные жители. Неподалеку от частного сектора, рядом с садовым товариществом завода «Калина», на пустыре, выкупленном частным инвестором, совсем недавно кипела стройка. Планировалось построить несколько высотных жилых домов, однако, после несчастного случая с несколькими строителями и самоубийства владельца земли, строительство прекратилось. Стройку опечатали, расследование зашло в тупик, и, в общем все, как это часто бывает, было отложено в «долгий ящик». Разговор с дознавателем по данному делу был короткий и практически не дал никакой информации. Четверо мигрантов погибли из-за несоблюдения требований безопасности. А владелец земли и строительной компании выбросился из окна своей квартиры в Москве из-за неразделенной любви к двадцатилетней модели. Никому неохота было копаться в деле с богатым бизнесменом и его нелегальными мигрантами, поэтому данный инцидент записали в «висяки», откладывая разбирательство до получения необходимой информации. Ту самую «необходимую информацию», получать на самом деле никто и не собирался, пролежит пять лет в пыльном столе дознавателя и уйдет в архив «за сроком давности».

Но едва уловимая искра интуиции, то и дело вспыхивала в голове Синицына, не давая ему покоя. Что-то происходило здесь. Может быть на той стройке было совершено убийство, может бизнесмен не сам выпрыгнул из окна, а «благодарно» воспользовался помощью конкурентов, но явно нужно было покопаться в этом «мусорном бачке» еще немного.

Вот и сегодня, встав пораньше, следователь поехал осмотреть владения усопшего владельца девелоперской компании. Однако охранник на объект не впустил, даже после предъявления «корочек», сославшись, на то что это частная территория и промямлив: «стройка опечатана до особого разрешения». Чтобы попасть на заброшенную стройку, Павлу пришлось сделать запрос в главное управление СК РФ. Отвечая на ухмылки сотрудников типа «СК по стройкам теперь лазит», Синицын отшутился перед коллегами, мол сами дали мне это дерьмо разгребать, я лишь действую по инструкции.

До получения разрешения следственных мероприятий на частной территории у молодого детектива было еще несколько дней и он решил немного расслабиться и просто пошататься по району. Пройдя по кривым улочкам, до самой реки, следователь перешел дорогу и побродил по знакомым с детства «Ленинским местам». Когда-то, в классе пятом или шестом он был в этом месте именуемом «домик Ленина». Что здесь делал Владимир Ильич, Синицин уже и не помнил, но атмосфера и архитектура навеяли несколько приятных моментов из далекого детства. Несоизмеримо тихо было здесь, на берегу реки Пахры, необычайно приятно. Особенно если осознаешь, что всего в паре десятков километров от этого места, кипит, бурлит и суетится многомиллионный мегаполис!

Нагулявшись, Павел решил вернуться в Москву. Дело близилось к вечеру и нужно было позаботиться об ужине. «Впереди два выходных, а дома в холодильнике шаром покати» – с такими мыслями садился в свою машину следователь. Добротный «Ленд-круйзер Прадо» золотистого цвета, с бежевым салоном выглядел весьма «мажористо», красивые литые диски, сделанные на заказ, стоили очень дорого, но и вид автомобилю придавали роскошный. Синицын любил кататься на своем «Крузаке» по Москве и области. Ездил он неспеша, вальяжно, разглядывая окрестности и ловя взгляды случайных прохожих. По дороге домой, на проспекте Юных Ленинцев, Павел увидел большой супермаркет «Перекресток». Следователь решил не тратить время на «шопинг» в самой Москве, при ее плотности движения и проблемами с парковкой, тем более сегодня пятница, и «великий исход из города» в самом разгаре. Синицын свернул налево в нарушение правил дорожного движения. Летний вечер готовился укрыться теплым одеялом ночи, супермаркет вспыхнул огнями фонарей, хотя на улице было еще довольно светло. Молодой детектив уже подходил ко входу в супермаркет, когда почувствовал знакомый щелчок в голове. Подсказка вселенной или интуиция, каждый трактует подобные явления по своему, но у Павла это был именно «щелчок», заставил его сфокусировать внимание на плавно разъезжающихся дверях магазина. Из «теплого» света просторного «Перекрестка» неспешно выплывал силуэт молодого человека. Синицын чуть опустил голову, сунул правую руку в карман, имитируя поиск чего-то необходимого, и проследовал навстречу приближающейся фигуре. Не спуская глаз исподлобья с парня, идущего на встречу, детектив, сканировал «жертву». Поношенные фирменные кроссовки, спортивный костюм, темные волосы, карие глаза, смуглая кожа… Образ записывался в надежные области памяти. Поравнявшись с покупателем, Павел нарочно шатнулся влево, выставляя локоть левой руки, чтобы столкнуться с парнем, выходившим из магазина.

– Поаккуратней, уважаемый! – типичным для наркомана голоском просипел выходивший из магазина.

– Прошу прощения! – сухо произнес Синицын и, сделав пару шагов, обернулся. Сканирующий взгляд устремился в самый центр карих глаз смуглого парня, затем резко метнулся вниз, проанализировал содержимое полупрозрачного пакета, и вновь вернулся наверх. Смятение, на лице «жертвы» подтвердило предположение следователя, парень явно употребляет наркотики. Худое тело, выпирающие скулы, сиплый голос, набор сладостей и газировки, выдавали в нем не только «травокура», но и любителя чего-нибудь посерьезней. Отвернувшись от парня, Павел продолжил свой путь к магазину, но у самого входа остановился, присел на корточки и стал завязывать якобы развязавшийся шнурок правой туфли. Так можно было повернуться левым боком к парковке и без подозрений проследить за уплывающим в сумерки наркошей. Дождавшись пока молодой человек погрузится в бежевую «Газель», и тронется с места, Синицын быстрым шагом направился к своему автомобилю.

Преследование оказалось недолгим и, как ни странно, весьма удачным. «Газель» проследовала в самый центр «Красной горки» и остановилась у маленького деревянного домика. Следователь, дождался, пока водитель «Газели войдет внутрь, и медленно проехал мимо лачуги. Припарковав свой «Крузак» метрах в двадцати от того дома, куда зашел молодой человек, Павел медленно вернулся и прошел через открытую калитку. Набежавшие откуда ни возьмись тучи принесли с собой не только приятный прохладный ветерок, но и довольно плотные сумерки, которые пришлись как нельзя, кстати. Поэтому московский детектив, не опасаясь случайных взглядов тихонько проскользнул сквозь перекошенную деревянную калитку, и стал наблюдать за двумя людьми сквозь маленькую щель в старых грязных шторах окна гостиной.

***

Отгрузив последнему клиенту телевизор, Шпунтик собрался было домой, но тут зазвонил телефон. Уставший и раздраженный, Леха схватил мобильник и, не смотря на экран, нажал «зеленую» кнопку, поднес устройство к уху и резко ответил:

– Але! Кто это?

– Салам-пополам! – ответили на том конце провода.

– О, здорово, братан! – приободрившись ответил Шпунтик. Настроение его моментально приобрело позитивный оттенок. Только один человек здоровается так с Алексеем. Это Самвэл, молодой парнишка, арендующий «бабкину холупу», который звонил Лехе очень редко и только по исключительному поводу – приглашал покайфовать!

Мурашки предвкушения усыпали все тело молодого «Газелиста». Зазудело в районе поясницы. Самвел хоть и звонил редко, но только тогда, когда у него дома уже было. Иногда это просто гашиш, иногда амфетамин или экстази. Но чаще Самвэл покупал все сразу и много, насколько позволяла та часть зарплаты, которую можно было потратить в один день. То есть половина.

– Че, как сам? – спросил молодой задорный голос, с легким кавказским акцентом. Вернее это даже не акцент, Самвэл родился в России и разговаривал исключительно по-русски. То ли генетика сыграла такую роль, то ли тот факт, что отец разговаривал с акцентом, хотя тоже родился в России и даже ни разу не был на своей этнической родине, то ли Самвэлу просто нравилось разговаривать «по-кавказски», никто не знал.

– Как пустой универсам! – ответил Алексей с напускной тоскливостью. – Устал как собака, вот только с работы еду.

– А ты сейчас где территориально, братан? – как-то неестественно, в своей манере, нажимая на все буквы «Р», спросил Самвэл. Парень он был щуплый, к спорту не приученный, трусоватый. Возможно чрезмерное выделение буквы, вкупе с легким акцентом, по мнению молодого человека, придавало его личности более грозный, более «кавказский» вид. Во всяком случае, со стороны это выглядело весьма забавно.

– На Щербинке, вот, в сторону дома мчусь, – отрапортовал Алексей, – ты то сам как, родной? – опасаясь упустить удачу, нарочито сродняясь, ласковым тоном спросил Шпунтик.

– Да я в шоколаде! Давай пригоняй ко мне, покайфуем!

– О, ништяк! – воскликнул Леха! – давай через полчаса буду.