Пыль

Но дверь не поддалась. С дикими проклятьями, она оставила меня и побежала проверять другие двери, а я прислонился к стене пытаясь перевести дыхание. Чтобы не сползти по этой стене я схватился за ручку и дверь открылась.

– Ася. – позвал я.

Но та металась по двору, с отборной руганью и не слышала меня.

– Ася, твою мать!!!!! – заорал я из последних сил и колени мои подогнулись.

Глава двенадцатая

Уж не знаю, как у нее хватило сил втащить меня, но в чувство я пришел уже на втором этаже. Она стояла у окна и смотрела на мертвых во дворе.

– Как собаки: головы к небу задрали и стоят. – сказала она почти весело.

– Почему ты не хотела уходить?

– Я и сейчас, наверное, не хочу.

– Это из-за того что....

Я вдруг понял, что не могу сформулировать. Ну, то есть, с одной стороны, всё понятно: парень бросил девушку, и теперь на ее глазах целуется с её лучшей подругой – это повод здорово расстроиться. С другой стороны, целовался бывший парень с бывшей подругой и даже предположить, что Ася из-за этого решилась практически на самоубийство – это вроде как оскорбить ее. Это означало бы сомневаться в ее умственных способностях – она же сама заявила, что плевать она хотела и на парня, и на подругу, и на все такое. Проблема была в том, что мы наверняка видим теперь ситуацию сильно по-разному, а мне надо наладить с ней разговор, а не доказывать ей, что она дура.

– Или тебе здесь так нравится? – решил я зайти с другой стороны.

– Нет, мне там не нравится. Я действительно расстроилась, когда их увидела, даже хотела ему в морду дать. Да и ей тоже. Пошла к ним… А потом поняла, что не хочу. И это самое паскудное. Если бы я любила его, то у меня был бы повод, что-то делать: вернуть его, или отомстить, или доказать ему, как он ошибся. Только я вдруг поняла, что мне плевать. Для меня наши с Игорем отношения были самым важным в жизни. Самым интересным. Не Игорь, а именно отношения. Ну, мне так казалось. А без них мне там делать просто нечего. Не в том смысле, что все потеряло смысл, а в том, что я ни в чем другом оказывается смысла и не видела. Мы ссорились, мирились, строили планы…

– Начни другие отношения. Влюбись еще раз.

– Ты совсем дурак? – заорала Ася. – После того, как мой парень целовался с моей лучшей подругой? Как после этого влюбиться?

Я не стал ни спорить, ни соглашаться – не знал я что говорить.

– Я дура, да?

– Нет. Ты живой человек. И именно поэтому тебе надо назад – живым свойственно руководствоваться эмоциями, чувствами, тянуться к красоте…

– Нет, красота – это не про Игоря.

– Красота – про всё: дерево – красиво, а когда ему обламывают ветки- уродливо, когда ребенок улыбается, на это хочется смотреть, когда он плачет, хочется его пожалеть, а когда плачет женщина, хочется кого-нибудь убить – это называется эстетика. Это закладывается в человека с детства, это одна из самых важных его составляющих, сформировавшись он уже не раздумывает, а тянется к прекрасному и сторонится уродливого. Либо хочет что-то изменить.

– И когда я сформируюсь, когда повзрослею, мне станет проще?

– Нет, проще не станет. Дело в том, что ты уже сформировалась как личность, просто это стало для тебя неожиданностью. Это застало тебя врасплох.

– Значит надо выбираться. – сказала Ася твёрдо. – Я готова выслушать твои предложения.

Мне бы разозлиться, а я любовался этой нахалкой – на стояла слегка подбоченясь и смотрела на меня строго и требовательно, ожидая мои предложения.

– Для начала бы от этих навязчивых задохликов, как-то избавиться, как думаешь. – она кивнула в сторону окна.

– Ну, тебе виднее – ты, как я понял, нашла с ними общий язык. О чем вы говорили, кстати?

– Когда я провалилась, мертвые они словно ждали меня. Но не напали, а просто стояли и смотрели на меня. А звук такой издавали, словно трубы гудят. – Ася замялась. – И в какой-тот момент мне показалось, что я различаю слова… Надежда, мечта и…

Она не успела договорить – дом словно вздрогнул. Я прислушался и мне показалось…

– Они поднимаются по лестнице. – закричала Ася.

Словно взрывная волна подкинула меня с полу на котором я сидел и через секунду я тащил Асю к входной двери. Почему я не захотел выпрыгнуть в окно, не знаю, но что-то внутри меня аж завыло от этой мысли, и я несся по длинному коридору к выходу из квартиры. На лестничной площадке мы задержались лишь на долю секунды, и я увидел, что все мертвые прут по лестнице к нам. Ни секунды не задумываясь я начал поднимался по железной лестнице, которая вела к люку на потолке. Почему-то я был уверен, что дверь на чердак открыта, как и следующая на крышу.

– За мной! За мной! – поторапливал я девушку.

Я называл ее ласковыми словами, ругал ее, обещал и грозил, а она только упрямо сопела в ответ и поднималась, ползла или бежала за мной. Хотя куда там было бежать – крыша довольно быстро кончилась, но я почему-то был уверен, что найду то что мне нужно.

– Вот пожарная лестница! – крикнул я, увидев две железные палки, поднимающиеся над краем крыши. – Лезь первая.

– Лучше бы из окна бы вылезли. – буркнула Ася. – Там высота всего метра четыре: повис на руках и прыгай.

– Нельзя. – отрезал я.

Она посмотрела на меня удивленно, но спорить не стала, а полезла вниз по пожарной лестнице. Внизу никого из мертвых не было, зато крыша довольно быстро заполнялась их серо-зелёными фигурами. “Какие-то они туповатые” – промелькнуло у меня в голове и в следующую секунду я уже перекинул ногу через ограждение и приготовился спускаться.

– Лестница закончилась!

Я посмотрел вниз и увидел, что Ася стоит на последней ступеньке, а между ней и землёй еще добрых три метра.

– Прыгай.

– Ты же говорил, что нельзя.

– Прыгай! – рявкнул я со всей мочи.

Ася прыгнула и ничего не случилось. Я аж заплакал от обиды. Не образно, не “как бы”, не почти, а именно заплакал.

– Не бойся, тут не высоко. – подбадривала меня Аня-Ася.

Наверное, она подумала, что я боюсь высоты. Внутри меня действительно наливался тяжестью страх, но и выхода не было: я самым аккуратным образом повис на руках, держась за последнюю ступеньку пожарной лестнице, прикинул, что я выше Аси и значит лететь мне меньше и разжал пальцы.

Я еще не успел коснуться земли, а уже понимал, что сейчас произойдет то, чего я так боялся – меня выкинет из-за подкладки и я вернусь наверх. Мне кажется, я успел увидеть испуганное лицо Аси, впрочем, её лицо я все время продолжал видеть и тут наверху.

“ Очнулся, наконец” – услышал я чей-то голос над своей головой. – “Вот и славно, вы его, главное, опять не потеряйте” – подключился к нему еще один, а потом еще один – “Дмитрий Николаевич, я клянусь, я понятия не имею, как он умудрился выйти из больницы. Ну, хорошо я, а охрана как его могла пропустить”.

Я попробовал было осмыслить то о чем говорят люди над моей головой, но не смог и быстро бросил это занятие – что-то беспокоило меня гораздо сильнее, но я никак не мог вспомнить что. И еще у меня невыносимо болела голова. Так сильно болела, что я опять отключился. Вернее, я знал, что отключаюсь снова, но когда я делал это в прошлый раз я тоже не помнил. Перед тем как впасть в забытье, моя голова на одно мгновение прояснилась и в этом чистом разуме, прозрачном, как свежевымытое стекло проступило осознание того, что кто-то, где-то очень далеко отсюда, ждёт моей помощи. Но вот кто этот кто-то, где он теперь и какая помощь ему нужна я уже разглядеть не успел и впал в забытьи. И снился мне человек, и храм за спиной этого человека, и были врата в этом храме для этого человека закрыты, и прямо на глазах он превращался в пыль не дождавшись прощения, не дождавшись того, чего он так страстно желал – войти внутрь.

– Артем.

На этот раз кто-то не только разговаривал над моей головой, но еще и за плечо меня тряс. Даже и не тряс, а как-то царапал или поглаживал – я не очень в этом разбираюсь.

– Артем, пожалуйста очнись!