Хроника Свайн-Эберской войны

– Где удостоверение делали? – спросил тот.

– Я его получил в УВД! – ответил маршал.

– У этого, – он указал на маршала, – волосы приглажены. А тут, – он указал на фотографию, – взъерошены. Неувязочка. Все знают, что маршал последний раз стригся в раннем детстве, – он понюхал удостоверение. – Хорошо научились подделывать, не отличишь. Будто сами в УВД и печатали.

– Это моё удостоверение. Личное, с моей же подписью.

– Вы нас за дураков держите? Кто в три часа ночи будет будить маршала и спрашивать автограф? Мы же тоже не дураки. Знаем, на что вы рассчитываете! – сказал первый охранник. – Мы связались с УВД, нам сказали, что маршал Гейнц Рудольф фон Гробуч сейчас дома. У него грипп.

– Но это я! – не выдержал маршал. От крика в кабине проснулся Аусфалл. Нашёл время проснутся! Пули и посадка его не разбудили, а вот крик маршала разбудил. Ещё одна загадка вина Ильзе Гробуч.

– А чего так голова болит? – донеслось из кабины.

– Кто это? – спросил третий охранник.

– Мой адъютант.

– Как его зовут?

– Аусфалл.

– Ага. Аусфалл, идите сюда.

Из кабины вылез адьютант. Вид у него насколько ужасен, что даже собаки поморщились.

– Чего звали? – спросил он.

– Аусфалл, это кто? – охранник указал на маршала.

– Маршал армии Полосатого Рейха, главнокомандующий Гейнц Рудольф фон Гробуч.

– А ваши документы можно?

– Пожалуйста, – Аусфалл залез в нагрудной карман и достал оттуда своё удостоверение. Первый охранник принял его и начал смотреть.

– Грегор Аусфалл?

– Да.

– Родились двадцать третьего апреля шестьсот пятьдесят седьмого года?

– Да.

– Не женаты?

– Да.

– Из родственников только мать?

– Да.

– Мария Рудольф Аусфалл?

– Да.

– Собаку зовут Гектор?

– Да.

– Любите носить галифе?

– Да.

– Из еды предпочитаете спагетти под сырным соусом?

– Да. А почему вы это спрашиваете? Разве там такое написано? Я не просил. Я знаю, могут группу крови и содержание сахара, а вот такое!

– Там такого нет. Зато в архиве есть. Аусфалл, а я думал, ты меня узнал.

– Не понял?

– Поймёшь. «Грегор золотая чешка», – адъютант смутился. – Ты же единственный, кто сам бежал из Кримминалитята! А потом занимался побегами других! Так?!

– Да.

– Как же ты в адъютанты-то попал? Не попал ты туда! А связался с той же компанией. Давненько ты не всплывал. Мне всё ясно, ты – очередной спасающий!

– Как? Я двенадцать лет пахал как проклятый!

– В карцере объяснят, кто, сколько лет пахал. И как тоже. Фердинанд, – обратился он к третьему охраннику. – Остаешься за сторожа. Кто побежит – стреляй по ногам. Можешь и выше. Но я тебе такого приказа не давал. (Третий засмеялся шутке начальника.) Оставить смешки! – первый засунул удостоверения адъютанта и маршала в нагрудной карман.

– Понял, – ответил третий охранник и подошёл к самолёту.

– Пошли, – ответил первый охранник и все шестеро (если считать с собаками) пошли в сторону тюрьмы.

Шли недолго и молча. Всё же маршал попал на полосу пропашки. Он даже успел заметить части разлетевшегося при посадке своего самолёта. Они подошли к какой-то дороге с твёрдым покрытием и направились в сторону огней. Тюремный комплекс Кримминалитят был построен каким-то чокнутым на междувековье архитектором. Ещё издалека можно было заметить башни и зубчатые стены, на которых стояли прожектора. Комплекс окружал ров с водой. Подобно Бигбриджской Башне, во дворе которой жили вороны, во рве плавали пираньи, которых на зиму пересаживали в специальный аквариум. Пираньи эти питались, как и вороны, заключёнными. И рыбки сыты, и мёртвых людей есть куда деть.

Дорога заканчивалась у рва. Напротив размещался подъемный мост, а справа на столбике стоял ящичек, напоминавший почтовый ящик из Западной Федерации. Первый охранник подошёл к ящичку, запустил в него руку и сразу же отошёл. Что-то заскрипело, и мост начал опускаться. За мостом оказалась ещё и решетка.

– Вильгельм! – крикнул первый, – мы пришли. Решётку-то открой.

Что-то снова заскрипело и решетка начала подниматься. Охранники провели маршала и адъютанта по мосту. Решетка окончательно поднялась, и из проёма вышел ещё один охранник, по звёздочкам видно что капитан. Он курил сигарету.

– Кто это? – спросил он.

– Какой-то освобожденец, – ответил первый охранник.

– Ага. И за кого выдаёт себя?