Хроника Свайн-Эберской войны

– А я думал ты поможешь.

– И не надо на меня дуться. Я же тоже отвечаю перед королём.

– А вот и пирог, – раздался в дверях голос Ильзе. Она несла в руках большой жёлтый торт, с кусочками лимона наверху.

– Не прошло и получаса, – недовольно ответил контр-адмирал.

– Не ворчи, – Ильзе пошла к столу, но в ногах запуталась кошка (по словам маршала, её звали Буссоль), Ильзе споткнулась и торт полетел прямо в маршала. Он ударился о лицо Гейнца Рудольфа фон Гробуча, отпечатав как штамп кремовый след, после чего оказался на полу.

– Спасибо, мама, – нервно ответил маршал.

В аэропорт маршал вернулся только после часа ночи. На стук в стекло самолёта, ответил сонный голос адъютанта:

– Уйдите, я ничего не покупаю.

– Это я.

Послышался скрежет, и дверь открылась. Адъютант и вправду выглядел невыспавшимся по всем правилам, это было видно даже ночью при свете фонарей аэродрома.

Маршал молча залез в самолёт.

– А ты тут, бедный, весь день без еды, – с сожалением сказал маршал.

– Да, маковой росинки с утра не было…

– Ничего, я принёс тебе пирог.

Что-то зашелестело. Адъютант включил в кабине свет. Маршал протянул ему кусок пирога. Аусфалл набросился на подношение и съел его в считанные секунды.

– Ещё есть?

– Есть.

Таким образом, адъютант поглотил весь пирог, выданный в дорогу Ильзе Гробуч. После чего, конечно, едок начал икать.

– Запить есть? Ик…

– Только вино. Домашнее.

– Давайте. Ик…

– Но это же вино!

– Ничего… Ик… Мне стакан не помешает.

– Может, я за водой схожу?

– Не надо… Ик…

Маршал залез в шкаф, достал оттуда стакан и налил в него ягодное вино. Адъютант махом осушил его даже не оценив аромат, цвет и прочие достоинства.

– Теперь можно лететь, – ответил он.

Они сели по местам и взлетели. Как утверждают историки это, и спасло маршала от гибели: ягодное вино начало действовать на высоте в сто сорок футов. И что тогда началось…

Ровно в два часа и три минуты до полудня, когда самолет, как уже было сказано выше, находился на высоте сто сорок футов, Аусфалл громко икнул и отключился. Одного не учёл маршал. Вино его матери доходило до головы только через какое-то время, медленней шампанского, но эффективней шнапса. Из какой медлительной и высокозасыпляющей ягоды она делает его? Непонятно! И доходило таким страшным марш-броском, что даже детина в двести фунтов отрубалась моментально. Аусфалл свалился на штурвал и захрапел.

– Эй, – сказал маршал, – Аусфалл! Эй, – он подёргал его за волосы. – Аусфалл! Ты чего? Аусфалл! Немедленно встаньте! Встать, я сказал! – маршал за волосы поднял голову адъютанта. – Эй! Что с тобой? – другой рукой маршал не без труда открыл глаза адъютанту, которые сразу же захлопнулись, веки чуть не придавили маршальские пальцы. – Аусфалл! – маршал опустил голову. – Зачем я ему дал вино?! Всё. А я и самолёт-то водить не умею, – Гробуч посмотрел вперёд. Самолёт надвигался на деревню, в которой жители ещё не отошли ко сну и кое-где горели огоньки. – Ничего себе, – маршал быстро вернулся на своё место второго пилота. И резко дернул штурвал вниз. Самолёт начал резкий подъём.

Маршал ещё минут пять так летел, пока не догадался включить рацию.

– Эй, – крикнул он в эфир. После чего догадался покрутить ручку настройки. – Помогите! Помогите мне! Помогите! – после чего переключил на «приём» и начал слушать. Несколько раз маршал попал на радиостанцию, пару раз на переговоры каких-то миллионеров, а один раз на морзянку. Пока не услышал:

– Говорит аэропорт Шванбурга! Что случилось?

– Помогите мне!

– А вы кто?

– Я, я маршал Гробуч.

– А я король Фридрих.

– Да я действительно маршал. Мой номер военного билета: RG-616-444. Я лечу на самолёте L-34, обозначение: mHRfG-1. Помогите мне!

В наушниках что-то зашуршало, зазвенело, человек, видимо, встал.

– Я вас слушаю, маршал, – ответил он чётко.

– Мой пилот отрубился, а я не знаю, как управлять самолётом.

– У вас L-34?

– Да.

– А почему ваш пилот потерял сознание?

– Не важно.

– Понял. Сейчас мы вас пеленгуем, не волнуйтесь и не поднимайтесь выше трёх тысяч футов. Попробуйте самолёт направить прямо. Там есть такая штука. Шарик в шарике, а между ними вода.

– Вижу. Скоординировал. Лечу прямо.

– Вот и хорошо, – голос стал чуть глуше. – Эй, где он? Где? Это точно? Мама родная, – диспетчер снова заговорил с маршалом. – Вы летите над самым Пицкелбургом. Это в восьмидесяти милях от Хавбурга и в ста пятидесяти от нас. Как вас туда угораздило?

– И не спрашивайте.

– Значит, так. Вам сейчас нужно вывернуть штурвал вправо. Где-то градусов на сорок – тридцать восемь.