Не боги

– Кто?

– Ой, да откуда я знаю? – вскрикнул главврач. – Из полиции, кажется.

Ялынский вдруг подбежал к Артему, схватил его за локоть и чуть не силком усадил на диван, сам при этом сел так близко, как будто хотел сообщить собеседнику что-то крайне важное. Но вышло наоборот – главврач начал спрашивать, причем шепотом:

– Артем Григорьевич, дорогой, вы же с ним в одной палате лежали – что с ним случилось? Что он говорил, что хотел, куда собирался сегодня? Скажите!

– Да ничего не говорил, – откровенничать с Ялынским не входило в планы Артема, – знаю, что к дочке хотел заехать, вот и все.

– Да, точно, к дочке! А может, тот, кого он убил, дочку его обидел? Но зачем он себя тогда убил? Мы же собирались ему операцию делать, она бы его на ноги поставила, здоровье вернула, еще бы столько лет прожил!..

Артему захотелось уйти, и он стал вставать, но главврач крепко держал его за рукав.

– Сейчас ведь менты приедут, надо им что-то будет говорить, объяснять. А у нас репутация, знаете ли, а после такого проверка еще какая-нибудь нагрянет, не дай Бог, надо ж было такому случиться! И вас всех начнут тягать, спрашивать, вы уж не говорите лишнего!

– Да чего говорить-то, е-мое! – Артем наконец вырвал локоть из пальцев Ялынского и встал. – Мы вообще ничего не знаем.

– Вот и правильно, вот и верно, – главврач тоже вскочил. – Да, я про Москву не забыл, все результаты отправил. Результаты, скажу честно, обнадеживающие, так что продолжайте лечение. А я в ближайшее время получу ответ и сразу вам сообщу. Все, как обещал.

Артем даже обрадовался, что тема разговора поменялась.

– Очень хорошо, – сказал он, тихонько отходя к двери. – И нам останется только рассчитаться с вами за нынешнее лечение.

Ялынский выпучил глаза за очками.

– А вы мне ничего не должны!

Настал черед таращить глаза Артему.

– Как так?

– Так за вас заплатили уже.

– Кто???

– Ваши друзья. Савелий Ильич и… этот, все время забываю. А! – Мишаков.

Глава 25

«Вот здорово! – думал Артем по дороге в палату. – Ну, допустим, Савелий, понятно – он с этими Пилюлькиными якшался, но Славик-то каким образом оказался в числе меценатов? Надо Саве позвонить».

Он прошел мимо палаты в фойе и набрал Краеву.

– Привет!

– Привет!

– Мне надо пять минут времени пообщаться, – сообщил Артем. – Располагаешь?

– Давай.

– Как так оказалось, что вы с Мишаковым оплатили мое лечение, а я ни ухом, ни рылом об этом?

В трубке повисло молчание. Артем терпеливо ждал.

– Блин, не успел я Айболиту ничего втолковать, – извиняющимся тоном ответил Савелий.

– Да что бы он мне смог тут объяснить? – вознегодовал Артем. – Ладно ты, с тобой мы всегда можем решить все вопросы, но при чем тут Слава? Ты ведь в курсе!..

– Да, в курсе, в курсе, не ори, – послышалось в трубке, – успокойся, и я тебе все объясню, хорошо?

– Попробуй!

– Я ему позвонил после того нашего с тобой разговора, объяснил, в чем он не прав. Он даже не отпирался…

– Еще бы!

– …Да послушай ты! В общем, он сказал, что однозначно виноват, и спорить не собирается, но хочет и с тобой хоть как-то замириться, типа карму свою немного подчистить. Мы спокойно пообщались и нашли, как мне кажется, некоторый консенсус. Только ты не быкуй, а отнесись к этому по-человечески. Он свое по жизни еще получит, так что карму эту ему чистить придется постоянно, – Сава засмеялся. – В общем, успокойся и прими это в качестве небольшого презента. И забудь. Здоровье дороже, а обиды – ничто.

– Один вопрос, Сава, – червь сомнения глодал какую-то часть Артема, и этому надо было положить конец. – Всю сумму заплатил Слава, да?

В трубке опять воцарилось недолгое молчание.

– Да, мой умный друг, – не стал отпираться Краев, – ты, как всегда, до всего докопался. Я только проводник. И на какого я Айболиту вообще про друзей заикнулся? Надо было сказать, что деньги от меня, и не краснел бы я тут сейчас. Вот дурак!

– Ничего, ты молодой, исправишься. Давай, до созвона! – ответил Артем и отбился.

«Странно, – подумал он, – а настроение почему-то поднялось. Почему?»

В палате его ждали Либерман и Анисимов, и их взгляды были красноречивее всех слов. Артем передал им разговор с Ялынским. Не утаил он и информацию про Москву – когда-то об этом все равно пришлось бы рассказать.

– Артем Григорьевич, а вы вообще как себя чувствуете? – спросил Либерман. – Извините, если…

– Нет, нет, – взмахнул руками Горбунов, – никаких проблем. Вот честно – я чего-то не понимаю. Если не считать каких-то мелочей, то я вообще не ощущаю ничего такого, чтобы считать себя действительно больным человеком. Без обид, может, я неверно выражаюсь? Ведь понимаю, что все эти анализы и прочие дела – все это не может врать, все это слишком серьезно. Но если бы я не почувствовал тогда усталость – в тот момент, когда вроде бы не должен был ее чувствовать, – я бы даже не задумался о том, что я чем-то болен. И дальше вел бы такой же образ жизни. Тот образ жизни. А сейчас, – он посмотрел на собеседников, – я не знаю. Честное слово.

Либерман и Сан Саныч переглянулись, при этом оба покачали головами. Артему это не понравилось.

– А что?

– Видите ли, Артем, – после некоторой паузы ответил Лев Соломонович, – мы тут разговаривали, пока вас не было, и перед нами встал вопрос, на который мы не смогли до конца ответить.

– Какой вопрос? – спросил Артем и тут же понял, что сделал это зря: он догадался о том, о чем пойдет речь, раньше, чем Либерман начал говорить.

– Была ли напрасной смерть Василия?

Артем с трудом сдержался.

«…мы не смогли до конца ответить». Какое лукавство!