Третья смена

– В лесу.

– Вот так шла, шла и нашла?

– Ну да… – удивлённо протянула Даша, – я же часто по лесу гуляю! Вот и нашла!

– Так, а мне-то почему не рассказала, что он приезжал?

– Боялась, что ты ругаться будешь! – честно призналась Даша подруге и улыбнулась, – пошли спать. Я так устала!

Дашка улеглась в постель, завернулась в одеяло, подумала о предстоящей встрече с Хийси и приготовленных для него брусничных пирогах – и заулыбалась.

…Когда Дашка ехала в лагерь, трясясь на последних километрах грунтовой дороги, погружённая в липкие чёрные мысли, ей казалось, что месяц – это очень долго. Маленькая жизнь.

А вот поди ж ты – промелькнул – и не заметила. Последние дни в лагере остались.

Хотя почему – не заметила? Познакомилась с замечательными людьми, кроме противной Людочки, вожатой пятого отряда, конечно.

А ребята какие хорошие!

Отдохнула, купалась чуть не каждый день. Научилась слышать лес. Узнала о существовании Хийси.

Последнее совещание, последняя ночь – и домой. Даша вынырнула из своих мыслей и оглядела ставший таким знакомым кабинет. Родным практически. Стол Валентины Васильевны, заваленный бумагами. Сама Валентина в тяжёлых роговых очках, старящих её лет на десять. Знакомые лица, ставшие уже практически родными. Жалко уезжать!

И Хийси… Как бы ей здесь задержаться, но так, чтобы Настя не узнала? Ни за что ведь ей не поверит!

– Даша! – её внимание привлёк стук карандаша по столу, и она встрепенулась, – не спи! Про чёрную-чёрную ночь я не шучу! Каждый год перед окончанием смены дети устраивают чёрт знает что! В прошлом году, например, кто-то притащил фейерверк и петарды… Мы думали, война началась!

По кабинету прокатился смешок.

– И нечего смеяться, Юрий Василич! Я просила тебя… – Валентина выдохнула и осеклась, – в общем, чтоб без фейерверков в этот раз! Спать вам не придётся!

После совещания Дашка потянул в сторону физрук Саня.

– Даш, зайди ко мне после завтрака, – тихо сказал он, – только не говори никому!

– Чего это он? – подозрительно спросила Настя.

– Не знаю, – Дашка пожала плечами, – идём уже, я есть хочу!

– Тут вот какое дело, – начал Саня, когда после завтрака Дашка заглянула в его сарайчик, – я придумал кое-что, но это должно остаться в секрете!

Приоткрыла дверь и поёжилась – после Гоши на всех лиц мужского пола она смотрела с подозрением. Смысл сказанного им даже не сразу до неё дошёл, и она попросила его повторить.

– Говорю, вожатым не могу сказать, хоть кто-нибудь – да проболтается! План у меня есть, как архаровцев этих задержать. Чтобы сегодня ночью дома сидели. Слушай сюда…

План его был прост и изящен. Дашка даже восхитилась. ПионЭров надо хорошенько напугать. Если и после этого их ещё на подвиги тянуть будет – ну тогда останется только это безобразие возглавить!

Она размышляла над этим, пока шла к себе в библиотеку. И план-то несложный, она даже хихикнула,

И тут же озадачилась – а чего это Саня её на свидание не позвал? Она бы, ясное дело, отказалась, но всё-таки… Может, она недостаточно красивая?

Прибежав в библиотеку, она подскочила к зеркалу. Вроде ничего себе, загорела красиво…

– Даша! – дверь библиотеки хлопнула, раздались звонкие голоса, и для неё начался новый лагерный день.

Жаль, что смена заканчивается.

– Дашка, чего от тебя Санек-то хотел? – спросила её Настя за обедом.

– На свидание пригласил! – Дашка кокетливо заулыбалась, – не знаю, стоит идти или нет…

– Конечно, стоит! – с жаром заговорила Настя, – он классный парень!

– Ну ладно, уговорила! – махнула Дашка рукой, – схожу! Только вечером пионЭров своих сама караулить будешь!

– Да и покараулю, мы с третьим отрядом уже договорились!

Весь день прошёл в суматохе. То и дело к Даше прибегали прощаться ребята, кто-то приносил книги, она старательно вела учёт, хотя и подозревала, что наверняка что-то – да забыла. Ничего, как раз есть повод на пару дней задержаться.

Чтобы усыпить бдительность подруги, вечером Даша тщательно накрасилась, прилепив накладные ресницы, надела чёрные лосины, чёрную же тунику и туфли на шпильке, сунула в пакет кроссовки, колонку, и шагнула в темноту.

Всего найденных Саней заговорщиков оказалось четверо. Сам Саня, Дашка, Наденька – племянница тёти Клавы из столовой, и Андрюха – начальник узла связи. Все в чёрном, как ниндзя. Дашка даже захотела сказать какую-нибудь глупость, но сдержалась, хотя и фыркнула.

– Так, дайте-ка мне ваши телефоны… – увидев нарядный красный Дашкин айфончик, Андрюха скорчил смешную гримасу, – ой, ну фу-ты ну-ты!

– В ухо дам, – предупредил его Саня, – времени нет!

Подготовившись, они двинулись к обходной дорожке вокруг лагеря между первым и вторым отрядами.

– Через территорию они не пойдут, побоятся вожатых. А тут темно и кустов много, тут мы их, голубчиков, ждать и будем! – прошептал Саня.

Четвёрка заговорщиков рассредоточилась. Стоять одной в темноте Дашке было страшно. Над головой шелестела листва, доносился плеск озера и привычные лагерные звуки. Хлопнула дверь… громко заговорил кто-то из вожатых… Когда Дашка хотела уже написать Сане, что им надо куда-то переместиться, расслышала осторожные приближающиеся шаги. Ей показалось, что по дорожке идёт человек сто, хотя наверняка их было не больше десяти.

Она прикрыла экран ладонью и нажала «Play».

В тишине ночи громко хрустнула ветка. Через несколько секунд, на двадцать метров дальше – вторая, потом третья, четвёртая…

Шаги замерли, раздался встревоженный шёпот. Несколько минут ничего не происходило, и, успокоенные тишиной, ребята двинулись дальше.

Дашка снова нажала на воспроизведение. По каменным плитам звонко рассыпалась и покатилась горсть монет.

Поравнявшись с тем кустом, где она пряталась, дети застыли, испуганно вцепившись друг в друга. Тут впереди посыпались ещё монеты, и ещё…

Кто-то из детей даже вскрикнул.

«Вот упёртые!» – восхищалась она про себя, наблюдая за ними и стараясь дышать через рот.

На сей раз дети простояли неподвижно минут десять. И всё-таки двинулись вперёд. Туда, где тусклый фонарь совсем спрятался в густой листве разросшегося куста сирени. Неожиданно откуда-то сбоку, прямо над их головами беззвучно вынырнула белёсая тусклая тень со светящимися точками глаз. И совсем рядом раздался полный боли стон.