Третья смена

– А как же твоя медведица? – ещё тише спросила Анна.

– Я просто спас её из капкана. Как только раны зажили, они с медвежатами ушли.

Анна подняла на него полные слёз глаза. Медведь нежно её поцеловал.

– Кстати, меня Игорь зовут.

***

Анна и Михей не стали возвращаться в большой город. Мальчик, наконец, увидел дорогу из маминых рассказов. С отцом они частенько бродили по лесу и оберегали туристов от диких медведей.

Летом Михей уезжал в лагерь, теперь уже вожатым. Ему нравилось учить детей как быть «на ты» с лесом.

А Анна вернулась в лагерь геологов – работать поваром.

Томаш обещал хранить секрет её семьи.

А Игорь… Игорь, наконец, поблагодарил этот дикий край. Долгих тридцать три года назад в полнолуние сильнейшая гроза унесла жизнь его родителей. Попавшая в палатку молния оставила на груди семилетнего мальчика треугольник белых седых волос. И вот спустя годы уже другое туманное полнолуние подарило ему любимую женщину и сына.

    Конец.

Пирожок без начинки

Наталья Менке @fee_ausdemall

Гора вещей на кровати явно не соответствовала размерам приготовленного рюкзака.

Даша окинула кучу критическим взглядом и, тяжело вздохнув, начала перебирать вещи ещё раз.

Несколько джинсов. Свитер, тёплая куртка. Обувь. Дорожный чайничек. Платья убираем, какие платья в лагере? Не на дискотеку же с пионЭрами ходить…

Что ещё?

Пиликнул мобильник. Сердце оборвалось и покатилось куда-то кубарем, она схватила его – но это была всего лишь Настя.

«Средство от комаров и резиновые сапоги», – высветилось на экране.

Дрожащей от волнения рукой она отбросила телефон и стёрла ладонью вновь полившиеся слёзы. Когда она, наконец, перестанет ждать звонка от Георгия! Он всё сказал, она ему больше не нужна.

«Пирожок без начинки… Так он меня назвал… Зачем мне пирожок без начинки…»

Всё правда, всё так. Где он – успешный, красивый, и где она – простая бухгалтерша, вечно занятая своими отчётами. Конечно, он не должен сидеть рядом с ней, как привязанный, но почему он бросил её именно в тот момент, когда у неё всё так плохо? Ну подумаешь, сходил без неё в клуб. На звонок не ответил – не услышал, бывает. Как можно было быть такой дурой? Верить, что это у него любовь такая, не замечать очевидного? Искать бесконечные оправдания его поступкам, а главное, верить, вот что обиднее всего!

Поехал в Крым без неё – так с парнями же, а у неё квартальный отчёт. Ну заболела, не станет же он ей бульончик варить, для этого есть Настя.

Сама виновата! Только почему так больно-то?

Спасибо Настюхе. Верная подруга, услышав о расставании с Гошей и её неожиданном увольнении, пристроила её на лето в тот же лагерь, куда ехала и сама, культмассовым сектором.

«И денег в этом лагере подзаработаю. С Настей повеселимся, будет же у нас свободное время! И людей, ну то есть, детей кругом тьма, отвлекусь. Порисую, наконец, в своё удовольствие… Мольберт!»

Ужаснувшись, что чуть не забыла самое важное, она бросилась вытаскивать из серванта забытый дорожный мольберт, подумала и добавила к кистям и краскам ещё и коробочку пастели.

Взгляд её упал на прикушенный дверцей шкафа нежно-голубой пеньюар, купленный специально к предстоящему отпуску – Гоша любил холодные цвета. «Да чтоб тебе пусто было, тварь!»

Мысли опять покатились не туда. Перед глазами встало Гошино лицо, его насмешливо искривлённые губы. Злые, жалящие слова. Хорошо же он её изучил, по всем больным местам прошёлся.

Две трети кучи остались лежать рядом с рюкзаком. Даша достала чемодан и снова сосредоточилась на сборах, внимательно просматривая всё, что решила взять. М-да. Может, стоит сделать паузу?

Она налила себе чаю и сделала бутерброд с сыром. Бутерброд показался ей очень вкусным, и она вдруг сообразила, что за весь день толком ничего не ела. Кстати, где-то в кладовке был ещё один чемодан, красный. Если его Настя не забрала…

Закончив, наконец, сборы, она критическим взглядом оглядела большой чемодан, рюкзак с привязанными к нему туристическими ботинками, деревянный чемоданчик с мольбертом и хмыкнула: «Живописно! Ещё сачка сюда не хватает!»

Потом влезла под горячий душ и долго там плескалась – когда теперь удастся, да и вообще, что там, в том лагере с санитарией, внимательно осмотрела себя в зеркале – Что там Гоша говорил про больные глаза? А как по ней, так вполне себе ничего, карие…

«Вернусь, перекрашусь в блондинку», – решила она.

И отправилась в постель. А то, правда, ещё проспит время общего сбора, придётся самой до лагеря добираться.

К месту сбора она пришла вовремя.

Несколько больших автобусов уже ждали их на паркинге, но прошло не менее часа прежде, чем они выехали из города.

Долго ехали по шоссе, гладкому, как полотно, и к обеду уже въехали на территорию лагеря.

Их с Настей поселили в небольшом деревянном домике – комната, туалет с душевой лейкой на потолке и крохотная кухонька с чайником и маленьким холодильником.

Лагерь оказался больше, чем думала Даша. Дети жили в четырёх деревянных корпусах, расположенных в лесу. Приземистое здание столовой, административный корпус, выкрашенный жёлтой краской мерзкого оттенка, котельная, стадион – и небольшая библиотека, стоящая на отшибе, её будущая вотчина.

Первые три дня пролетели незаметно. С утра до поздней ночи Даша разбирала своё новое хозяйство – книги в допотопных скрипучих шкафах, бумагу для рисования и краски, всякую разную поделочную мелочь. Хлипкая дверь библиотеки то и дело хлопала – заглядывали любопытные дети разных возрастов.

Вечером она валилась от усталости в постель, и ей всё очень нравилось – её первая «художественная» работа.

На четвёртый день она проснулась ни свет ни заря. Сегодня у неё будет важный день, первое занятие художественного кружка.

Даша приподнялась на локте и бросила сонный взгляд на телефон. Шесть часов утра. Шесть! Часов!

За окном галдели птицы, луч солнца падал между занавесок на дощатый пол. Спать, к полному её изумлению, больше не хотелось. Тихо, чтобы не разбудить подругу, Даша поднялась, натянула полосатую майку и джинсовые шорты, захватила со стола на кухне несколько пряников и бутылку воды, приладила на голову бейсболку и вышла на улицу.

Неожиданно она почувствовала себя ребёнком. Перед ней раскинулся бесконечный летний день, наполненный радостью, солнцем, лесом и приключениями. Даша заулыбалась, зажмурившись на солнышке, спустилась с крыльца и пошла по утоптанной тропинке к лесу.

Лес жил своей жизнью. Над головой щебетали птицы, между деревьями кое-где ещё проглядывали остатки утреннего тумана. Подумав на развилке, она свернула к озеру и пожалела, что не захватила с собой полотенце.

У причала качалась привязанная лодка. Добротная деревянная лодка с облупившейся кое-где голубой краской, здоровенным булыжником на длинной верёвке вместо якоря и пустым пластмассовым ведром.

Даша осторожно спустилась в неё, устроилась на широкой скамье, открыла бутылку воды и вытащила прихваченный пряник.

Пряник был так себе, да и чёрствый уже, но какое это имело значение, когда вокруг раскинулось озеро, светило ласковое утреннее солнышко и чирикали птички?