Из Парижа в Бразилию

– Ты получил мою телеграмму?

– Получил, но до того искаженную и переиначенную, что оказались не перевранными только ваши фамилии. Секретное донесение альтарского алькальда изображало вас какими-то ужасными злодеями. Подозревая более или менее умышленное извращение фактов, я решился пресечь козни в самом начале.

– Не с целью ли шантажа все это было затеяно?

– Конечно, с целью шантажа. Зная, что перед местной юстицией нельзя быть правым без денег, я решился вырвать вас немедленно из ее когтей и придумал добиться вашего ареста. На это я имел право как представитель Франции, хотя бы и временный. Я посоветовался с двумя мексикансними министрами, внутренних и иностранных дел, – оба они люди умные и порядочные, – мы втроем решили представить вас преступниками, нарушившими закон во Франции, и потребовать вашей выдачи от имени французского правительства.

– Теперь я начинаю понимать.

– Ах, да это так просто. Преступники, выдачи которых требует иностранное государство, пользуются в Мексике большим почетом. Местные власти отвечают не только за их побег, но и за малейший причиненный им вред: вот почему они и заботятся так обо всех удобствах арестантов, порученных их надзору. Надеюсь, что с вами поступали именно так?

– Это нас даже конфузило.

– Ну, значит, все слава Богу. Нечего и говорить о том, что вы свободны как ветер с той самой минуты, как кончилась комедия. Вы будете моими гостями все время вашего пребывания в Мексике. Ведь да? Здесь есть много любопытных вещей, которые я могу показать вам.

– Согласны! – в один голос отвечали путешественники.

– Далее. Если только я не ошибаюсь, из вашей депеши следует, что вы оба задумали пробраться в Бразилию, минуя водный путь. Жак едет получать наследство. Так?

– Совершенно верно.

– Естественным будет ваш отдых на перепутье. Комнаты вам готовы. Устраивайтесь там поскорее, приводите себя в должный вид после утомительной дороги и расскажите мне все подробности вашего оригинального вояжа. Я уверен, что услышу весьма много интересного.

Часть третья

По Южной Америке

Глава I

Вдали слышен дуэт колокола и свистка, затем визг и лязг железных осей, цепей и колес.

Вот шум и грохот становятся все ближе и ближе, свистки и звонки все громче и громче, потом вдруг все разом смолкает.

Товарно-пассажирский поезд «межокеанской» железной дороги, пересекающей Панамский перешеек от Колона до Панамы, вплывает, окруженный облаком пара, под навес так называемого «Трансконтинентального» вокзала, за которым находится панамская пристань, а сейчас же за нею – необозримая гладь Великого океана.

Поезд останавливается.

Быстро, с чисто американской торопливостью выходят пассажиры из вагонов и получают свой багаж; не менее оперативно сдается на шлюпки и корреспонденция, простая и денежная, которая затем перевозится на пароходы.

Платформа быстро опустела. На ней остались только служащие станции.

– Мы одни? – спросил вдруг по-английски у одного из служащих, по-видимому начальника станции, какой-то человек, появившийся из товарного вагона, точно из ящика с сюрпризами.

– Одни, сэр, – коротко отвечал железнодорожный агент.

– Двери вокзала заперты?

– Слышите, их запирают.

– Хорошо. На ваших людей можно положиться?

– Да, если хорошенько им заплатить.

– Вы знаете, что я никогда не торгуюсь.

– Yes.

– Надеюсь, никто не найдет странным, что общественное место вдруг по чьему-то распоряжению становится недоступным для публики?

– Мы имеем предписание губернатора Панамы… Нам теперь вдвойне полезно следовать в точности этому распоряжению.

Во время этого разговора к пристани, возле которой находился вокзал, подошла и остановилась прехорошенькая шхуна. Вслед за тем со шхуны раздался хриплый голос:

– Черт бы вас всех побрал! Стоят, зевают и ничего не делают!.. Настоящие вороны.

– Здравствуйте, Боб, здравствуйте! – примирительно заговорил первый незнакомец. – Что вы все ворчите? Будет вам, право.

– Здравствуйте, Сайрус. Я ворчу, это правда, но только мне, быть может, уж скоро никогда больше не придется ворчать.

– Это почему же?

– Потому что меня завтра, быть может, повесят.

Незнакомец, которого называли Сайрусом, вздрогнул и переменился в лице, несмотря на свое самообладание.

– Так вы, стало быть, серьезно? – произнес он слегка изменившимся голосом.

– Настолько серьезно, что если бы можно было повременить с разгрузкой привезенного на поезде…

– Это совершенно невозможно.

– Я так и думал. Перуанцы ждать не могут, а в этом-то и заключается опасность для меня.

– Что же делать, дорогой Боб. Без труда ничего не дается. Риск у нас хоть и большой, зато и барыши немалые. Но скажите, пожалуйста, чего именно вы боитесь в данную минуту?

– Вот уже три дня, как один проклятый корабль крейсирует в водах Панамы недалеко от города.

– Даже ночью?

– Ночью в особенности. По крайней мере один раз в час на нем включается электрический прожектор, освещающий весь рейд, как днем. Проскользнуть не замеченным с этого корабля нельзя, уйти от него тоже, потому что у него исключительно быстрый ход.

– Но ведь я слышал, что ваша шхуна тоже замечательный ходок…

– Сразу видно, что вы не моряк, дорогой Сайрус: вы сказали глупость, недостойную янки. Да разве может какая бы то ни было шхуна соперничать в скорости с военным крейсером?.. Ну, да уж была не была, а рискнуть надо. Скажите, Сайрус, вы что привезли на поезде?

– Четыре тысячи ружей Ремингтона и два миллиона патронов. Скоро вы думаете отправиться?

– Да часа через четыре. Как только примем груз, сейчас поставим паруса и выйдем в море.