Из Парижа в Бразилию

Из Парижа в Бразилию
Луи Анри Буссенар

Жозеф Перро #1
«– Стой! – раздался в густом тумане чей-то повелительный голос.

– Что такое? Что случилось? – тревожно осведомился другой голос из глубины крытых саней быстро мчавшейся по необозримой снежной равнине тройки.

Звон колокольчика пронзительно раздавался в морозном воздухе.

– Ничего, пустое, ваше благородие… так что-нибудь, – отвечал ямщик, привставая на облучке и энергично погоняя замедливших было бег лошадей. – Эй вы, соколики!.. – прикрикнул он на них.

– Стой! – снова прогремел неизвестный голос…»

Луи Буссенар

Из Парижа в Бразилию

Книга создана по изданию: Луи Буссенар. Полное собрание романов. Спб., 1911., книгоиздательство П. П. Сойкина. Перевод Е. Н. Киселева

* * *

Часть первая

Через Сибирь

Глава I

– Стой! – раздался в густом тумане чей-то повелительный голос.

– Что такое? Что случилось? – тревожно осведомился другой голос из глубины крытых саней быстро мчавшейся по необозримой снежной равнине тройки.

Звон колокольчика пронзительно раздавался в морозном воздухе.

– Ничего, пустое, ваше благородие… так что-нибудь, – отвечал ямщик, привставая на облучке и энергично погоняя замедливших было бег лошадей. – Эй вы, соколики!.. – прикрикнул он на них.

– Стой! – снова прогремел неизвестный голос.

В темноте сухо звякнули ружья, и сквозь дымку валившего крупными хлопьями снега блеснуло несколько стальных дул.

Повозка во всю прыть неслась прямо на грозный полукруг сомкнутых штыков.

– Тпрру!.. Тпрру!.. – закричал испуганный ямщик, тщетно стараясь остановить этим чисто русским окриком разогнавшуюся лихую тройку. Но и это не помогло.

К тому же на беду у него оборвалась веревочная вожжа, которую он натянул слишком сильно… Катастрофа казалась неизбежной.

Вдруг прямо перед лошадьми, как из-под земли, выросла высокая фигура в меховой шубе и шапке.

Быстрее молнии незнакомец бросился к кореннику и схватил его сильною рукою под уздцы. Тройка разом остановилась на всем скаку, звонкий колокольчик умолк, а сани от внезапной, слишком крутой остановки в одну минуту перевернулись полозьями вверх.

Ямщика сбросило с облучка, и он, взмахнув руками и ногами, точно мячик, отлетел в сторону, уткнувшись головой прямо в сугроб.

– А ну-ка, мои молодчики, – заговорил прежний повелительный голос, в котором теперь звучали нотки иронии, – дайте на вас посмотреть… Что, знать, не очень-то удалось обмануть капитана Игумнова?.. А?.. Сорвалось?.. А?.. Не вывезло?.. У самих молоко на губах не обсохло, а туда же… Уж где вам, молокососам, провести меня, старого сибиряка!.. Вылезайте-ка, вылезайте-ка из-под саней-то. Нечего прятаться. Ну, живо!..

Из-под перевернутой повозки послышался глухой стон. При всем желании путники не могли исполнить приказание капитана Игумнова.

– Эй, вы! – обратился капитан к своим солдатам. – Поднимите повозку и вытащите господ проезжающих.

Солдаты бросились исполнять приказание начальника, и в одну минуту сани приняли надлежащее положение; но только сани, а не то, что в них было. Весь скарб из них вывалился на снег вместе с путешественниками.

Образовалась невообразимая груда подушек, шуб и всякого багажа. Тут были и так называемые дохи, или ергаки[1 - Тулупы из короткошерстных шкур шерстью наружу.], и пищевые консервы, и сахарные головы, и валяные сапоги, и чемоданы из желтой кожи, и бутылки с водкой, и веревки, и молотки, и ящики с чаем – поверх всего этого, точно два тюка, неподвижно лежали путешественники.

А может, две путешественницы? Одинаково было возможно и то, и другое, потому что обе фигуры были так закутаны во всевозможные тулупы и шубы, что походили на бесполых чучел.

– Да они не шевелятся! – пробормотал с оттенком тревоги капитан. – Идиоты! Неужели их угораздило убиться до смерти?

Но опасения офицера не оправдились. Солдаты принялись трясти путешественников, растирать им снегом лица и руки, и через некоторое время обе закутанные фигуры подали признаки жизни.

Они открыли глаза и первым делом громко враз чихнули.

– Где мы? Что случилось? – спросил один из них по-французски.

– Не знаю, – отвечал другой на этом же языке.

Увидав поломанные сани и сбившихся в сторону дрожащих лошадей, обнаружив разгром своего багажа, первый из путников произнес самым плачевным тоном:

– Опять приключение!.. Да когда же этому будет конец?

– Что за несчастье! И куда девался собака-ямщик? Нет, все это просто из рук вон. Я пожалуюсь почтмейстеру. Дайте мне жалобную книгу…

– Молчать! – сердито перебил путешественников капитан Игумнов тоже на французском языке. – Отвести обоих на постоялый двор, – продолжал он по-русски, обращаясь к солдатам. – Вы мне отвечаете за них, слышите? Если они сделают попытку убежать или вздумают заговорить с кем-нибудь из арестантов – стрелять. Поняли? Налево-кругом марш!

Капитан круто повернулся и пошел прочь, гремя саблей.

Снег продолжал валить. Серые сумерки сгущались. Наступал вечер.

Унтер-офицер скомандовал что-то. Солдаты окружили пленников, и те печально последовали под их конвоем, гадая о причинах неожиданного ареста.

– Это какая-нибудь ошибка, – сказал один из путников.

– Очевидно, ошибка, – подтвердил другой, – но все-таки это очень неприятно.

– Подожди, скоро все объяснится, и нас выпустят. Нас приняли за других…

Снег хлестал им прямо в лицо, мешая смотреть; но тем не менее арестованным удалось разглядеть редкие вехи по сторонам заметенной снегом дороги. Путники шли, увязая в снегу и едва-едва волоча ноги с непривычки и от усталости. Но вот впереди на дороге показалось несколько бревенчатых изб, крытых тесом, как все сибирские постройки.

Ближе к поселку на дороге виднелись следы многочисленных ног, как будто здесь недавно прошла толпа.

Солдаты ускорили шаг, повернули влево на боковую дорогу и вскоре все вышли на обширную площадь, на краю которой, напротив церкви, возвышалось каменное здание.