Из Парижа в Бразилию

Однако нужно отдать справедливость индейцам: их бесстрашие никогда не изменяет им, даже в случае неведомой опасности. Все таинственное, конечно, пугает их, как всяких дикарей, но не настолько, чтобы они малодушно обращались в бегство.

Стоит напомнить один факт. Когда открывали тихоокеанскую железную дорогу, то многие индейцы при виде приближавшегося поезда храбро становились на рельсы и с копьем в руке встречали налетевший на них паровоз, не думая об участи, ожидавшей их.

Приглядевшись к шару, который значительно приблизился к земле, индейцы заметили на нем свесившийся вниз канат. Недолго думая, они ухватились за веревку и принялись изо всех сил тащить к себе шар, хотя и считали его принадлежностью сил сверхъестественных.

Судя по его объему, они думали, что шар представляет большую тяжесть и потребуются громадные усилия, чтобы опустить его вниз.

Каково же было их удивление, когда шар оказался необыкновенно легок.

Но удивление перешло в дикий восторг, когда корзинка коснулась земли и летевший в ней оказался живым человеком, из плоти и костей.

Со своей стороны голодный, уставший от неудобной позы в гондоле и еще наполовину сонный Жак являл собой среди ликующих дикарей преуморительную фигуру.

Не зная еще сам, что будет дальше, он вышел из гондолы, выпутался из веревок, которыми она была привязана к сетке, и сделал несколько шагов по земле, разминая отекшие ноги и потягиваясь всем телом.

Когда толпа увидала Жака во весь рост, пляска и крики разом прекратились.

Воцарилась глубокая тишина. Из толпы вышел вождь, которого можно было узнать по длинному плащу из шкуры белого бизона, в который он горделиво драпировался, – и подошел к Жаку, приветствуя его на ломаном английском языке:

– А гу! Здравствуй, мой брат великий вождь!

– Спасибо, вы очень добры, – отвечал Жак, с неменьшим варварством коверкая язык гордых бриттов.

– Мой брат прилетел к нам из страны звезд, где после смерти обитают воины, любимые Великим Духом?

– Ваш брат, господин индеец, просто-напросто прилетел из форта Нулато, который он оставил нынче утром.

– Гу!.. – с удивлением произнес краснокожий воин. – Скоро же летает мой брат. Скорее орла Скалистых гор.

– Да еще бы: ветер был такой чертовский, а шар ведь очень легок.

– Что мой брат называет шаром?

– Да ту машину, которая меня сюда принесла.

– Гу!.. – с некоторым даже раздражением воскликнул индеец. – Зачем мой брат смеется надо мною? Или он считает Белого Бизона старой бабой? Или желает скрыть, откуда он прилетел?

– Ну вот что, мой хороший, не сердитесь и говорите толком, что вам надобно?

– Только пусть язык моего белого брата не будет раздвоен. Пусть он откровенно признается Белому Бизону, что он – сын луны.

– Не может быть! – вскричал Жак, не веря собственным ушам.

– Потом пусть он объяснит нашему племени, отчего луна захворала и стала похожа на пустой мех. Только пусть мой брат отвечает правду, если дорожит своим скальпом.

– Вот тебе раз! – пробурчал себе под нос Жак. – Чего доброго они обвинят меня в похищении спутницы нашей планеты. Однако эти индейцы довольно глупы: отстали на полстолетия даже от тех, которых изображают Густав Эмар, Купер и Майн Рид. Кажется, они, кроме того, считают меня сыном луны. Ничего, оставляю-ка я их покуда в этом заблуждении во имя моих собственных интересов.

– Слышал ли мой брат, что я ему сказал? – спросил индейский вождь.

– Да, вождь, я слышал. Только тут есть лишние уши. Пусть все молодые люди будут глухи и слепы, а также дети и женщины. Белый Бизон должен один слышать, что скажет ему сын луны. Уф! – вздохнул Жак. – Вывернулся, кажется, ловко.

– Хорошо, – согласился вождь, которому требование Жака об удалении лишнего народа чрезвычайно понравилось, так как это возвышало его в глазах всего племени. – Мой брат будет гостем Белого Бизона.

Жак, в восторге от свой удачной выдумки, пошел за вождем, который привел его в просторную хижину. Когда подали пищу, проголодавшийся воздухоплаватель напустился на нее как волк. Утоливши свой голод, он бросился на постель из звериных шкур, устроенную в углу хижины, и заснул как убитый.

Первое что он увидал утром при своем пробуждении, было лицо Белого Бизона, но до безобразия разрисованное яркими красками. То была военная татуировка индейцев из племени атнасов.

– Пусть мой брат покажет атнасам свое искусство, – потребовал Белый Бизон.

– А… помню, так, так… – спохватился Жак, который уже начал было забывать вчерашнее приключение. – Луна… сын луны… Что же угодно Белому Бизону?

– Луна заснула так крепко, точно умерла. Пусть мой брат оживит ее и даст ей подняться в небо.

– Хорошо, но покуда белый человек будет совершать свои великие приготовления, никто не должен следить за его действиями.

– Как? Даже вождь атнасов? Но ведь белый брат обещал… и Белый Бизон даже военную татуировку себе сделал для этого случая.

– Впоследствии вождь узнает все, но сейчас ему лучше подождать, – отвечал Жак и прибавил про себя: – Однако с этими дикарями можно иметь дело. Они народ сговорчивый и нетребовательный. Поживу-ка у них покуда. Буду забавлять их своим шаром, а потом сюда явятся и мои друзья, которые, наверное, уже напали на мой след.

За ночь Белый Бизон распорядился обнести шар плотною изгородью, чтобы скрыть его от нескромных глаз. Подле были поставлены часовые с приказанием отгонять любопытных.

Подобное распоряжение вождя как нельзя более соответствовало интересам Жака.

Пополнив в бутыли запас масла, наш воздухоплаватель вошел один за загородку, поправил сетку, зажег лампу и приступил к наполнению шара воздухом.

Затем он важно и торжественно вышел из загородки, горделиво окинул взглядом собравшуюся толпу индейцев и жестом подозвал к себе вождя.

– Что, разве мой брат уже приготовил лекарство для луны? – спросил Белый Бизон, сияя от радости.

Жак отвечал поклонам.

– Можно Бизону пройти за загородку, где совершается чудо?

– Глаза вождя могут открыться, – отвечал напыщенным тоном Жак.

В эту минуту раздался громкий, душераздирающий крик, какой умеют исторгать только индейцы.

Жак машинально поднял кверху голову и сейчас же догадался, в чем дело.

Над загородкой, превышая ее на несколько сантиметров, появилось какое-то круглое тело.

– Луна поднимается! – вскричал Белый Бизон, хватая европейца за руку. – Мой белый брат – любимый сын Великого Духа.

«Отлично, – подумал Жак. – Если так пойдет дальше, то я сделаюсь у них, чего доброго, каким-нибудь божеством».

– Пусть Белый Бизон даст мне веревку, – произнес он вслух, как бы не замечая удивления индейца, – и мы войдем с ним в загородку.

Между тем шар наполнялся воздухом чрезвычайно быстро, вследствие того, что внешняя температура была очень низкой.