Историческая проза

– Я пришёл не нотации выслушивать, а поздравить вас с уважаемой Натальей Кирилловной! У меня подарки всем!

После этого Фёдор стал дарить подарки: сначала вручил отцу книгу богословскую редкую на греческом языке с иллюстрациями и в золотом переплёте, потом обрадовал Наталью Кирилловну жемчужным украшением, затем Ивану и Петруше дал в руки по одинаковой большой охапке разноцветных леденцов…

Наконец, Фёдор подошёл с сестре Софье, та была явно не в духе, но добрый царевич протянул ей дорогой красивый платок и с улыбкой сказал:

– Софья, сестрёнка, вот и тебе подарок, этот платок так подойдёт к твоему расписному летнику…

– Фёдор, предатель и инвалид-неудачник, исчезни с моих глаз, терпеть тебя не могу за то, что ты принял мачеху Наталью Кирилловну и её волчонка Петра… – буркнула Софья.

Фёдор побелел от обиды, открыл ставни и выбросил платок в окно со словами:

– Если ты такая грубая и злая, оставайся без подарка! И не надо указывать мне, как жить, я слушать твои советы и оскорбления не собираюсь, ясно?

После этого Софья отвернулась от брата, а Фёдор с достоинством отправился к батикам. Он подошёл к шестилетнему Ивану и ласково попросил:

– Ванюша, братик, как твоё здоровье? А настроение? Дай один леденец своему старшему брату, не жадничай…

Иван стоял, как замороженный, дело было в том, что у Ивана из-за болезни пострадал и мозг, из-за слабоумия он не всегда понимал, что ему говорят…

– Ванюша, ты не понимаешь меня или вредничаешь? – расстроено спросил Фёдор, и вдруг к нему неуклюже подбежал годовалый Петруша и протянул леденец.

Растроганный Фёдор погладил по головке сводного братика и с улыбкой тихо изрёк:

– Петрушенька, как же я люблю и тебя, и Ивана, и папу нашего, и мамку твою уважаю, спасибо тебе, хороший человек из тебя получится…

Фёдор сел на своё место, посадил на одно колено Ивана, на другое – Петра и наслаждался тихим семейным счастьем в тени своего могучего славного отца…

Прошло два года. Великий учёный и поэт Симеон Полоцкий заканчивал в этом году обучение Фёдора, во всех науках, что преподавались царевичу, Фёдор блестяще себя показал…

Фёдор выполнял последнее задание: демонстрировал мастерство в стрельбе из лука. Фёдор любил это дело, и у него получилось. Симеон же наблюдал своим пронзительным мудрым взглядом за царевичем с тросточкой и вдруг промолвил:

– Нелегко тебе придётся по жизни, Фёдор, но у тебя сильный характер, характер русского царя, и я хочу, чтобы ты на будущее запомнил: главные твои враги – болезнь и амбиции царевны Софьи, потому что она коварна, жестокосердна, упряма, как ведьма, но умна, красива и здорова. Когда-то ты станешь царём, и эти два врага будут мешать тебе править Русью и радоваться жизни, с болезнью ты постепенно учишься справляться, но вот выдержишь ли конкуренцию с сестрой?

– Мой отец ещё здоров и крепок, хоть и сед, так что, я думаю, что я стану царём очень не скоро! – весело ответил Фёдор.

– Тебе бы так хотелось, Фёдор, но я старше и вижу больше, так что не зарекайся… – изрёк печально Симеон и добавил – твоё обучение закончено, можешь считать себя взрослым человеком…

Фёдор обнял Симеона, поблагодарил и отправился на конюшню к Гарпону, в шутку ворча:

– «Так бы тебе хотелось»! А вот хотелось бы! Люблю отца! И тебя люблю, животинка ты моя умная, а ты любишь меня, Гарпон?

Гарпон постукивал копытом, смотрел на хозяина понимающим взглядом и, казалось, что конь улыбается хозяину…

Прошёл год, Фёдор с нетерпением ждал приближающегося праздника: именин Петруши, маленькому Петру исполнялось четыре года, Фёдор души не чаял в смышлёном и бойком мальчонке в зелёном кафтанчике, большими карими, как у Алексея Тишайшего очами и тёмными вьющимися волосами. Вместе Фёдор и Петя играли в различные игры, рассматривали книжки, баловались, а больше всего маленький Пётр барабанить любил, и Фёдору нравилось, как у братика получается.

– Братик, будешь Родину защищать, барабанить впереди войска, когда вырастешь? – в шутку, и, как бы и не в шутку, спрашивал с улыбкой Фёдор.

– Обязательно! – бойко отвечал Пётр.

Фёдор очень старался привлечь к играм и занятиям Ивана, но тот сидел у себя в светлице и с тихими напевами переставлял деревянные расписные игрушки, не реагируя на разговор и ласку Фёдора…

Но перед самыми именинами Петруши Фёдор опять почувствовал сильное ухудшение и снова оказался прикован к кровати.

Бледный осунувшийся Фёдор лежал под мягким одеялом и терпеливо сносил тщетные попытки лекарей-неудачников как-то помочь царевичу.

– Скажите, а скоро мне снова легче будет? А, возможно, что я когда-то полностью исцелюсь?– спрашивал Фёдор.

– Мы не знаем, ваше высочество, простите уж нас, но мы всё делаем, чтобы хотя бы через месяц вам стало легче… – с грустью ответил пожилой лекарь, которого приставил к сыну сам царь Алексей Михайлович.

– Ладно, буду терпеть. Принесите мне хоть книг из моей библиотеки, да побольше, а то скучно так лежать… —со вздохом протянул Фёдор.

Фёдор дочитывал десятую книгу, а легче ему не становилось, когда в светлицу вошла Наталья Кирилловна. Фёдор отложил книгу и увидел, что молодая черноокая царица чем-то расстроена.

– Здравы будьте, Наталья Кирилловна, от чего вы в растерянности и печали? – настороженно спросил Фёдор.

– Фёдор, милый, мы все понимаем, что у тебя снова обострение цинги, тебе тяжело, но твоему отцу сейчас хуже, он серьёзно болен и хочет видеть всю свою семью, в том числе и тебя… – тихо и ласково произнесла Наталья Кирилловна.

Сердце Фёдора замерло, голова закружилась от волнения, но Фёдор решительно ответил:

– Конечно, Наталья Кирилловна, я иду к отцу, помогите мне , пожалуйста, встать и привести себя в порядок…

Наталья Кирилловна помогла подняться Фёдору, подала трость, Фёдор оделся, и направился, тяжело дыша от усилий, за Натальей Кирилловной…

Царь Алексей Михайлович действительно лежал в большой кровати, и по виду было видно, что он тяжко болен. Рядом стояли Иван, Софья, маленький Пётр, причём Иван и царевна Софья стояли поодаль, ничего не говоря и не проявляя никаких чувств, а четырёхлетний Петя ласкался к отцу, обнимал его и плакал со словами:

– Папа, не болей, я люблю тебя…

Фёдор стоял, тяжело опираясь на трость, как громом поражённый: понял царевич, что зря смеялся над словами учителя, и скоро отец отойдёт ко Господу…

Наталья Кирилловна подошла к супругу и тихо сказала:

– Фёдор здесь, ты хотел с ним поговорить…

Царь Алексей Михайлович сел в постели и с трудом глаголил:

– Фёдор, сынок, я рад, что ты пришёл, люблю тебя, горжусь тобой, переживаю за твоё здоровье. Подойди ко мне ближе, я благословлю тебя стать царём после меня, это будет моя последняя царская воля, после чего я со спокойной душой буду молиться и готовиться к вечной жизни…

Фёдор с ужасом в очах-озёрах опустился на колени и стал просить:

– Нет, отец, нет, прошу тебя! Ты поправишься и будешь править! Не уходи, или выбери кого-нибудь другого, я не справлюсь! Я провожу в постели из-за болезни треть моей жизни, какой же царь буду?!

– Сын, мой любимый сын, пойми, что больше некому: Иван болен и слабоумен, Пётр мал годами, а Софью я в претендентки не беру: страной должен править мужчина! – изрёк Алесей Тишайший.

– Фёдор болен и слаб, он не сможет, благослови, отец, меня на царство! – вдруг с ехидной ухмылкой стала просить Софья.

– Дочь, пойми, управление державой – не женское дело, но, если Фёдор окончательно откажется, мне ничего не останется, как благословить тебя… – со скорбью ответил царь Алексей…

Фёдору не было важно получить власть, но он знал характер сестры, понимал, что для их семьи и для страны воцарение Софьи было бы скорее бедой, чем решением проблемы, поэтому собрался силами и решительно изрёк: