Детство Лапиндрожки. Мемуары 1949–1955 гг.

– Надь, Люся у тебя такая хитрая, наш Виталек будет глупый. Вон как Люсенька хорошо говорит, а наш!

– Он еще маленький, научится. И тоже будет отличник! – сказала мама. Но, Люська у меня профессор. Так чисто говорит и все соображает. В полтора года!

– Виталек наш, правда, очень музыкальный. Ты заметила, как он всегда музыку слушает?

– А что, у нас все талантливые. Может, он музыкант будет. Как выйдет, как сыграет на скрипке! – улыбнулась Надя, представив Виталика на сцене.

– Витальку нужно в санаторий отдать, там его подкормят и полечат. Ему, наверное, витаминов не хватает. Худющий такой, весь зелененький. Одни глаза, – сказала Вера, сделав серьезное лицо.

– Красивенький, но одни косточки. Вер, но я бы в санаторий Люсеньку не отдала. Я боюсь.

– Ему там хорошо будет! Там лес, воздух, и кормят хорошо. Здоровья наберется! И наших скандалов не видеть будет. Пашка, как трезвый, так золотой человек, как выпьет – дураком делается.

– Да знаю я, Вер. Делай, как хочешь!

Мама с тетей Верой смотрели на фотографии, которые были сделаны в яслях. Виталик стоял в штанишках с перекладинками и держал собачку. Он улыбался доверчивой улыбкой. И был больше похож на свою тетю Надю, чем на маму.

А я стояла с букетом цветов, в платье с большим воротником. И мое пятнышко на пальчике было видно.

***

Я помню, как нас по очереди несли на руках на одно и то же место около беседки с синим вьюнком, давали в ручки один и тот же букет, который уже растрепался, и мы позировали.

Я стояла в очереди и с нетерпением ждала своего часа. Фотографировали нашу ясельную группу. Вот Саша, теперь Оля… дальше шла моя очередь. Я подошла к месту фотографии и протянула руки к букету…

Но, заведующая принесла своего ребенка. Отодвинув меня, она забрала у меня букет, отдала его сыну и поставила его перед фотографом. Потом поставили ребенка медсестры, потом ребенка воспитательницы. А я так и стояла отодвинутая в сторону.

– Я же маленькая! Разве можно обижать маленьких? Почему же вы не понимаете, что я могу заплакать? – думала я.

Я никому не была нужна. И мамы не было рядом. Но, я старалась не плакать. Я не хотела, чтобы все подумали, что мне плохо. И когда, наконец, меня пригласили, я улыбнулась так, чтобы на фотографии, я вышла веселой, и никому не было видно, как мне было обидно в тот момент. Чтобы все видели, какой я умный и воспитанный ребенок. А, кто-то понял, что обидел чудесную девочку, и им стало стыдно.

Я держала букет цветов, и он так хорошо пах и золотыми шарами и флоксами.

Сейчас, глядя на эту фотографию, я удивляюсь, сколько же мыслей пробежало у меня в тот момент. И это был первый урок несправедливости. И, может быть, тогда я научилась справляться с этой неприятностью. Потом в жизни было много таких моментов. И было горько и обидно, но я была выше и не показывала своих чувств никому. Кроме мамы!

Прощай ильинка

– Петечка приехал! – обрадовано воскликнула Вера, когда мама с папой вошли в комнату. Иди я тебя поцелую, – обняла его она.

– Здрастье – вам! – шутливо сказал папа, он любил вставлять фразы из спектаклей.

– Здравствуй, здравствуй, – медленно сказала бабушка, которая держала меня на руках.

– О, Люлька, как выросла! – сказал папа, ну иди ко мне! Надя достань вон из той сумки. Мама достала Петрушку в ярком костюме, внутрь которого можно было всунуть руку, и тогда он оживал и говорил и смеялся.

– Здравствуй девочка, – сказал Петрушка. Как тебя зовут?

– Люся, – стеснительно сказала я, потому что редко видела папу.

– Молодец, а сколько тебе лет? Знаешь?

– Полтора года, – серьезно сказала я.

– А как меня зовут?

– Папа Петя!

– Молодец! – поцеловал меня папа. – Вся в меня.

– Ты ее спроси, она тебе и песенку споет.

– Ну-ка, ну-ка!

– Капитан, капитан улыбнитесь, – спела робко я.

– Талант! Надя, доставай из сумки колбаску, сыр, пирожки, я в Уржуме купил. Попробуйте уржумскую колбасу.

– Петечка, объедение! – понюхала тетя Вера коляску связанную веревочкой.

– А где Павел, где племянник?

А, Пашка в сарае, мастерит диван, а Виталек в санатории. Уже большой, я тебе потом фотографию покажу. Сейчас мы Павлика позовем, а вы, хотите, прогуляйтесь, пока мы на стол накроем. Через двадцать минут будет все готово! Тетя Вера весело, достала скатерть, и постелила ее на стол. Петечка, правда, красиво!

– Да! – сделал одобрительное лицо папа.

На скатерти были вышиты красные маки с зелеными листьями и черной серединкой и васильки. Ниточки блестели на накрахмаленном белоснежном поле, а край скатерти был сделан в стиле ришелье.

– Я вам тоже подарю скатерть, у меня их несколько готово. Выберете себе потом.

– Ну что, Петух! Пойдем, прогуляемся по Ильинке? – предложила мама. Ей хотелось, чтобы ее увидели с мужем. – Мать! Мы Люсеньку оставим с тобой?

– Идите, идите! – махнула рукой бабушка. – А мы на вас в окошко посмотрим, да коза!?

Коза, как и кошка, была я.

***

– Ничего, на первое время поживем там, а в ВТО мне обещали подыскать что-то поинтереснее. Зарплата приличная, концерты будем делать, проживем, тебе еще там понравится, – сказал Папа. Подъемные, квартиру оплачивать будут, что тебе? А потом все наладится.

Так началась наша совсем другая жизнь, с переездами, с новыми знакомыми и съемными квартирами. Для меня это было большое приключение, и мне это очень нравилось.

Нравилось как мама перед поездкой стирает белье, как мы запаковываем часть вещей в посылки, которые мама обшивает белой тканью и потом помочив химический карандаш пишет на ней адрес назначения, а потом мы тащим ее на почту и там тетя взвесив наш тюк ставит на нем шоколадный штемпель.

Нравилось, сидеть в поезде и смотреть на пробегающие картины, нравилось смотреть как тетя на соседней полке ест жареную курочку, с золотистой шкуркой, нравилось выходить на длинных остановках и покупать с папой в киоске колбаску, газировку и печеньице, нравилось познавать все новое, которого в самом начале моей жизни было очень-очень много! Почти все!

Это было здорово. Поезда, вокзалы, города. Все это было частью моего детства. И я любила дорогу. В окошке проплывали разные виды. И было интересно все, даже здания складов, цистерны, грузовые вагоны. А какие красивые луга с цветами, речки и леса пробегали за окошком!

Часто поезда были ночные, но я быстро просыпалась и спокойно чувствовала себя в этих ночных переходах. Конечно, все трудное доставалось маме, а мне романтика поездов и городов.