Спасатели. Репортаж в ретроспективе

– А то! – сообщив самое главное, дед снова обрел свою обычную неразговорчивость.

Захарыч, повертев в руках немую телефонную трубку и вволю настучавшись по рычагам на аппарате, раздраженно отвернулся от телефона:

– Опять связи нет, – и, уже путаясь в рукавах полушубка, на ходу бросил: – Я в райцентр поеду, а ты бери ветеринара нашего и вместе с ним на лыжах к ближайшей из туш, пусть он посмотрит, что да как.

…Дед Петр недоверчиво смотрел на выгружавшихся из самолета москвичей. Ни дать ни взять альпинисты. С рюкзаками, в легоньких куртках, в ботинках на подошвах, как стиральная доска. Таких летом в горы наезжает тьма-тьмущая. Так то летом. А сейчас, когда вокруг зима, минус сорок пять с ветром, что им здесь делать? Чуму останавливать? Да они скорее сами от холода очумеют. Директор совхоза приосанился, направляясь к трапу. Всем по очереди пожал руки, приговаривая:

– С приездом, товарищи! Милости просим на Тувинскую землю, – а сам свободной рукой деду машет, мол, и ты подойди, что пнем встал.

Дед Петр директора понял, но торопиться не стал, все его внимание было занято тюками, которые выгружали из чрева самолета. Он подошел к одному из них, пнул валенком, убедившись, что тяжелый, потом, стащив рукавицу, наклонился и пощупал. И без того стывшие на морозе пальцы холодила покрывшаяся инеем резина.

– Это что ж такое тут приперли за тыщи верст? – рассуждал сам с собой старик, пребывая в полном недоумении.

– Это модуль, отец, – откликнулся один из спасателей, на время переквалифицировавшийся в грузчики, – мы его надуем и жить в нем будем.

– А то! – закивал, закипая, дед, но слов лишних тратить не стал, отошел.

Спасатели тем временем штабелями громоздили ящики со взрывчаткой. Намучились, пока в Москве выпросили. В комитете ничегошеньки, кроме бумажного права государственного органа привлекать другие ведомства к ликвидации чрезвычайной ситуаций. Самых несознательных и прижимистых пугали жуткой перспективой:

– Вы понимаете, что это реальная угроза возвращения чумы крупного рога. Впервые за сорок лет! Если эпидемия разбушуется, то потребуются миллионы и миллионы, а вам сейчас рубля жалко, чтобы остановить чуму на границе? Нужна масштабная операция с применением авиации, с использованием энергии взрыва. В этом нам помогите, а остальное берем на себя.

Отступали, соглашаясь. Были и такие, что и вместе со спасателями (половина которых – добровольцы, в штате не числились, зарплаты не получали) в экспедицию были готовы отравиться Один из них – Владимир Синявский, руководивший мобильным госпиталем института медико-биологических проблем, – и посоветовал жить не в палатках, а в отапливаемых модулях. В порядке эксперимента.

– А что, – обрадованно согласился Кужугетов, – и на будущее пригодится. Лагерь-то будет на высоте трех тысяч метров, ниже – смысла нет.

3

Вертолет, подхваченный порывом ветра, неотвратимо сносило влево. «Ми-8» беспомощно барахтался в воздухе, кренясь и зачерпывая лопастями винтов снежную кашу, сдуваемую с отвесных скал. Внизу, в расщелинах, черными точками рябили полузанесенные снегом туши.

– Да они туг по всей границе, – прокричал второй пилот, ставя на карте очередной крестик. – Вот работенка будет!

– Уходим, – первый пилот осторожно разворачивал машину. Пешие спасатели посмотрели вслед сбившемуся набекрень вертолету.

– Если все время так дуть будет, то на вертушку особо рассчитывать не придется. При таком ветрище летчикам туши со скалы не снять…

– А то! – согласился дед Петр и взялся за лом, давая понять, что пора и за дело приниматься, скотомогильники делать.

Застывшая земля не поддавалась. Металл с заунывным бряцаньем отскакивал ото льда.

– Так не пойдет, – спасатель мягко отобрал у него лом. – Взрывать будем.

Старик почти с детским любопытством наблюдал, как подрывники колдовали над взрывчаткой, соединяя цветные провода. Раздался взрыв, брызнули фонтаны промерзшего грунта. Над головой и под ногами – горы. Сверху отлично видно, как на нижней «скальной полке» толща снега раскалывается, кипящая от скорости снежная крута несется вниз в густой пелене, петляя в лабиринтах трещин и ледовых стен. Лица почернели, глаза запали. Вершина недалеко, но сил остается все меньше. Каждый шаг на такой высоте стоит усилий. Дышать все труднее. Сердце бьется, как паровой молот. На грани изнеможения…

– Трос, трос поправьте!

Заиндевевшая глыба вздрогнула, отрываясь от камня, покатились вниз с мерзлым стуком потревоженные осколки. Стоявший у края обрыва спасатель, не удержавшись, рухнул вниз, наперегонки с ледяными обломками. За ним тут же ринулись вниз, срывая на ходу куртки, чтобы сподручнее было лезть. Ветер веревку треплет, словно тяжести тела не чувствует. Спускались, не отрывая глаз от маленькой распластанной фигурки на самом низу расщелины…

Когда парня вытащили из ущелья, оказалось, что сломано бедро, разбиты руки, голова. Подступала ночная темень, а вместе с ней и ледяной холод. Разбили палатку-дневку. Уже спустя несколько часов все трое почувствовали сильную боль в руках и ногах – первые признаки обморожения. Горы опасны тем, что все здесь происходит гораздо быстрее, чем в долине. Пострадавшему становилось все хуже. Рана бедра забрала около двух литров крови. А тут внезапно сменилась погода. Метеорологи называют это «снежным зарядом»: в считанные минуты исчезает солнце, все погружается в туманную мглу, ветер реет модули, снежинки превращаются в горошины… Кое как дождались утра. Развиднелось – подоспела помощь…

Вертолет поднялся ввысь – скорее, в больницу Проводили взглядом и, не сговариваясь, вернулись к работе. И так день за днем. Павших яков искали вдоль всей границы, находили, собирали в скотомогильники, пробовали сжигать, но тщетно, окоченевшие трупы не горели Засыпав известью, хлором, их хоронили во взорванной вечной мерзлоте, огораживая гиблые эти места колючей проволокой.

– Восемьсот! – хлопнул застывшими на морозе рукавицами спасатель. – Юбилей, мужики! Восьмисотый як. Это надо отметить!

– А я от деда Петра слышал, что завтра Новый год по-тувински…

Вечер прошел в праздничных хлопотах. Оттаявшую елку торжественно водрузили в центре модуля, украсили ракетницами, разноцветными коробками из-под чая и блестками фольги.

– Ну вот, отпразднуем и домой. Всего ничего, полтора месяца назад из Москвы уехали…

VI. Над горящим арсеналом

1

Огонь бежал по сухой траве, как по бикфордову шнуру. Еще мгновение – и штабеля ящиков с боеприпасами вспыхнули. Полыхали огромные хранилища, вместившие в себя свыше тысячи железнодорожных составов артиллерийских и реактивных снарядов. Они долетали до Еревана, оставляя выбоины в стенах зданий на окраине города.

– Срочная эвакуация! – Милиционер махал рукой, созывая жителей домов. – Срочная эвакуация! Бросайте все! – И в ответ на вопрос, а что там, на армейском складе, смачно сплюнул: – Да черт его знает! Может, там и химическое оружие… Никто не знает. Грузитесь побыстрее!

Старуха с растрепанными космами седых волос, не расслышав, истошно кричала, созывая свою большую семью:

– Пожа-а-ар!

Тем временем самолет президента Армении лег на обратный курс – из Турции домой. Президент дремал, откинувшись на белоснежную спинку кресла. Взволнованные помощники шептались во втором салоне, мешая армянские слова с русскими.

– А может, не говорить? Прилетим, сам увидит…

– Ты с ума сошел, там, может, пол-Еревана разрушено, зарево полыхает, боеприпасы рвутся, а мы не скажем?

Правительственные телефоны раскалились до предела. Дипломаты теряли дипломатическую невозмутимость:

– Господа, если это и не война, то на войну очень похоже. Артсклад находится на территории суверенного государства, хотя числится за российским министерством обороны и охраняется русскими солдатами. Назревает политический конфликт…

2

Военные эксперты, призванные на совещание, заговорщицки переглянулись: мол, ну как этим «пиджакам» объяснишь тонкую военную специфику?! Наконец один из них, устало потирая переносицу, снисходительно объяснил:

– Склады боеприпасов никто никогда не тушит, ждут, когда снаряды все до единого взорвутся и все выгорит. Именно поэтому территория распахана на участки Мы, военные специалисты, – с усилием подчеркнул он, – называем такой способ тушения пожара методом естественного выгорания.

На взлетной полосе стоял готовый к взлету «Ил-76». На первый взгляд, самолет как самолет, ничего необычного, если бы не сорокатонное выливное устройство, втиснутое внутрь конструкторами бюро Илюшина. Из-за этого нововведения авиационные остряки этот «Ил» тут же прозвали «водной бочкой».

– Вот увидишь, – нервничал второй пилот, глядя на то, как рядом готовили к полету обычный «борт», – сейчас придут и скажут, готовность отменить…

– Да ладно тебе, накаркаешь, – оборвал его командир Игорь Шакиров.

Ему не меньше любого члена экипажа хотелось лететь на пожар в Ереван. Никто до сих пор «водной бочкой» ничего тушить не пробовал. Тем более – огромный армейский арсенал!

– Ничего, ласточка, – украдкой похлопал он самолет по крылу, – сейчас полетим…

3