Память сердца

– Кто отец? – не выдержал, спросил.

– Да кто ж его знает? – пожала плечами. – Вон их сколько без отцов растут и ничего.

А она и правда не знала, а может, и скрыла надёжно… Было их несколько, кто съездил в город по делам…, а может, и впрямь по делам… Да и какая теперь разница. Человек родился!

Дуня сознательно это делала. Знала, что все будут помалкивать – хоть пытай, ежели что, и концов никто не найдёт.

– Дурочка – дурочкой, – злословили некоторые, – а своего добилась. Но дурное дело – не хитрое.

– Да как сказать, – сомневались другие.

Долго перешёптывались за Дуняшкиной спиной, но, как обычно, вскоре другие события деревенской жизни перевернули страницу истории появления на свет мальчика Пети. А люди по сути своей больше добрые, и каждый спешил прийти на помощь. Вещи несли детские: и новые, и старые, игрушки – кто что мог. В правлении материальную помощь выписали, и знатно новорождённому «обмыли ножки».

Побежала жизнь новая, насыщенная, отмеряясь месяцами, годами…

Мальчонка резвый, смышлёный, здоровенький – дед с рук не спускает. Все хвори вмиг отпустили старика, от счастья даже седина стала пропадать.

Не без баловства, конечно, но только в радость для всех, подрастал ребёнок. Учился хорошо, в спорте – первый. Мать с дедом почитал и во всём помогал. Мечту имел – военным стать.

Дуня матерью отличной была. Книжки читала, к труду приучала, в учёбе наставляла. Свой нрав жизнеутверждающий и покладистый сыну передала. И ещё больше улыбалась, только теперь светилось лицо её настоящим счастьем и никому она больше не казалась страшненькой. Стала она равной среди всех.

И что интересно, больше никто и никогда не называл её дурочкой. По-другому, как Евдокия, а то и по отчеству не величали, а как иначе: почётная доярка, победитель соцсоревнований и достойная мать.

«Вот, Фросечка, какой подарок нам внучка сделала на старости лет. Жаль ты, моя хорошая, не дожила, – рассказывал Игнат жене на могилке. – Я теперь к тебе повременю – помочь обязан. Ты уж не серчай. Но какая же умница – Дуняшка-то наша!»

И помог. Долго прожил он. Петьку в военное училище проводил, на присягу слетал, женил, и даже праправнука дождался. Попросил Павлом назвать – в честь сына своего погибшего. А вот у Дуняши век не таким долгим был. Не встала она как-то летним утром с восходом солнца, не поприветствовала своим звонким голосом соседей…

Лежала в кровати такая маленькая, что и не сразу разглядишь её под одеялом и словно сладко спала, слегка улыбаясь. Она ведь всегда улыбалась и даже смерть приняла с улыбкой на устах.

И стояли у порога в ряд уродливые стоптанные коричневые и чёрные ботиночки…

Напрасно переживал дед, что никто не будет плакать на её могиле.

Высокий стройный Пётр Игнатьевич – майор, красавица жена его и два сына подростка, статью в отца, с любовью достойно проводили мать и бабушку в последний путь. Плакали сельчане, прощаясь и сожалея, что не увидят больше её красивую улыбку, не услышат задорный голос и звонкий смех.

Ушла Дуняша, а вместе с ней и целая эпоха, но не прервался именитый сильный род Савельевых, не допустила этого хроменькая, кривенькая, косенькая, маленькая, словно подросток, инвалид с детства, сиротка и победитель Дунька-дурочка.

Осенние встречи

1

Ласковый сентябрь баловал природу необычно долгим бабьим летом. Летала паутина, золотясь в лучах ещё тёплого солнца, пьяняще пахло пряной листвой неотвратимой осени. Узкая аллея пряталась в тени густых развесистых клёнов с разноцветными резными листьями, которые в бликах солнца загорались золотым и медным цветом.

Эта встреча была случайной.

Красивая девушка в модном, светлом плаще неспешно прогуливалась по аллее парка, то и дело наклоняясь, чтобы поднять приглянувшийся листик, и объёмный букет царственно красивых листьев с трудом помещался в её кулачке.

А навстречу ей по той же аллеи, спрятав руки в карманы спортивной куртки, быстрым шагом шёл юноша. Занятый своими мыслями он, казалось, совсем не замечал сказочной красоты багряно-золотой осени. Но вдруг, увидев тоненькую улыбающуюся девушку с распущенными рыже-осеннего цвета волосами и с огромным разноцветным букетом в руках, неожиданно остановился. Улыбнулся ей в ответ и, очарованный её дивной красотой, не мог сдвинуться с места. Она была настолько хороша, что ему захотелось обнять это рыжеволосое чудо, но сумел он лишь только представиться, протянув прекрасной незнакомке руку:

– Игорь.

– Ляля, – она засмеялась, – Елизавета, – и протянула в ответ свою узкую ладошку.

Долго глядели они друг на друга с нескрываемым интересом, не размыкая рук и смущённо улыбались.

– Меня через месяц в армию забирают, – зачем-то сказал Игорь и серьёзно взглянул девушке в глаза.

– Целый месяц, ещё целый месяц впереди, – Ляля подбросила вверх собранные листья, и решительно взяла его под руку.

Они бродили по аллеям парка, болтали, перебивая друг друга, обо всём и ни о чём, как это бывает в молодости, и уже через несколько часов им казалось, что знакомы они давным-давно. Ляля тонула в его тёмных бездонных глазах, а сердце её вздрагивало от каждого случайного прикосновения. С ним было спокойно, надёжно и не скучно.

Как мы распознаём, что этот человек твой, а этот – нет? Есть мнение, что на животном уровне – по запаху. Так это или нет – оставим решать учёным. От Игоря пахло одеколоном «Саша», и никаких других запахов она не ощущала, но каждая клеточка её тела принимала его, понимала и не хотела отпускать.

Долго прощались у Лялиного подъезда, и загоревшаяся искра любви согревала их в осенней прохладе.

– Мама, я познакомилась с таким парнем! – Ляля словно летала по комнате.

– Влюбилась, – улыбнулась мама и с беспокойством взглянула на дочь, – кто он такой?

– Он чудесный! – Ляля, переодеваясь, продолжала кружиться, но, встретив встревоженный взгляд матери, решила пока скрыть свои зарождающиеся чувства. «Не буди лихо, пока тихо», – подумала она и перевела разговор на другую тему.

И уж никак не могла сказать, что приняла его приглашение на предстоящий день рождения.

– Ты придёшь? – спрашивал он при расставании. Она кивала в ответ: «Да, да, да!»

И вот наступил долгожданный день.

Ляля долго и тщательно примеряла свои многочисленные наряды. Не хотела выглядеть слишком роскошной, но в то же время мечтала быть лучше всех.

Елизавета была единственным и поздним ребёнком в благополучной и обеспеченной семье и росла в любви, ласке да заботе, а посему была сильно избалована.

Её жизнь до настоящего времени напоминала беззаботное порхание бабочки у сладкого цветка, и казалось ей, что так было, есть и будет вечно.

В подарок Игорю она выбрала пятитомник любимого Есенина, что стоял в библиотеке отца, одновременно служившей ему кабинетом. Отец Ляли занимал высокий пост во Внешторге, крутился, вертелся как мог, проворачивал сложные спекулятивные махинации, в том числе и валютные. Верная жена была в курсе этих дел, от дочери же, оберегая, всё это тщательно скрывали. Дом был, как говорится, полной чашей. Лялины наряды не помещались в шкафу, и, стоило ей только чего-либо захотеть, это сразу у неё появлялось. Семья не видела пустых прилавков, огромных очередей – они жили словно в ином мире, ином измерении. Общались в кругу себе подобных, посторонних в дом не пускали и берегли свою красавицу-дочь для брака с человеком «своего круга».

Запреты, как известно, всегда ведут ко лжи, и влюблённой девушке тоже пришлось пойти по этому пути.

– Мама, я сегодня задержусь. У сокурсницы день рождения, и меня пригласили. Я взяла в подарок «Есенина», – говорила спокойно, стараясь честно глядеть в глаза матери.

Возможно, подобная ложь спустя некоторое время не прошла бы, но мама ещё не успела навести справки о тех, с кем училась её дочь на первом курсе филологического факультета университета. И мама, потеряв бдительность и осторожность, позволила.

Занятия и лекции Лялю сегодня не интересовали. Она, казалось, ничего не видела и ничего не слышала. Была рассеянна, и сердце её замирало в ожидании предстоящей встречи с Игорем. И вот последняя пара окончена. Она первой выбежала из аудитории. Увидев Игоря, на мгновение замерла, любуясь его стройной и мускулистой, как у гимнаста, фигурой.

Тихонько подошла сзади и закрыла ладошками ему глаза. Он накрыл её руки своими крепкими тёплыми ладонями, и сердце у Ляли застучало, упало куда-то вниз, затрепетало и она глубоко задышала. Зажмурилась, а Игорь рассмеялся.

– А почему ты смеёшься?

– Мне с тобой хорошо, и хочется смеяться, – весело ответил он, подхватил её, поднял над собой и, глядя на неё снизу вверх, неожиданно грустно проговорил, – и зачем я встретил тебя именно сейчас?