Отец

– Дети всегда для нас останутся детьми! – не сдавалась Нина Михайловна.

Дочь взяла вещи, из которых плащ оказался самым тёплым в саквояже. От холода спасали два шерстяных свитера ручной вязки. Погода на день менялась по нескольку раз. Шквальный северный ветер с Баренцева моря приносил в Мурманск повышенную влажность воздуха и довольно прохладную летнюю погоду. Случалось, несколько минут шёл дождь, а в других местах города, ближе к морю – кружил снег. Неожиданно появлялось солнце, поднималась температура и уже при восемнадцати градусах тепла дышать становилось трудно. Чаще всего изменения погоды ждали со сторны морского порта с большим количеством башенных кранов, кораблей, шлюпок и лодок. Тревожный крик хохлатых бакланов, альбатросов и чаек подчёркивал местный колорит. Осложнял жизнь полярный день. Ложились спать и вставали исключительно по часам. Окна общежития, в которое поселили девушек, были постоянно занавешены.

Питались в городской столовой. Предпочтение отдавали исключительно рыбным блюдам, чаще всего – треске горячего копчения. В фирменных магазинах «Нептун» и «Океан» она продавалась в специальных сеточках. Местные останавливали выбор в худшем случае на яичнице, поэтому с лёгкостью определяли приезжих.

Практику предложили пройти в информационном отделе. Основное требование к сюжету – текст не должен превышать одной печатной страницы. Темы – самые разные. По просьбе руководства первый материал Людмила сделала о Мурманске.

– Я и не думала, что мы живём в таком необычном и красивом городе, – отметила сюжет шеф-редактор одной из программ.

Буйное цветение сирени по времени совпадало с сезоном грибов, которые росли на сопках. «Красное» море из подосиновиков на заготовительных базах поразило её воображение больше, чем атомная подводная лодка в Североморске. Жёлто-оранжевая морошка, оленьи стада вызывали такое же восхищение, как плантации перцев и баклажанов в совхозах Украины. Она продолжала удивляться! В самых обыденных вещах находила отблеск забытой романтики.

– В сюжете про хлеб я насчитала четырнадцать интересных фактов! – оценила ассистент режиссёра материал практикантки на очередной «летучке». – Даже не догадывалась о том, что наше предприятие выпускает хлеб для космонавтов и водолазов и что от закваски хлеба до готовности проходят ровно сутки!

Каждый «отмеченная» информация в новостном выпуске премировалась десятью рублями. Девушки старались найти необычные темы, которые телеоператоры часто бойкотировали.

– Девочка, я дам тебе рубль восемьдесят, но снимать мясляное пятно на море не поеду, – так отреагировал опытный Аантолий Коновалов на предложение сделать критический материал. – Брызни лучше текст на страничку! – просил он.

В такие минуты хотелось отказать, но обязательное условие привезти положительную характеристику и родительское воспитание останавливали в шаге от ссоры.

Отличные оценки дочери за производственную практику для Георгия Тимофеевича были на вес золота. Он видел, с каким желанием и ответственностью она подходит к каждому заданию.

– Её дело! – от этой мысли у него на душе становилось легко и радостно.

33. «Первенец»

В семье Степановых, впрочем, как и в большинстве советских ячеек общества, на интимные темы не говорили. «В СССР секса нет!» – эта фраза во многом определяла отношения между мужчиной и женщиной, между юношей и девушкой. Ни специальной литературы, ни тем более видео тогда не было. Поэтому, когда настало время сестре выходить замуж, поставить в известность родителей взялась младшая сестра. Вначале рассказала маме, а уже вместе с ней – Георгию Тимофеевичу. Это потребовало от них умения вести дипломатические переговоры, мудрости и такта. Жених – родом из Волгограда, где Лена проходила практику на металлургическом заводе «Красный Октябрь», одном из крупнейших производителей металлопроката специальных марок стали в России. В такой важный для молодого специалиста момент Георгий Тимофеевич находился рядом с ней, как и пять лет назад при поступлении в Ленинградский политехнический институт имени Калинина. Где будет жить и работать, с кем общаться? – его интересовало всё.

Огромные цеха ошеломили. Они не шли ни в какое сравнение с Кировским чугунолитейным заводом, который считался градообразующим предприятием.

– Гордость и страх за дочь – чего больше? – пытался ответить на свой же вопрос Георгий Тимофеевич.

Юра Ведилин производил впечатление серьёзного молодого человека не только потому, что был старше сестры на шесть лет. По рассказам Лены, очень внимательный, смелый, самостоятельный двадцатисемилетний парень. Красиво ухаживал – всё говорило о том, что сестра влюбилась.

– Папа, а Лена хочет замуж выйти, – в подходящий момент, угадав настроение, поделилась с папой младшая дочь.

Георгия Тимофеевича известие застало врасплох. Ничто не предвещало беды – именно так расценил он ситуацию. Жизнь, по его меркам, делилась на три этапа – учёба в школе, затем в институте, после окончания – работа. Что дальше? Этот вопрос он желал оставлять без ответа. Им управляла родительская любовь и мужской эгоизм.

– Она его не любит, – почему-то решил отец.

То ли сомневался в способностях дочери будить чувственное желание в представителях противоположного пола, то ли провоцировал, чтобы Лена сама сказала главное слово.

– Любит, любит! – ответила за неё сестра.

Она очень старалась. По русскому обычаю первую свадьбу играют самому старшему в семье. Люда обижалась на соседей, которые почему-то утверждали, что она раньше «выскочит» замуж.

– Я хочу услышать Лену, – настаивал отец.

– Папочка, она стесняется! – решила до конца идти Люда.

Её способность убеждать проявилась в тот день со всей силой. Папа сдался. Свадьбу сыграли в Кирове в родовом имении. Самые близкие пожелали молодым большой любви и счастья в детях. А в 1980 году на свет появился первенец – Миша, названный в честь прадеда (по маминой линии) и талисмана Московской Олимпиады.

Началась осуществляться мечта Георгия Тимофеевича: поучаствовать в воспитании если не сыновей, то хотя бы внуков. В это время молодые уже получили однокомнатную квартиру, двери которой не закрывались для родственников. Клеили обои, изредка нянчили малыша и радовались за чету Ведилиных – в таком возрасте имели отдельное жильё единицы. Но они заслужили – восемь месяцев ютились в общежитии, пока Юра не поехал в столицу в Главное управление той организации, где работал, и не «стукнул кулаком по столу». С горем пополам им выделили квартиру. Больше всех радовалась Нина Михайловна.

– Газ, ванна, вода горячая: мыть посуду – одно удовольствие! – восхищалась мама, по-настоящему оценив удобства. – Полоскать бельё в проруби не придётся! – она обернулась к дочерям в надежде на поддержку. Но радости на лице старшей не увидела.

Люда вспомнила, как мама на санках возила горы белья на замёрзшую реку Песоченку, лихо орудовала топором, чтобы отвоевать у льда немного воды. Иногда надевала теплые перчатки, поверх – резиновые, а чаще – совсем без них по сорок минут в обжигающей холодом воде полоскала вещи. Оттого руки её краснели и обветривались.

– Слишком долго ждали! Хочется трёхкомнатную! – вяло отреагировала Лена.

– Научитесь ценить то, что имеете! – всегда любила повторять Нина Михайловна, хотя прекрасно понимала: в молодости хочется всего и сразу.

– Не торопитесь жить! – в таких случаях говорил отец.

– Лена, ты сама себе хозяйка! – «агитировала» за малометражку Людмила, выдавая тем самым своё желание оказаться на её месте.

«Выбив» квартиру, зять Юрий Прокофьевич Ведилин заметно «вырос» в глазах тестя. Он будет помогать и родственникам – через какое-то время покорять наукоград приедет двоюродный брат Лены – Гена Степанов. В «фарватере» старшего и опытного человека он чувствовал себя уверенно.

Поездки в Обнинск превращались в праздник. Наличие продуктов в магазинах, делала жизнь ярче. «Время талонов» обнажило истинные ценности. Если в больших городах ассортимент продуктов не вызывал вопросов, то в провинции не видели даже сливочного масла. На семью из трёх человек выдавали подекадно три талона на колбасу – по четыреста граммов, два талона на мясо – по полтора килограмма, причём без учёта качества: с костью или филе – выбирать не приходилось, один талон на сливочное масло – двести пятьдесят граммов. Позже в список дефицитных попадут сахарный песок, крупы и даже спиртное. Чтобы навести порядок в торговле промышленными товарами, устраивали розыгрыши. Нередко мужчины претендовали на женское бельё или туфли.

– У нас жёны есть, – язвили они, чем сильно раздражали своих сослуживиц.

Дефицитные банки растворимого кофе и коробки шоколадных конфет стали лучшим и изысканным подношением, чтобы кого-то «задобрить» или «отблагодарить». Дополняли список редких товаров лекарственные препараты.

Родители старались подставить плечо детям. Продукты «путешествовали» из Кирова в Обнинск: консервированные огурцы и помидоры, солёные и маринованные грибы, квашенная капуста, яблоки, компоты и варенье, которое мама умудрялась присылать по почте и в Ленинград. С ним студенты пили чай, использовали как начинку для кексов и пирогов. Выживали, как могли. Слово «достать» не сходило с уст. Радовались каждой приобретённой вещице. Одежду, особенно детскую, тоже «доставали». Кто умел – шил и вязал. Но даже распределительная система не смогла избавить народ от очередей. Они стали визитной карточкой советского времени.

Незадолго до открытия Олимпиады в Москве (чтобы не подорвать престиж страны) на прилавках магазинов появился «финский сервелат», нарезанный кусочками в небольшой вакуумной упаковке, который был одним из главных украшений праздничного стола обычной семьи и считался деликатесом. Разговоры о еде ещё долго находились в фокусе повседневной жизни.

34. «Им места было мало и земли …»

Решение о замужестве Людмила приняла после того, как третьего января 1981 года «Ромео» признался ей в любви и официально сделал предложение. Молодые мечтали сыграть летом свадьбу. Но как сообщить об этом папе?

– Задача – под силу мужчине! – оправдывала свой страх «Джульетта». – Время ещё есть.

В мире так устроено, что и хорошее, и плохое имеют обыкновение заканчиваться. После весенней сессии студенты приехали отдыхать к родителям. Отступать было некуда: до отъезда Люды на производственную практику в Мурманск оставалось две недели. Подобрав удобный момент, будущий зять попросился поехать с Георгием Тимофеевичем за сахарным песком в магазин. «По знакомству» им «оставили» пятидесятикилограммовый мешок – требовался помощник. И он нашёлся!

– Георгий Тимофеевич, мы хотим с Людой пожениться! – невозмутимо произнёс Гена, когда «Москвич» набрал приличную скорость.

Собственный автомобиль по тем временам считался признаком достатка. О «Жигулях» мечтал каждый мужчина. Люди подолгу стояли в очереди, чтобы стать владельцем заветного авто. Взвесив все «за» и «против», симпатии Георгия Тимофеевича оказались на стороне «Москвича». «Жигули» считались более «городским» автомобилем. В качестве прототипа для него был определён Fiat 124 (https://ru.wikipedia.org/wiki/Fiat_124). Специально для эксплуатации в условиях сельской местности на АЗЛК создали модификацию «Москвича». Она серьёзно отличалась от базового седана, так как в основном предназначалась для перевозки пассажиров и грузов в условиях плохих сельских дорог и бездорожья. Он мог использовать в своей работе самый распространённый низкооктановый бензин А-76. Более качественный на селе был в большом дефиците.

Георгий Тимофеевич профессионально водил автомобиль, но слова о предстоящей женитьбе, заставили резко затормозить.

– Давай приедем домой, тогда и поговорим! – так он отреагировал на просьбу «благословить» молодых.

Он старшую дочь скрепя сердце отдал замуж, а с младшей расставаться не желал.

– Значит, она от него зависит, – с явным неудовольствием произнёс Георгий Тимофеевич, обращаясь к жене.

Фраза Георгия Тимофеевича прозвучала как утверждение. Когда об этом узнала дочь, так расстроилась, что заплакала.