Кот из бездны. Антиутопия

№№№№№№

Но вместо троих, появились пять человек, и сразу же обычная квартира показалась маленькой и очень тесной.

– Зачем они тут? – завизжал кот, считая, что гости нарушают его личное пространство и покой.

– Если мы пытаемся спасти мир, то только они смогут нам в чем-то помочь, – заявила Геката, даже Эрида еще не успела рта раскрыть, что было немного странно, но мало ли странностей еще предстоит им пережить?

На первый взгляд Алине показалось, что они и не похожи на ее героев, хотя она без труда определила, кто из них кто.

Одиссей был выше и стройнее, чем она всегда считала, помня еще знаменитого итальянца, его когда-то игравшего. Прометей наоборот коренастее и шире в плечах, словно там, в горах он набрал вес и несколько уменьшился в росте.

Но это все заметно было только в первое мгновение, а потом она забыла обо всем, как только услышала его низкий голос:

– И зачем мы тут, интересно, вы все хотите, чтобы я никогда до своей Итаки не добрался?

– Чтобы до нее добраться, надо этот мир спасти, – заявил Мефи, ему не хотелось оставаться в стороне от этой странной беседы.

– Вот только не я, меня увольте, – замахал руками Прометей, – прошлое мое спасение закончилось пленом, это и того хуже.

– Ну почему же, – улыбнулась Геката, – твои горы в целости и сохранности, Алина не даст соврать.

И все посмотрели на Алину, гадая, даст она соврать или не даст.

– Так о чем же мы говорим, может, пошли уже спасать, – подпрыгнул на месте Одиссей.

– Да ты вроде не собирался этого делать? – уточнила Эрида

– Не собирался, а теперь собрался, когда-то меня заставили разрушить Трою, теперь может взамен и спасу что, – буркнул он, злясь из-за того, что все остальные не слишком торопятся, словно у них вечность в запасе.

– Да не торопись сильно, сам знаешь, где спешка нужна, а еще лучше, если этот мир вовсе будет стерт с лица земли. Все эти люди страшно неблагодарны, словно мы обязаны что-то им делать, вот и пусть летят в бездну, туда им и дорога.

– Да, спасители из вас еще те, – подал голос Мефистофель, – и хотя он был тут, но на время все как будто про него позабыли.

№№№№№№№№

Алина же думала о том, что у них появилось две противоборствующие силы. И в первой команде была она сама, с котом, Одиссей, рвавшийся домой, и понимавший, что как всегда он окажется там только если мир будет спасен, иначе ехать ему будет просто некуда, с ними останется и Геката, конечно, а вот во второй Мефистофель со своими пуделем, Эрида и Прометей – ну что и славненько, силы их были почти равны.

– Белые начинают и выигрывают, – мяукнул кот, но Мефи его остановил:

– Ничего подобного, начинать будут черные, ну и понятно, кто тут выигрывает. Но сначала давайте послушаем, что же довело всех нас до жизни такой, Алина обещала нам рассказать про главный косяк Пушкина

– Тогда уж надо начинать еще раньше, – отвечала она, потому что до Пушкина было «Слово»

– Ясно, что было слово задолго до Пушкина

– Да она говорит о «Слове о полку Игореве, правда, Алина, – врезался в беседу кот

– Правильно кот, у нас все началось со Слова, которое исчезло первым.

И все расселись поудобнее, чтобы послушать, с чего же начинались край и разрушение Руси и Лукоморья. Сказал же ученый о том, что не зная прошлого, никогда не узнаешь и грядущего. А этой истории никто кроме кота и не знал не ведал. Ведь остальные были не от мира сего.

Глава 13 Сначала было «Слово» Люцифер покинул мир

Не знала еще вчера Алина, что ей придется становиться Шехерезадой и рассказывать о том, что и как начиналось. Рассказывать с самого начала, по сути, откуда, где разгорался огонь грядущей беды, если не от Прометея, в то время освобожденного по воле Зевса, то от Люцифера, который был у греков хранителем Утренней звезды.

Если бы он им и остался тогда и потом, то может быть ничего такого и не случилось бы, но он не остался, увы.

И заговорила сказочница:

И мы отправляемся с вами туда, где все начиналось, чтобы узнать, что же там такое происходило тогда, в самом начале, и как это могло отразиться на наших судьбах, в нашем многострадальном мире.

№№№№№

Сначала была тьма, но сама богиня ночи Никта породила первых носителей света. И после них в этот мир пришли титаны. Они были благородны и прекрасны, но не смогли защититься от младших, богами и называвшихся, и со временем уступили хитрым и напористым соперникам своим. Их это не сильно расстраивало. И ушли те, кто не противился, на край света, и разбрелись они по миру дальнему и ближнему.

Боги захватили власть над миром, и понимали они, что не обойтись им без предшественников своих, и старались привлечь их всеми правдами и неправдами на свою сторону.

Среди них был и титан Астрей, который любил звезды, таинственные и далекие светила. Он и разбросал по небесам первые из них, и должны они были как-то рассеять мрак на небесах.

Звезды и ветер – вот то, о чем заботился в этом мире Астрей. И он трудился над созданием продуваемого и освещенного всеми ветрами мира. Он с радостью порождал тот свет, именно свет должен был людям радость и вдохновение принести. Такими оставались и дети его – таинственные и могучие. А появились они на свет от любимой жены его, богини утренней зари Эос.

Он был благодарен ей за те светлые и прекрасные чувства, которые она к нему испытывала в самом начале, и за детей, ею родила. Это потом Зевс превращал в звезды первых героев, но сначала творил звезды Астрей. И когда Громовержец посмотрел на небеса и несколько увеличил их количество, самые главные из них давно уже сияли, они были так прекрасны и таинственны, что тот просто решил добавить немного и собственного света.

И среди них любимым детищем титана была звезда, которую он называл Люцифер. Ему казалось, что свет ее был ярче, и расположена она была выше других, и так часто смотрел на нее Титан, что понял Люцифер со своей высоты, что с ним никто не сравнится. И уверенность эта со временем крепла в душе его. Он и не подозревал тогда, что все может измениться вдруг.

Сначала он радовался миру, который ему подарили родители, и светил для них так, что готов был раствориться от усердия. Но когда заметил, что они, как должное принимают свет его, то стало ему немного грустно, печально даже. Что же это значит? Только в первый момент и замечают, и восхищаются, а потом появляются другие звезды, и отношение становится другим? Он так привык к всеобщему вниманию, что никак не хотел с этим мириться.

№№№№№№№№

Заметил он, что и на земле стали происходить какие-то перемены, и в небесах, его сиятельная матушка, все чаще куда-то исчезала, и ее долго не могли нигде найти. Отец старался делать вид, что ничего страшного не происходит, но он уже знал, что она украла для себя какого-то смертного, и радуется тому, что его век так короток, и она может скрасить его короткую и не слишком радостную жизнь.

– Я вернусь к мужу, ведь он бессмертен, а этот несчастный – совсем другое дело, – говорила она, оправдывая свои слабости и не самые красивые поступки.

Этого не могли понять другие, и Люцифер не мог понять, но Эос не нуждалась в их понимании, она делала то, что ей хотелось.

Так Люцифер впервые узнал, что такое предательство, и мать родная своей легкомысленной беззаботностью пояснила ему, как это бывает.

Но это оказалось такой мелочью в сравнении с тем, что началось на земле потом, когда боги вылезли из утробы Кроноса и стали воевать с целым миром.

Глава 14 Трудное решение

Впервые Люцифер пожалел о том, что он не стал вмешиваться, не тронул младенца Зевса, когда того прятали от прожорливого отца. Может быть, от него и стоило избавиться, но ведь они не остановились, они, так или иначе, расправились со всеми его братьями-титанами. Он едва отыскал Атланта, он взирал на страшные муки Прометея, и даже заглянул в бездну, где томились те, кто не собирался так просто покоряться. Какой плачевной оказалась их участь. И после жуткого этого путешествия, Люцифер понял, что никогда больше, и он не будет счастливым и беззаботным.

Так в душе Светоносного появилась сначала печаль, а потом и ярость. Он видел, как носился по миру задорный Посейдон, то корабли топил, то ветры захватывал в свои объятия. Очень редко он видел вторжение в этот мир из своего подземного царства мрачного Аида. И уже готов был поддержать Деметру, после того, когда тот осмелился похитить Персефону, но его вмешательства не потребовалось.

Они как-то договорились, и все убедились в том, что она его любит, и готова была оставаться в объятьях насильника. Вот этого Люцифер никак не мог понять, но он уже давно многого не понимал.

Последняя его надежда была связанна со смертным Одиссеем, тому немало сделать удалось, и даже Трою, из которой был последний возлюбленный его матушки, разрушить. Но когда тот стал бессмысленно скитаться по миру, а потом на острове волшебницы застрял, понял Люцифер, что ни на кого из богов и смертных он надеяться никак не может.