Мой любимый призрак. Городские мифы

Беспощадная правда могла его сразить, но полковник держался из последних сил.

№№№№№№№№

А тем временем под сводами Малибу какой-то парень пел «Ах какая женщина» и пел очень хорошо, профессионально, Ники с Лизой пошли танцевать. Это произошло неожиданно, и делали они это вполне прилично, на глазах у всех танцевали как настоящие влюбленные.

Лиза смотрела на своего спутника, она не понимала, как такое могло произойти. Как она в этот день вопреки всему тут оказалась. Почему она танцует с незнакомцем, не потому ли, что сбежала от вечного своего любимого, или все-таки начинается другая жизнь? Но то, что призрак ее подтолкнул к Ники, в Малибу, где она сроду не была и быть не собиралась, в том сомнения не было.

Если им захочется поговорить, и ей признаться во всем, то она не сможет ему объяснить, почему с ним оказалась. Ну не о призраке же, явившимся через четверть века, рассказывать. Прослыть городской сумасшедшей ей совсем не хотелось. Это проблема, на самом деле, если они продолжат вечер после Малибу. А они его продолжат?

Пока она не знала этого, но судя по тому, как развивались события, все могло быть, а продолжение следовать.

Вечер обещал быть приятным, вполне приличным и вдохновляющим, о том, что обещанного три года ждут, она как-то в тот момент не подумала. А когда за твоей спиной призрак и Рыжий, то случиться может все, что угодно от пожара в заведении до мировой катастрофы.

Глава 19 Все смешалось в один миг

А потом все как-то смешалось. Рыжий пытался увести Эля хотя бы от того стола, где они сидели. Но призрак противился, и в тот момент Ники склонился и поцеловал Лизу в губы, по настоящему, это была уже не рука в руке, не прикосновение к щеке, это был поцелуй. Она отстранилась через мгновение, а он что-то сказал о том, что у нее губы сладкие от вина. И говорил он это спокойно и искренне, это не было похоже на дежурную фразу, чтобы произвести впечатление, если чего-то меньше всего и хотел Ники, так это произвести впечатление. Он решил отключить все те свои преимущества, которые могли заставить девицу подчиниться на одну ночь, той самой ночи ему было недостаточно, пока точно хотелось большего. Это Эль почувствовал на уровне подсознания. И вспомнил, как в генеральской приемной он поцеловал ее в первый раз вот так. Это была скорее дерзость, он хотел, чтобы в толпу мужиков она вспомнила и запомнила именно его, а там все было значительно сложнее. Хорошо, что тогда не было видеокамер, иначе он не то что майором, и капитаном бы не стал. И он подчинил ее себе с первого поцелуя.. Хотя Эль и не думал, что сразу все получится. Это потом он понял, что она тоже его подчинила, и никогда прежде ничего такого он не испытывал, тут был полный триумф и полный провал одновременно.

Но с Поэтом – то все понятно, а она, чего именно хотела она, вот это пытался понять и узнать Эль. И сейчас он не сомневался, что Лиза любила его и никого другого она любить не могла. Ведь он – то думал, что стоит только ему показаться, и она тенью будет следовать за ним, но ничего такого не случилось и близко. Да, она сопротивлялась, хотела ему что-то доказать, но этот мужик явно ее зацепил и очень сильно.

Она теперь едва замечала его, боялась, чего не было никогда в жизни, и пыталась прикрыться кем-то из живых. Первым встречным, хотя такой ли уж случайный был этот Наполеон, прямо с севера к ним шагнувший, ну адмирал Колчак, не меньше и больше. Скорее всего, это тоже сыграло важную роль. Она вместе со своей ведьмой прабабкой адмиралом просто грезила. Та с детства только о нем и рассказывала, и о том, как он покорял север, и какие там подвиги совершал.

Чем дальше думал Эль о сопернике, тем больше убеждался в том, что тот не такой ничтожный и мелкий, как могло показаться. Да, он чувствовал себя королем, только иногда влюбляются в садовников, отвергая королей. Тем более, если король стал всего лишь призраком.

В этом не было ничего удивительного, если бы любой другой призрак появился перед ней, все бесы ему твердили, что между мирами отношения по меньшей мере натянутые. И только самые родные и близкие относятся по-другому и не хотят причинить вреда там, кто остались. Но разве он не был для нее родным и близким, тогда почему так все происходит?

Ему показалось, что этот мужик видит его тоже, или просто он был весел и счастлив, и немного пьян, а потому рядом с Лизой жизнь ему казалась прекрасной. Эльдару хотелось крикнуть:

– Но я же пришел к тебе, я вернулся, я тут. У нас не так много времени. Ты не можешь у меня на глазах оставаться, черт знает с кем, так не должно быть, так не будет, потому что есть я.

– Тебя нет, не забывай, – услышал он голос Рыжего над самым ухом, – тебя нет, как и нет Адмирала. Как долго мне с ним пришлось возиться, он вот так же возвращался, не собирался уходить, у него не столько женщин тут оставалось, и одна из них – Анна – оставалась в застенках, в руках его палачей, потому что она повсюду следовала за ним.

Эль с яростью на него смотрел, зачем сейчас он пытается его остановить, вразумить, что-то ему доказать? Если у них такое задание, то они должны как можно скорее с ней вернуться туда, но судя по всему, жизнь только начиналась, а может и задание какое-то совсем другое, как это можно знать наверняка. Если они попытались использовать его вслепую, и он никогда не узнает и не поймет, что тут делал на самом деле и зачем он тут появился.

Рыжий слышал его мысли, ну и пусть слышит, Эльдар решил махнуть на это рукой. Никуда он не денется, все равно останется с ним, а если и не остается, какая ему разница, что и как будет происходить дальше, ему даже помереть больше не суждено, так что он просто останется скитаться по земле, ну и не много потеряет, если уж быть честным перед самим собой

– Адмирал, – в тот момент прошептала Лиза, словно пыталась что-то вспомнить.

Сколько было написано о нем, сколько раз она видела его во сне, а портрет в комнате прабабушки, тогда не называли его имя, и она была почти уверена в том, что это ее дедушка, который погиб очень молодым, кого еще так бережно могла хранить в свое комнате бабуля? И как она удивилась, когда в историческом музее увидела такой же точно портрет и наконец поняла кто это.

У них был необычный город, если здесь могли оказаться и знаменитый писатель и адмирал сделал его своей столицей…

Глава 20 Ночь откровений. Адмирал

Еще продолжалась игра со смертью, собой и судьбой.
И вдруг замолчал адмирал. Прикрывший наш город собой.
И жили мы столько часов, и дней в этой славе и власти.
Потом кто-то красный пришел. Сметая и разум и страсти

Ему приглашенье на суд, а нам только крови лавина.
И знали, спокойно умрут с улыбкой последней мужчины.
И пусть задрожат палачи, расстрелом командуя снова.
О как он столетье молчит. И мир, и кровавый и новый

Все помнит в агонии той его несгибаемость, профиль.
Уводит во тьму за собой, у них о пощаде не просит.
И женщина, та, что за ним, шагала в иные стихии.
Увидит пожарища дым, напишет «Погибла Россия»

О чем тогда думал в тиши вонючего он каземата.
– Пиши, – говорили, – пиши, стихия во всем виновата.
На муки идущая вновь, мочала его Маргарита.
Останется тень и любовь, и звезды. Но если убита

Душа, то ее воскресить сумеет не тот, кто над нами
Другой, ему свет свой хранить, и снова поникшее знамя
Поднять и идти напролом, стремительна тень адмирала
Столетие с нею живем, надменно, печально, устало

Этой ночью и на самом деле Лизе снился Адмирал Александр Васильевич Колчак. Такими странными бывают сны.

Он снился ей и прежде, только тогда, в детстве она не знала, кто такой – этот человек. Когда-то бабушка показывала фотографии деда в такой же длинной шинели. Потом те фотографии исчезали бесследно, сколько она их не искала – найти не могла. Бабушка умерла неожиданно, уехав погостить к сыну, и Лиза так и не узнала, где они могли быть. Мать только усмехнулась, когда она спросила о них:

– Ты придумаешь тоже, какой военный, ничего этого не было.

Но детей не обманешь, она видела, или чувствовала, что мать лукавит.

Почему так скверно было у нее на душе? Она не знала, но чувствовала, что они предали деда. Только зачем, для чего единственная дочь говорила о том, что его никогда не было? Они уверяли, что она все поймет, когда вырастит. Она выросла, но так и не поняла, такой вот глупой, видно уродилась. Тогда он стал ей сниться. Наверное, ему очень хотелось, чтобы вопреки всему его неведомая внучка помнила о нем. И она помнила, знала – он останется с ней навсегда. Он тоже был белым офицером, как и адмирал Колчак.

А когда на экране старого телевизора в первый раз мелькнуло фото адмирала, она странно сжалась и поняла, что это был он. Вернее, не ее дед, конечно, но человек, сгинувший где-то, она могла его только таким и представить, других фотографий не было. И они незаметно слились воедино. Это была не ее вина, а их общая беда. Тогда многие были безлики, даже безымянны, но это противоречило всему, и памяти о них. Если их дети и внуки были живы, как могли они не знать и не помнить тех, кто подарил им эту жизнь, какими бы уважительными не были причины. И она помнила.

№№№№№№

Елизавете снился Адмирал, но почувствовав запах сигарет, она заставила себя проснуться. Хотя это казалось невероятным. Она не могла прервать такой сон. Но там, в реальности, может быть, в первый раз за все время происходило что-то еще более важное, чем здесь, в ее восхитительном сне. Он сидел в кресле, повернув его к окну. Кресло могла повернуть и она сама, конечно, но не он. Призраки не могут двигать вещи, а он мог.

Такое было однажды, когда она была влюблена и счастлива, и Андрей сидел в этом кресле перед распахнутым окном, глядя на далекие звезды и стрелы кранов вдали. Тогда как раз перед их домом, хотя и на приличном расстоянии, возводили новые дома. Она любила его, так как никого никогда не любила, он был веселым и добрым, очаровательным парнем, который умел не только смешить ее и вносить в жизнь легкость и невероятное очарование, но и зарабатывать деньги еще в те времена, когда они были студентами. Большие деньги. Наверное, потому что его обаянию невозможно было не поддаться, и все, с кем он сталкивался, были в его власти. Он был душой компании. И они могли жить долго и счастливо, и даже умереть в один день.

Он полюбил ее стихи, она не сразу поняла, что этот тот человек, который нужен ей раз и навсегда. И когда все это уяснилось, они были по-настоящему счастливы, только потом все полетело кувырком. А тогда он любил сидеть в этом кресле и смотреть на то, как строят дома, он возвращался домой в полночь, и опускался в кресло, а она поспешно разогревала ужин, ставила его на широкий подоконник. Он, медленно пережевывая пищу, рассказывал о том, что же произошло, и обязательно поворачивался к ней. Ему было важно чувствовать ее и видеть, что она по этому поводу думает. Она стояла за его спиной, отперевшись на спинку кресла, и говорила о том, что происходило в ее жизни и то, о чем она размышляла и писала. Они любили обсуждать какую-нибудь эпоху князя Святослава или Всеволода, так, словно только что оттуда и вернулись. Эпоха для них была живой, на фоне черного ночного неба и строительства нового дома.

Глава 21 Люди или призраки?

Темнота подводит зрение. А тогда мы видим того, кого хочется видеть. И только одного желаешь, чтобы продлилось очарование.

– Андрюша.

Лиза испугалась собственного голоса, так странно громко прозвучавшего там, и так страшно стало.

– Ты хочешь, чтобы он вернулся, – спросит тот, – кто был в кресле.

Его гибкие длинные пальцы, рубин кольца казался черным. А почему собственно рубин. Это все романтика, навеянная стихами расстрелянного поэта, да что она сегодня все про расстрелы. Причем здесь адмирал и поэт. Он никогда ей не снился. Но он тоже был расстрелян где-то во взбунтовавшемся Питере.