Свет погасшей звезды. Мифы о звездах и маяках

Как много нужно сказать этому новому князю Гвидону.

В башне он, как Велес когда-то, снял с себя старость и теперь был молод и прекрасен, значительно моложе ее. Алина оторопела. Она ведь знала все предания, но не думала, что такое может быть и с ними. Это было настоящим безрассудством, она почувствовала себя старой и страшной. Вот что значит вторгаться в чужой мир живой, наверное, так же чувствовали Геракл, Одиссей, Тезей, оказавшись живыми в Аиде.

И тут случилась еще одна беда, буря, страшная буря подхватила и понесла его куда-то. Он не привык к той легкости, подаренной ему смертью. Она задержалась, сила земного притяжения была все-таки хорошим помощником, чтобы не стать той самой пушинкой. Но на этом острове, в разгар бури, она была одна, совсем одна.

Страшные всадники, совсем как в знаменитом романе, пронеслись мимо. И кто-то тянул к ней руки и звал за собой.

Она разглядела лицо матушки:

– Алина, пошли с нами, тебе не нужно тут оставаться. Мне так скучно и уныло без тебя,

Она отстранилась, прижавшись к кирпичам башни, она готова была вжаться в эти кирпичи. И в тот миг она услышала его голос, прекрасно известный всем, до последних ноток, почти как голос Левитана.

– Не оставляй меня, мы только встретились, зачем же нам расставаться

Чтобы не слышать, не поддаваться соблазну, Алина стала думать, Один ли там во главе процессии или король Артур, а может быть сам Локи?

И в тот момент она почувствовала себя Елизаветой Ярославной, отнимавшей у той самой Дикой охоты своего Гаральда. Разве она не писала роман о королеве снегов. И хотя он не стал для читателей самым любимым, но для нее все это время был самым главным. Она тогда не очень понимала, почему испытывает к нему такую нежность. И только теперь стала той самой королевой Елизаветой, выстоявшей три ночи, когда ее пытали на прочность боги ее любимого мужа.

И они пронеслись мимо, понимая, что она не последует за ними.

8

Патриарх вернулся на рассвете. Он едва передвигался, но улыбался и казался счастливым, ведь груз болезней, страданий и бед отступил

– Они забросили меня в море в ладью, но я все видел, и я молил Одина оставить тебя для меня. Наверное, сквозь эту бурю он услышал, он все-таки услышал.

Он опустился в траву, там было так много росы, совсем как в детстве, и Алина села рядом с ним.

– Ладью в любое мгновение могло унести в море, – снова заговорил он, – но разве я мог это допустить.

– Мне пора уходить, – произнесла Алина, как только услышала шелест крыльев за спиной. Хранитель и без того подарил мне слишком многое, нельзя испытывать его терпение. Но он был так добр, наконец поверил, что ты умеешь любить по-настоящему. Я только догадывалась о том, а он совсем не верил. Не обижайся на нас, – тут же прибавила она, словно прося прощения

– Да я и сам в это не верил до поры, до времени, суета, заботы, власть, – все казалось сильнее. Места и времени не оставалось только для любви.

– Если я останусь, то не доживу свою жизнь и не допишу роман. Его можно написать и здесь, но мне хочется, чтобы он остался для них там. Сколько таких романов были потеряны навсегда, а люди должны знать, что мы не так плохи, что мы умели любить.

– К черту роман, останься со мной здесь.

– Я не могу этого сделать, мне нужно оправдать тебя там, а это может только наша любовь и роман

– Ты говоришь, как Мастер.

Она удивленно на него посмотрела, никогда бы не подумала, что он читал роман века.

– И не просто читал, я перечитывал его много раз. Это и помогло мне задуматься о любви, он никогда не любил Маргариту, я не спрятался бы от тебя и не отпустил бы, встреться мы там хотя бы раз.

– Вот потому мы и не встретились, – задумчиво произнесла она. – Я тоже так подумала, когда по сне увидела маяк Велеса. Я знала, если мы встретимся, то не сможем расстаться. А это бы принесло боль стольким людям.

– И только из- за того, что это могло принести кому-то боль, мы так и не смогли встретиться? – удивленно спросил он

Кажется, это не укладывалось в голове

– Это была бы обычная встреча, каких было сотни и тысячи, ты бы и не вспомнил обо мне потом, этого я и боялась больше всего.

Ангел закашлял у нее за спиной, и Алина стремительно поднялась.

Она передала ему листок

– Прочтёшь, когда я уйду. Я буду оттуда смотреть на маяк, только он подарит мне вдохновение, и я буду знать, что ты тут, что ты ждешь меня и никакая сила тебя не сможет похитить.

– Так и будет, – прошептал он.

Тот, кто там мог мир перевернуть, добиться всего, чего ему хотелось, здесь оставался спокойным и тихим. Говорят, что любовь делает мужчин несмелыми, а женщин смелыми.

Патриарх смотрел на маяк страсти, он много потерял, покинув мир, но теперь в его власти было сохранить огонь в маяке и дождаться Алину в вечности. А в том, что так будет, не было никаких сомнений.

Пока у него оставалось только стихотворение, первое стихотворение, к нему обращенное. Странно, но ему никто никогда не писал стихов в той жизни.

Манил маяк в глухую бездну вод,
Мерцая, как звезда в бескрайнем море.
Туда душа отчаянно плывет
С незримой бурей и сомненьем споря.
Мне говорят, что нет пути назад.
Но не могу я этому поверить.
Ведь там пирушка, все друзья сидят
И ждут меня сквозь годы и потери.

Я видела тот огонек во мгле,
Он, словно пламя снова разгорался.
Когда сквозь бурю ты спешил ко мне,
Но там, за перекрестком оставался,
И все печальней становилась тьма.
Еще чуть-чуть, и он совсем погаснет.
Но отступали города, дома,.
Я снова собиралась в путь напрасно.

Смотритель маяка был стар и зол,
Но средь теней тебя я отыскала.
И ты бокал швырнул на темный стол,
И вдруг сказал: – Мы все начнем сначала.
Но что и как? Нас разделяла тьма,
И мне не одолеть тот путь во мраке,
Мелькают города, моря, дома,
И лишь маяк мне посылает знаки.

Но знаки те едва ли разобрать.
И все-таки я жду тебя и верю,