Академия Полуночников 4. Слеза вампира

Но кроме наставления нас на путь истинный в ее обязанности также входило следить за тем, чтобы впереди нас не ждали засады. Выслеживала не только появление серых плащей, но и вообще любую живность в радиусе двухсот метров.

Все-таки мы шли по настоящему лесу, а он безобидным не являлся.

Упорхнув в очередной раз в темное небо – для нас горизонт был скрыт за ковром из крон деревьев, – мадам Драгон вернулась с впечатляющими новостями.

– Я видела впереди закатное солнце! – доложила она, приземляясь на мое плечо. – До края завесы еще пара часов пути.

– Наконец-то, – с облегчением выдохнула я.

В какой-то момент этот лес показался мне просто нескончаемым. Однако расслабляться еще было рано. Магическая завеса, наложенная ведьмами, являлась вторым пунктом нашего пути. Такие участки без купола должны были попадаться нам несколько раз на протяжении всего маршрута, потому что ночь покрывала Темную сторону не повсеместно.

Здесь имелись протяженные поля, равнины и луга, защищать которые от солнца либо не требовалось, либо было пагубно для разного рода посадок. Все же современные Полуночники кровью, как древние вампиры, не питались. Им и хлебушка свежего хотелось, и овощей, и зелени, и каши с мясом, для чего следовало постоянно выращивать определенные виды растений, которым для правильного развития и роста остро требовались солнечный свет и тепло.

– Неужели! – выдохнула запыхавшаяся Д-Ролли, едва мы выбрались из леса прямо к подножию горы.

Она-то и служила границей между светом и тьмой. Задрав головы, все мы видели четкую полоску неба, за которой лился уже угасающий красновато-фиолетовый свет. Ветра здесь, как и во всем лесу, не было.

Темный камень оказался теплым на ощупь и неожиданно легко раскрошился под моими пальцами.

– Ты становишься сильнее. Это нормально, – заметил Персиди, явно ощутив мое удивление.

О том, что крепкие породы буквально крошатся в моих ладонях, я слишком быстро позабыла. До сих пор воспринимала себя обычным человеком, однако это было не так. Полуночница, наполовину Охотница, внучка древней вампирши. Этот мир умел удивлять, но пока наслаждаться новым витком собственной жизни не получалось.

Вместе со всем хорошим и удивительным в нее отчего-то все чаще попадало и плохое.

– Оставьте меня здесь! Я туда не поднимусь! – стенала рыжая, усевшись прямо на траву.

– Догоняйте, полудохлики! – скомандовала бабуля Драгон и полетела вверх, своим примером показывая, что вообще-то стенать и плакать нам не с руки.

Гордость не позволяла.

Правда, весь прежний путь она, в отличие от нас, проделала у меня на плече, за редким исключением, в то время как мы шли, не останавливаясь. Просто потому, что понимали: если остановимся, больше идти не сможем.

Мои ноги ни разу не гудели и не ныли так сильно, как это было сегодня. Создавалось ощущение, что мои мышцы просто окаменели от длительной ходьбы.

Но я, как и все, продолжала путь. Гордость и правда не позволяла жаловаться. Мы ведь сами выбрали эту дорогу, сами решили, как поступить дальше, а еще точно знали, для чего и куда идем.

Ценой нашей лени, наших сомнений, нашей слабости могла стать чья-нибудь жизнь. Жизнь кого-то из нас.

Но и слепо идти из последних сил нам тоже не стоило. Усталость порождала ошибки. Некоторые из них на такой высоте могли стать фатальными.

– Мадам Драгон, возвращайтесь обратно, у нас передышка, – скомандовала я и объяснила: – Нам всем стоит немного подкрепиться. И вам, кстати, тоже. Насколько я помню, солнце влияет на вас сильнее, чем на нас.

– Оно меня практически испепеляет, – согласилась мышь, возвращаясь. – Где там моя порция кровушки?

Кровь в пакетах, купленная в банке, лежала у нас в отдельном мешке. Мы брали ее с большим запасом, потому что знали, как сильно солнце влияет на Полуночников вековой выдержки.

Это мы могли отделаться общей слабостью, слезоточивостью и резью в глазах, а мадам грозилась превратиться в пепел. Ее солнечные лучи фактически обжигали, оставляя ожоги на открытых участках кожи.

У летучей мыши открытым было все тело.

Собственно, именно поэтому за поздним ужином было принято общее решение не останавливаться на ночевки в темное время суток. К этому времени мы уже до невозможности устали, нам следовало восполнить собственные силы, но эта ночь могла стать для нас последней, а потому разбивать лагерь нам точно не стоило.

Во-первых, нам следовало уйти от академгородка как можно дальше. Судя по тому, что мы видели своими глазами, охота на нас не заканчивалась, а уже носила характер всеобщего поветрия. Кажется, мы нужны были Кенри живыми или мертвыми сильнее, чем он это показывал.

Ну а во-вторых, идти под солнечным светом было не самым нашим лучшим решением, а потому план перекраивался прямо сейчас. Даже уставшими за ночь мы могли преодолеть путь больший, чем смогли бы пройти под ярким солнцем после ночи сна.

Солнце приравнивало нас к людям. Делало беззащитными и уязвимыми. А еще видимыми для наших врагов.

Ночевать же, как и договаривались, мы собирались в трактирах, гостиницах, на постоялых дворах и в тавернах. Времени от рассвета и до заката нам должно было хватать не только на сон, но и на то, чтобы приводить себя в порядок, удовлетворяя и другие потребности.

Путешествовать по лесам немытой неделю – то еще удовольствие.

С непривычки идти так долго и правда оказалось делом нелегким. Останавливаясь для того, чтобы дать передышку Д-Ролли, я на самом деле хорошо понимала, что тоже в ней нуждаюсь. Жажда мучила нас не переставая, и, если бы не мадам Драгон, мы бы уже свалились от обезвоживания.

Я приятно поражалась умениям этой вампирши. Современные Полуночники не умели и малой части того, что она вытворяла при помощи магии. Так, имея хотя бы каплю чистой воды, летучая мышь могла размножить ее до бесконечности.

Благодаря ей наши фляги не опустошались.

Воспользовавшись случаем, я достала из рюкзака шкатулку. Снова не надеялась увидеть внутри нее записку, но клочок бумаги отыскался в темном нутре. Дрожь сковывала пальцы, когда я разворачивала лист.

В этот момент все мои спутники с интересом наблюдали за моими действиями. Больше всех напрягся Персиди.

И не зря. Отправителем записки являлась его бабушка. В ответ на мой вопрос директриса Академии Полуночников написала, что моя мать планировала подстроить свою смерть и, вероятно, воплотила задуманное в жизнь.

На вопрос “Зачем?” ответа я уже не ждала.

Последний солнечный луч угасал, когда мы начали свой подъем в гору. Первые десятки шагов были проделаны на голом энтузиазме.

– Перси, подстрахуй Д-Ролли, пожалуйста, – попросила я тихо, и мы оба оглянулись на ведьмочку.

Рыжая поднималась вслед за нами, в то время как Нирэл учесал на пару метров вверх. Он словно и не устал за все то время, пока мы шли. Даже улыбался, шутил, пытался флиртовать со мной и то и дело подмигивал. Сил злиться на него у меня не осталось, но я мысленно пообещала себе снова поговорить с ним.

Мягко, без крайностей, но поговорить. Потому что его провокации ни к чему хорошему привести не могли.

Так и шли: Дарквуд впереди, причем расстояние между нами быстро сокращалось, я – посередине, а Персиди за рыжей, страхуя ее от внезапных случайностей. С каждым шагом они двигались все медленнее, а расстояние между нами увеличивалось несмотря на то, что я часто ждала их, вроде как делая перерывы.

Как и все, поднималась из последних сил. Наверное, даже на врожденном упрямстве.

– Не жди нас, мы сейчас, – окликнул меня блондин, махнув рукой.

До вершины мне оставалось совсем чуть-чуть. Нирэл уже добрался до нее и теперь стоял на возвышенности, поджидая меня. Когда я приблизилась к нему, он протянул мне руку и помог подняться. Да только, принимая его помощь, я не рассчитывала, что парень и вовсе не отойдет от меня, посмев обнять со спины, прижать к себе мягко, но крепко.

Глядя на потрясающие виды, на затухающую розовую полоску заката, окрашивающую все вокруг, и при этом не испытывая боли в глазах, я не сразу сообразила, что происходит. Была не готова к такому. Наглость Дарквуда и уверенность в себе поражали мое воображение.

Солнце окончательно скрылось, погружая мир в привычную тьму.

Усмиряя собственную злость, я на миг прикрыла веки и сделала уверенный шаг в сторону, оборачиваясь к этому наглецу.