Животное. У каждого есть выбор: стать добычей или хищником

Бескрайнее Небо то ли был в уборной, то ли разговаривал по телефону, и я только о нем и думала, но при этом терпела разговоры других людей, потому что в первый день знакомства с таким мужчиной у тебя еще хватает чувства собственного достоинства, ты все еще питаешь какой-то интерес к жизни, не ограниченной завитками его волос.

Биг-Скай вернулся и фыркнул, мол, это еще что такое, содрал с меня кожаную куртку и заменил ее своей кашемировой; он набросил ее мне на плечи, и один из пальцев мужчины мазнул по моей коже, и Бескрайнее Небо сказал: «Так-то лучше, правда?»

Друг ушел, чтобы не опоздать на электричку. Мы проговорили еще час. Биг-Скай был финансистом. Откровенно говорил о том, что происходит, о коллапсе Уолл-стрит.

Бескрайнее Небо посмотрел мне в глаза, прихлебывая свое горько пахнувшее пиво, и сказал, что он и все остальные мужчины в этом баре – жалкая горстка неудачников.

– Мы ни хрена не производим, – прошептал Биг-Скай мне в рот. – Мы торгуем бумагой. Все это ничего не стоит.

Примерно то же самое говорил и Тим, но Бескрайнее Небо зарабатывал еще больше денег. Его бесчестье было величественнее, сексуальнее.

Когда мужчины говорят тебе, что они – куски дерьма, когда они говорят тебе, что они – ничтожества, то делают это потому, что подсознательно знают: ты клюнула. И тогда ты садишься на крючок еще плотнее. Мужчины отталкивают тебя, чтобы притягивать, и самое ужасное – то, что они делают это даже без какой-то конкретной цели.

Я сказала Бескрайнему Небу, что мне нужен бухгалтер, что у меня свой собственный финансовый коллапс. Мужчина улыбнулся и ответил, что у него есть самый лучший на свете счетовод. Сказал, что сам даст мне разумную консультацию по вложениям. Сказал, что этот бухгалтер – тот самый тип, по которому тюрьма плачет, но никогда не получит.

– Напиши или позвони мне, – произнес Биг-Скай. – Я тебя познакомлю.

А потом мужчина сказал, что ему тоже пора идти. Записал свое полное имя, номер и адрес электронной почты на бланке заказа.

В тот вечер я ехала домой, чувствуя себя красивой.

Через пару дней я написала Бескрайнему Небу. Тон моего послания был очень деловым, и мужчина ответил: Как насчет выпить чего-нибудь в следующую среду?

Он не придавал особого значения пунктуации, что мне понравилось, потому что это демонстрировало уверенность и беззаботность. Конечно, ответила я, там же?

Биг-Скай написал: Как насчет спринг лаунж?

Этот бар был примерно в двадцати кварталах к северу от тех людей, с которыми Бескрайнее Небо работал, и от места, где я жила.

Весь путь туда я проделала пешком. Был солнечный день, начало весны. На мне был кожаный открытый топ, джинсы и сапоги для верховой езды. Волосы я собрала в две свободные косы. В голове мелькали ипохондрические мысли. В основном о раке. О черно-синем пятне на внутренней стороне предплечья, которое, как мне думалось, могло быть первым признаком рака крови. Острая головная боль означала, что теперь он распространился и в мозг. Я успокаивала себя мыслью, что, если я умираю, то вскоре придет конец всему, включая и невозможность заполучить этого мужчину – единственного мужчину, к которому я испытывала столь сильные чувства после всего одной встречи.

У меня мелькнула мысль повернуть назад. Но я хорошо выглядела, и какая-то часть меня знала, что мне это необходимо, что нельзя отворачиваться от таких чувств, даже если они беззаконны. Я позвонила тетке, которая велела мне войти внутрь и не валять дурака. Ради бога, это же такой прекрасный день.

И я вошла. И сразу увидела его. В «Спринг Лаунж» были эти старые панорамные окна с мушиными крылышками, застрявшими в швах, и пасхальное солнце светило Бескрайнему Небу в лицо. Вся тревога покинула меня мгновенно. Мужчина выглядел нереально, одетый в тот же рыбацкий жилет и брюки карго. Мне предстояло узнать и полюбить их как его обычную форму одежды. Биг-Скай взял нам по пиву и занял столик в углу.

– Надеюсь, ты не против, – сказал он, – я взял на себя смелость заказать тебе «Стеллу».

Я поздоровалась, поблагодарила его и сказала, что мне нужно в дамскую комнату. Там я посмотрелась в зеркало и вскрикнула при виде своего отражения. Джон Фогерти[11 - Джон Фогерти – американский певец и гитарист, автор большей части песен группы Creedence Clearwater Revival.] заглушил мой вопль. Я влюбилась.

Мы выпили по паре кружек пива, и не было в баре посетителей, сильнее кипевших радостным возбуждением, чем мы. Мы сияли вместе. Я многим гордилась в себе. Тем, что я всегда знала, как улучшить вкус блюда солью, куркумой, пармезаном, лимонной цедрой или кардамоном. Тем, как я умела заставить другого человека ощутить комфорт или почувствовать себя приниженным. Тем, как редко я напивалась или не владела собой. Я гордилась даже своей болью. Она делала меня загадочной и осознанной. Но я никогда не относилась к себе лучше, чем в тот момент, когда солнечный свет падал сквозь грязные красивые окна, когда я сидела рядом с этим мужчиной.

– Ты говоришь, что твой бухгалтер способен оказать мне неоценимую помощь. Я впуталась в несколько невозможных ситуаций.

– Слушай, – сказал Биг-Скай, наваливаясь грудью на стол. – По правде говоря, я не просто пытаюсь помочь тебе. Видишь ли, я волновался, идя сюда. Ждал этого всю клятую неделю.

Я вспыхнула, а потом мы сделали то, что делают люди во всяких незаконных ситуациях. Мы сделали вид, что не было сказано ничего неприличного, но наслаждались теплом, окутавшим нас со всех сторон.

Я несколько раз порывалась заплатить за его пиво. В качестве благодарности, говорила я. Но мужчина все время повторял: «Нет, это так не работает. Джентльмены платят».

– Я – женщина определенного типа.

– Ладно, угостишь меня выпивкой где-нибудь еще, женщина определенного типа. В этом месте становится людно.

Мы дошли до «Тома и Джерри», бара, в котором год за годом за стойкой стоял один и тот же бородатый бартендер. Бескрайнее Небо выкурил по дороге косяк. Он курил хорошую травку. Это показалось мне сексуальным. Мы прошли мимо церкви в Сохо, и Биг-Скай рассказал мне о ее гравюрах. Он разбирался в истории разных мест. Знал хорошие бары. Бескрайнее Небо был человеком неопределенного достатка, что-то между квартирой с двумя спальнями в Челси и классической «шестеркой» на Верхнем Вест-Сайде. Я сказала что-то смешное, и Биг-Скай рассмеялся, а потом он остановил нас обоих в том квартале Манхэттена, по которому я – в безнадежном будущем – бродила снова и снова, пытаясь воссоздать ощущение того первого вечера. И останавливаясь на том самом месте, где Бескрайнее Небо остановил нас.

– Это так странно! Серьезно. Типа лучшее первое свидание в моей жизни. Вот только я женат.

Я была так счастлива! Я была слишком счастлива. Мне следовало бы сыграть невозмутимость. Я бы отдала что угодно за то, чтобы вернуться назад и сыграть невозмутимость. Мы пили джин с тоником. Бескрайнее Небо хвалил мои волосы и интеллект. Наши бедра соприкасались, мои джинсы со свободными хаки Биг-Ская. Я чувствовала жар его ноги сквозь материю. Я никогда никого не хотела сильнее.

– Я никогда никого не хотел сильнее, – сказал мужчина. – У меня дома жена и младенец. Мне пора убираться отсюда.

Он расплатился, и мы вышли, а снаружи начался дождь, сделавший улицы темнее. Тому маленькому отрезку Элизабет-стрит предстояло стать святыней. Через считаные месяцы возникнет ощущение, будто любовь моей жизни похоронена под сигаретными пачками и опавшими соцветиями магнолии. Биг-Скай стал ловить такси. Одно, не останавливаясь, пролетело мимо.

– Ну, не больно-то и хотелось, – сказал он, смеясь.

Подъехало второе, остановилось, и Бескрайнее Небо открыл для меня дверцу. Когда я садилась, он придержал меня за плечо.

– Слушай, – сказал Биг-Скай.

Иисусе.

Лицо у него было волчье. Длинный нос и умные голубые глаза. Этот мужчина не был похож на лжеца. Его эгоцентричность была сексуальна.

– Можно мне поцеловать тебя в рот? – спросил он.

Нетерпение водителя было осязаемым, но все остальные сейчас не имели значения.

– Да.

Биг-Скай наклонился. Мое сердце превратилось в камень, колотившийся в груди. Поцелуй был с открытыми ртами, но без языков и длился не более трех секунд. В нем было больше секса, в этом поцелуе, чем в любом сексе в моей жизни. Возможно, это и не была любовь, но я не знаю, как назвать то, что я чувствовала внутри себя в тот момент.

Видишь, какой получается замкнутый круг? Я стояла у кафе с солистом фолк-группы семидесятых. Меня влекло к этому линялому мужику, потому что он напоминал Бескрайнее Небо, потому что я жаждала мужчин, которые жили большой счастливой жизнью, частью которой я никогда не буду. Приключение с Биг-Скаем проткнуло меня насквозь. В каком-то смысле он был в ответе за смерть Вика. Один такой мужчина может быть в ответе за все большие и малые вещи в жизни женщины. Женщины, на которой он не женат, о которой вообще не так уж много думает. Но мужчина в этом не виноват. Он – ничто. «Что» – это то, чего тебе, как ты думаешь, недостает внутри. Могу тебя заверить, в тебе есть все, что нужно.

Я не знала, вынесу ли новую встречу с Элис. Мне больше нравится думать, что я затаилась в засаде, точа нож, но на самом деле всего лишь откладывала последнее, чего мне еще оставалось бояться.