Пожизненный срок

Отвечая, Анна с трудом сдерживалась.

– Ту энергию, которую я потратила на тебя, – неуверенно сказала она, – я могла бы с пользой потратить на что-нибудь другое. Тогда я бы все сделала как надо. Получила бы место ведущей и нашла бы мешок, набитый деньгами.

– Место ведущей? – недоуменно переспросила Анника.

– Не думай, что я все забыла, – снова заговорила Анна, – я помню, какой заносчивой ты тогда была. После смерти Мишель, когда Хайлендер позвонил тебе и предложил занять ее место. Но эту работу должна была получить я! Кто положил столько лет тяжкого труда на эту чертову компанию?

– Я не понимаю, о чем ты вообще говоришь! – воскликнула Анника, округлив заблестевшие глаза.

– Вот видишь, для тебя это ровным счетом ничего не значит! Чего бы я ни достигла, это всегда было плохо.

Анника заплакала, по щекам неудержимо текли слезы. Она всегда была плаксой.

– Я понимаю, что тебе все это покажется сущим пустяком, но я, наконец, поймала шанс, из которого что-то может выйти. Ты мне завидуешь? Да?

Анника потупила глаза и сгорбилась.

– Я не буду тебя больше беспокоить, – сказала она.

Она взяла детей за руки и стала спускаться по лестнице.

– Вот и хорошо, – язвительно заметила Анна. – Спасибо!

Она вернулась в прихожую, но злость так сильно распирала ее, что она, не удержавшись, снова выглянула на площадку.

– Закажи место в отеле! – крикнула она в спину Аннике. – Ты же, в конце концов, богата как Крез!

Обернувшись, она увидела, что Робин все это время стоял за ее спиной. Он был уже в джинсах, рубашке и завязывал шнурки на одном кроссовке.

– Куда ты собрался? – спросила она, пытаясь стряхнуть гнев и улыбнуться.

– Пойду домой, – ответил он. – Мне сегодня рано на работу.

Анна подавила желание туже стянуть на себе простыню. Вместо этого она попыталась расслабиться, сбросила простыню на пол и простерла руки, чтобы обнять Робина.

Он смутился и, наклонив голову, принялся искать второй кроссовок.

– Но, – оцепенев, произнесла Анна, – ты же говорил, что безработный.

Он пристально посмотрел на ее груди.

– Мне надо быть на репетиции оркестра, – сказал он, и ложь была настолько неуклюжей, что он даже не пытался уверить в ней Анну.

Анна подобрала с пола простыню и снова завернулась в нее.

– Ты мне нравишься, – сказала она.

Он помедлил и сказал, явно испытывая неловкость:

– Ты тоже мне нравишься.

«Только не говори: нет, это ты мне нравишься, а не я тебе».

– Ты мне позвонишь? – спросила она.

Он тяжело сглотнул слюну, потупил глаза, потом легонько поцеловал ее в ухо.

– Непременно, – сказал он и вышел, захлопнув за собой дверь.

Врач в развевающемся белом халате стремительно вошел в кабинет приемного отделения. Нина удивилась его молодости. Он был, видимо, моложе ее. Доктор коротко взглянул на Нину, а потом подошел к каталке, на которой лежала Юлия.

– Мы знаем, что случилось? – спросил он, направив луч маленького фонарика в один глаз Юлии.

Дверь кабинета бесшумно закрылась.

– Она была найдена в своей квартире, – пояснила Нина. – Там было совершено убийство. Ее муж обнаружен застреленным в постели.

– Вы смогли с ней пообщаться? – спросил врач, посветив фонариком в другой глаз.

Нина с трудом подавила желание расстегнуть тяжелый бронежилет.

– Нет. Сначала я подумала, что она мертва.

– Зрачки реагируют на свет нормально, – сказал врач, выключая фонарик. – Мы знаем, как зовут больную?

Он взял в руку компьютерный планшет.

– Юлия, – ответила Нина. – Юлия Мария Линдхольм, тридцати одного года. Урожденная Хансен.

Молодой человек посмотрел на Нину, записал имя и положил планшет на стол. Врач повесил на шею фонендоскоп и обернул плечо Юлии манжеткой тонометра. Нина терпеливо ждала, когда он измерит давление крови.

– Немного повышено, но стабильно, – сказал он.

Он взял в руку ножницы и разрезал на Юлии футболку.

– Где были следы крови, когда вы обнаружили больную?

– Я ничего не заметила, кроме брызг крови на лице, – ответила Нина. – Думаю, что физических травм у нее нет.

– Ни входных, ни выходных отверстий, ни ран, ни порезов?

Нина покачала головой.

– Ее могли ударить тупым предметом, который не оставил на теле видимых следов, – сказал врач, ощупывая живот и грудную клетку Юлии.

На осмотр Юлия не реагировала.

Врач ощупал ее шею.