Сладкий папочка

– Что?

– Рассуждаешь как самая настоящая сладкая девочка.

– Неужели?

– Теперь у тебя есть вариант Б – на тот случай, если вдруг главный сладкий папочка тебя бросит. Но только смотри в оба – ни к чему терять папочку, пока пытаешься подцепить на крючок сыночка.

– Никого я не пытаюсь подцепить, – возразила я. – И никакого варианта Б у меня нет. Речь идет об обыкновенном сочувствии ближнему, уверяю тебя.

– Ну конечно. Звякни мне потом, золотце, расскажи, как все прошло.

– Да не должно ничего произойти, – ответила я. – Мы друг друга терпеть не можем.

– Ну и везет же тебе. Лучше такого секса ничего нет.

– Да он же еле живой, Энджи.

– Перезвони мне попозже, – повторила она и дала отбой.

Минут через сорок пять с двумя сумками, набитыми продуктами, я вернулась к Гейджу. Его нигде не было видно. Продвигаясь по следу из скомканных бумажных носовых платков, я подошла к спальне и, услышав шум воды в ванной, не могла не улыбнуться: Гейдж послушался моего совета. Подбирая по дороге салфетки, я вернулась в кухню и выбросила их в мусорное ведро, выглядевшее так, будто им сроду не пользовались Что ж, теперь все это изменится. Я выгрузила продукты из сумок, убрав примерно половину, обмыла в раковине трехфунтовую курицу и поставила ее в кастрюле вариться.

Отыскав по телевизору кабельный канал, я включила звук, решив послушать что-нибудь во время стряпни. Я собиралась приготовить курицу с клецками – самое действенное из известных мне лекарство. Это блюдо выходило у меня весьма недурно, хотя лишь отдаленно напоминало то, что получалось у мисс Марвы.

Я насыпала на разделочную доску горку муки. Она, словно шелк, скользила между пальцами. Давненько же я не готовила, наверное, целую вечность. И даже не сознавала, насколько соскучилась по этому делу. Мелко порубив с мукой сливочное масло, я разбила яйцо и вылила его в проделанную в горке муки ямку. Затем, энергично перемешав все это руками, замесила тесто, как учила меня мисс Марва. Большинство используют для этого вилку, говорила она, но что-то такое есть в руках, возможно, их тепло, что делает тесто вкуснее.

По ходу, правда, возникла одна заминка – скалки на кухне я так и не нашла. Но я заменила ее цилиндрическим стаканом, который присыпала мукой. Все получилось как нельзя лучше – вышел плоский, ровный пласт, который я нарезала полосками.

Уловив боковым зрением какое-то движение, я устремила взгляд в коридор. Там с озадаченным видом стоял Гейдж. На нем были свежая белая футболка и старые серые спортивные штаны. Длинные ноги по-прежнему были босы. Волосы, влажные после душа, блестели, как ленты. Он так отличался от того накрахмаленного, холеного и застегнутого на все пуговицы Гейджа, к которому я привыкла, что, наверное, я выглядела не менее озадаченной, чем он. Я впервые видела в нем не какого-то сверхзлодея, а обыкновенного человека, к которому не страшно подступиться.

– Я не думал, что вы вернетесь, – сказал он.

– Думали, упущу шанс у вас похозяйничать?

Гейдж, осторожно опускаясь на диван, продолжал пристально на меня смотреть. Он, по-видимому, совсем обессилел и еле держался на ногах.

Я налила стакан воды и принесла ему две таблетки ибупрофена.

– Выпейте.

– Я уже принял тайленол.

– Если каждые четыре часа чередовать его с ибупрофеном, то температура спадет быстрее.

Он принял таблетки, запив их большим глотком воды.

– Откуда вы знаете?

– От педиатра. Мне это каждый раз говорят, когда Каррингтон температурит. – Заметив, что он покрылся гусиной кожей, я пошла разжечь камин. Один щелчок включателя – и между керамическими дровами затанцевали настоящие языки пламени. – Все еще знобит? – с сочувствием спросила я. – У вас есть плед?

– Есть один в спальне. Но мне не нужно... – начал он, но я уже шла по коридору.

Обстановка спальни была выдержана в том же минималистском стиле, что и вся квартира. На низкой жесткой кровати с кремово-синим покрывалом возле обшитой деревом блестящей стены лежали две идеальной формы подушки. Единственным украшением спальни служила картина – спокойный морской пейзаж маслом.

Отыскав на полу кашемировый плед цвета слоновой кости, я принесла его вместе с подушкой в гостиную.

– Вот так, – бодро сказала я, укрывая Гейджа пледом. Жестом попросив его приподняться, я подложила ему под спину подушку, а когда склонилась над ним, то заметила, как он затаил дыхание. Выпрямилась я не сразу. От него так приятно пахло: это был запах свежести и мужчины и все тот же, уже известный мне ускользающий, едва уловимый аромат, ассоциировавшийся почему-то с янтарем, чем-то теплым и солнечным. Он буквально притягивал меня к себе, и я никак не могла от него оторваться. И это таило в себе опасность, внутри у меня начинало что-то оживать, стало происходить что-то, к чему я не была готова. А потом случилось нечто уж совсем необъяснимое... Он намеренно повернул голову таким образом, что выбившаяся прядь моих волос, когда я отклонилась назад, скользнула по его щеке.

– Прошу прощения, – выдохнула я, хотя сама не знала за что.

Он коротко качнул головой. Гипнотический взгляд его светлых глаз с угольно-черными кругами зрачков приковывал меня к себе. Я пощупала его лоб. Он был все еще горячий – неослабевающий огонь продолжал пылать у него внутри.

– Итак, значит... вы против диванных подушечек? – спросила я, убирая руку.

– Не люблю бесполезных нагромождений.

– Ваш дом – самое незагромождеппое место из всех, которые я когда-либо видела, уверяю вас.

Он устремил взгляд через мое плечо на кастрюлю на плите.

– Что вы там такое готовите?

– Курицу с клецками.

– Вы первый человек, который готовит в этой кухне. Не считая меня.

– Неужели? – Собрав выбившиеся и упавшие мне налицо волосы, я заново перевязала хвост. – Вот уж не знала, что вы умеете готовить.

Он едва заметно пожал плечами:

– Два года назад мы с моей девушкой проходили курс кулинарии. В качестве психологического тренинга по рекомендации психоаналитика.

– Вы были помолвлены?

– Нет, просто встречались. Но когда я решил с ней расстаться, она захотела сначала проконсультироваться у психоаналитика, вот я и подумал, почему бы, черт возьми, и нет.

– Ну и что же вам сказал психоаналитик? – заинтересовалась я.

– Она предложила нам чему-нибудь поучиться вместе, ну там, например, бальным танцам или фотографии. Мы остановились на кухне фьюжн.

– Это что такое? Звучит уж как-то очень по-научному.

– Это смешение кулинарных стилей... японской кухни, французской и мексиканской. Вроде заправки к салату саки-силантра.

– И что, помогло? – спросила я. – В отношениях с девушкой то есть?

Гейдж отрицательно покачал головой:

– Разошлись, не окончив курса. Выяснилось, что она ненавидит готовить. Кроме того, она сделала вывод, что у меня неизлечимый страх близости.