ИЗМЕНА. Обида исчезает после мести

– Алло, Виктор, это Агата, – я звоню Богатырёву, с которым раньше и двух слов не могла связать, и он меня практически не замечал. Что поменялось?

– Да, говори.

– Хочу тебя попросить позвонить моему мужу, любовнику Вероники, и сказать, что с ней случилось. Он, наверное, ещё в аэропорту, или просто не знает, что произошло. Я сама не могу этого сделать. И так всё за гранью. Буду твоей должницей.

– Первый раз такое встречаю. Тебе, что, жалко их неслучившуюся любовь?

– Мне жалко Веронику. А он пусть поедет к ней и ей поможет выжить. Я этого хотела бы. Позвонишь?

– А ты приедешь завтра?

– Я приеду, да.

Зачем я Виктору так понадобилась? Никогда особого внимания в мой адрес с его стороны не замечала. Опять думаю я. Так, вставлял иногда реплики, когда мы с Наташкой трепались в студии, если был недалеко. Я часто одно время к ней приезжала. Помню, что Виктор любил тёмный шоколад одной нашей крафтовой компании, и я привозила такой шоколад, когда он мне попадался.

– Кидай телефон.

– Виктор, ты ещё лучше, чем я думала. Перезвонишь после разговора?

– Если дозвонюсь.

Сбрасываю ему телефон Игоря.

План с пирожным оставила в силе. Можно позволить себе хоть какую-то радость из маскарпоне, малины и фисташек? И без свидетелей.

– Агата, слушай, он не берёт трубку, точнее, у него выключен телефон. Такое впечатление, что он в воздухе, в самолёте, – отзванивается Виктор.

– Интересно. Он, что же, без неё полетел? Ты считаешь это нормальным? – я искренне удивляюсь.

– Я плохо знаю твоего мужа, как я могу ответить? Нормально всё, если обосновано.

– Я его знаю неплохо, но, наверное, недостаточно. Спасибо, Виктор. До завтра.

– Рад был попробовать помочь.

Новое дело! Он полетел в Стамбул без Ифэй. О чём это говорит? Самолёт не троллейбус, через пять минут второй не подадут, значит, он знал, что она не приедет, и полетел сам. Дозвониться он до неё не мог, так как телефон был разбит. Если только Игорь не разговаривал с Ифэй до катастрофы? И что? Если бы она сказала, что не летит, он бы тоже не полетел. А вот и нет!

У него там были дела, вот что. С Ифэй он туда полетит или нет, вопрос второй. А где были дела? В Стамбуле или в Аммане? Ифэй же сказала, что Игорь прямо просился. С чего бы?

И какие такие дела? Строительный бизнес – вещь с широкими возможностями и с не менее широкой географией. В Турции вполне могут быть контакты, а вот в Иордании как-то странно. Но это только догадки. Игорь – парень умный и быстрый, а также довольно скрытный. Иногда я думала, что он мне не доверяет, но он просто меня разлюбил, наверное, поэтому помалкивал о своей жизни. Хотя и старался корчить из себя верного и заботливого мужа. Видимо до какого-то момента, пока всё будет готово. Сволочь, получается, отменная.

Его заместителю звонить пока не буду, может, Игорь вообще всё это держал в тайне, не стоит ломать всю конструкцию, не разобравшись. Если честно, мне стало легче от того, что он улетел. Хотя, это всего лишь догадки Виктора, что телефон был в полёте. Позвонить ему часов в двенадцать ночи и рассказать про Ифэй? Нет, не я. Наташку попрошу, Виктора неудобно.

Еду домой.

Дома вычисляю вещи, которые он с собой взял. Прилично так нагрузился. Два костюма положил в портплед, сообразил.

Звонок во внешнюю калитку. Я вздрагиваю. Неужели вернулся? А где тогда ключи от дома?

В окно не видно.

Подхожу к домофону.

Глава 10. Король

Дрожащими руками включаю домофон. Почему я так нервничаю? На часах почти десять.

– Агата Леонидовна, это Навруза? – слышу я знакомый голос.

– Что с Мартином?– настораживаюсь я.

Навруза – помощница Мартина по хозяйству, которая у него живёт на втором этаже над гаражом.

– С сердцем что-то. Он просил, что бы вы пришли. Срочно.

– Иду!

Навруза очень хорошо говорит по-русски, училась в Худжанде, бывшем Ленинабаде, в русской школе, и смотрела русское телевидение всё детство. Онны, я рада, что это не Игорь позвонил в дверь, а с другой, я волнуюсь, что с моим другом.

– Слишком много впечатлений сегодня, – встречает меня на кресле Мартин. На коленях клетчатый плед.

Вижу, что отошёл уже от приступа. Лекарства лежат рядом на столике.

– Ишемия проклятая, – слегка улыбается.

Сердечники вообще, как боль отпускает и восстанавливается сердцебиение, сразу забывают, что пять минут назад молились остаться на этом свете.

– Садись, – показывает он мне глазами на кресло напротив.

Я очень люблю его дом – ничего лишнего, всё серо-белое, и полы, и стены, и мебель. Пальмы в кадках смотрятся на этом фоне очень яркими. Он любит растения, но только крупные – пальмы, фикусы. Навруза прекрасно за ними ухаживает.

– Я знаешь, что хотел?

– Испугался, наверное. Сердце всегда пугает, – у меня было желание ему сказать, что у меня у бабушки была ишемическая болезнь, и я знаю, каково это, когда руки-ноги холодеют, рвёт и кол стоит в груди, но не стала сравнивать его с бабушкой. Он и так болезненно относится к возрасту. Не хочет жить со своим поколением, оно его назад тянет. В чём-то прав.

– Да, блин, испугаешься тут. Игорь твой где?

Ничего себе! А Игорь тут причём? Он, вроде, с ним не особо общается, больше со мной.

– В командировке. Сегодня улетел, – рассказывать я ему ничего не собираюсь.

– Артур звонил за час до приступа, – делает он интересное объявление.

– Сегодняшний Артур? – ничего лучше не нахожу, что спросить.

– Нет, Король Артур, по телефону из шестого века.

Мартин окончательно оправился от приступа, раз шутит.