Этажи

Которая Порошенку любит крикнула в спину пропутинской вражине:

– Ну и иди с богом, дура.

Я уточнила у сестры-хозяйки:

– Они что, совсем?

На что Галя ответила:

– У нас такие же больные, как и во всей стране.

И рассказала, что недавно один пациент ходил по коридору и всем сообщал, что славаукраинегероямслава.

Но поскольку он давний и тяжелый больной, ему все поддакивали и соглашались, что да, слава.

Крутая

Дети купили мне в больницу планшет, чтобы веселее болеть было.

Сказали – не позорься, тебя уже целых несколько сотен на земле знает, а ходишь с отстойным мобильником, который с совком для обуви путают… И даже ноута не хочешь. Вообще без желаний какая-то.

В общем, я планшет осваиваю, но он меня нет.

Например, я пишу одно, а он выдает другое, решает за меня, как лучше. Хорошо хоть не по-китайски редактирует, но бесит ужасно.

А сегодня в очереди на перевязку я сидела с этим планшетом, а потом меня позвали, и я его оставила в коридоре. Кому он нужен…

А пока я заливалась молча слезами от боли и хватала, позорница, молодого доктора за рукав, чтобы не заорать, в кабинет вошел еще один красавец доктор и сказал:

– Это не вы гаджет оставили?

А я ответить не могу и только пальцем показываю, что я.

Доктор укоризненно говорит:

– Не оставляйте, пропадет, какая вы легкомысленная…

И тут мой лечащий Дима отвечает коллеге:

– Вот не пошел бы ты куда подальше со своими нравоучениями… Нашел время… Лучше шпатель подержи, строгий ты наш… Видишь, как терпит, поражаюсь просто.

А я как услышала, что я терплю, то сразу мне себя впервые жалко стало, впервые за столько дней.

Телефон же мой, без наворотов, но с тревожной кнопкой зачем-то, меня вполне устраивает.

Если нажать невзначай эту кнопку в полном автобусе, то все выскакивают от ужаса, и я могу сесть на любое место. Так что вполне себе крутой телефон.

А иначе зачем

Вот и закончилась, наконец, первая из пяти недель. Впереди два дня отдыха и абсолютного счастья. Отдыха от ежедневного спускания в ад.

Где какие-то невидимые лучи что-то с тобой делают, надеюсь, хорошее, конечно же, хорошее.

Где даже врач-радиолог какой-то инфернальный, со странным взглядом и дьявольской насмешкой в глазах.

Где очередь стала родной, и утром все говорят друг другу ЗДРАВСТВУЙТЕ, и слово это наполнено здесь особым смыслом.

А потом говорят ДО СВИДАНИЯ, и это тоже осмысленное прощание, полное надежды.

Где угасающим детям изо все сил улыбаются мама и папа, а потом папа несет ребенка на руках туда, а мама остается ждать, и улыбка стекает по ней, как воск по тающей свече…

Где столько сцен любви и преданности друг другу, так много потрясающих сцен! Такой любви и такой преданности, в чистом ее виде, без всяких примесей.

И не важна для любви этой уже внешность мужа, жены, матери, отца, какая там уже внешность… А важно только, чтобы – жили. Жил чтобы. И чтобы жила.

Потому что надо, чтобы было, кого любить. А иначе – зачем?

Теперь ты

Я второй день подряд пью коньяк.

Еду домой, как на праздник, потому что у меня там еще полбутылки есть, армянского.

Друзья волнуются:

– Ты бы спросила у радиолога своего, можно тебе сейчас, а то смотри…

А я отвечаю, что мой радиолог не разговаривает вообще, только если спросишь, и то…

Посмотрит на тебя как-то долго, облучит взглядом и произнесет, вернее, изречет что-то типа:

– Интересный вы человек, Алла… И уходит к линейному ускорителю, белой спиной повернувшись ко мне, и рукой машет, мол, пошли, ложись. Линейно ускорять тебя буду.

Голову повернет правильно, какую-то цифру назовет медсестре, и та что-то врубает.

Про алкоголь не предупреждал, памятку не давал, так что чего там.

Но я зашла на всякий случай на форум своих собратьев и сестер по шуткам судьбы. Не могла оторваться.

Они там все пишут, что вообще не просыхают с того дня, как диагноз узнали.

Так что я еще святая простота.

Зато я очень жалею, что не пила всю прошедшую жизнь. То есть совсем мало пила, и при этом почему-то счастья хотела. А оно отдельно не бывает, клянусь.

Ну и еще хотела про одну пару сказать, за которой наблюдаю который день…

Там муж большой, крупный и совсем уже никакой. Глаза потусторонние, но надеется, или только его хрупкая жена уже надеется, не знаю.