Кровавая алхимия: тайна Золотого города

А я уже обрадовалась, что мы с ней найдем общий язык, как короткий пальчик с обкусанным ногтем ткнул в мою сторону.

– Нам всем важно сотрудничать, – пожала плечами Северина. – В подвале есть еще несколько уровней. Не хотелось бы там оказаться. Мы на территории охотников.

– Нас милостиво оставили в живых! – разозлилась девчонка. – И заперли в подвале.

– Кажется, эта тоже бунтовала, – кивнул второй парень и двинулся в мою сторону.

– Руслан, наш глава, позаботится о нас и вытащит из подвала. Мы здесь для того, чтобы усыпить бдительность охотников, – почти беззвучно прошипела Северина. – Делайте, что говорят, и будете жить долго и счастливо.

Новенький уселся на край моей койки и по-хозяйски похлопал меня по запеленатому боку. Напряженное лицо обрамляли густые темные волосы, чуть раскосые глаза, превратившись в щелочки, рассматривали мою не менее лохматую голову – единственное, что торчало из-под ткани.

– Кажется, будет весело! Ты тоже не любишь читать, детка?

Ответить я не успела. Хотела молча тяпнуть его за шаловливую конечность, но припомнила урок от некогда любимого препода и стиснула зубы, буквально прикусив язык.

– Веселиться начнем прямо сейчас, – послышалось от двери.

В комнату влетел только что помянутый Русланчик. Он нес в руках ящик, где в ячейках удобно устроились бумажные кофейные стаканы с черно-белым изображением Кафедрального собора, из крышек торчали пластиковые трубочки.

– Есть будете небольшими порциями каждые три дня. Затем количество пищи увеличим, как и перерыв между приемами. Нам нужно выяснить оптимальное соотношение… составляющих компонентов.

– Почему не в штабе? Почему в логове охотников? – нетерпеливо вопросил русый.

– Ну что за вопросы, Борис? – хищно улыбнулся Русланчик. – Тут у вас больше мотивации. А у охотников возрастает чувство собственной важности. В штабе есть риск пропустить время приема. И много любопытных носов. Еды хватит на всех, но всему свое время.

– Развяжи! – завопила я, будто имела право приказывать главе вампиров, и пообещала вдогонку: – Буду паинькой.

– Конечно будешь, – строго отрезал Русланчик и бросил Северине: – Размотай.

Новенькие опасливо косились в мою сторону, пока надзирательница снимала тряпки. Одновременно Борис прокручивал пальцем стаканы прямо в подставке.

– «Паиньки» нет, – хохотнул он и нахально подмигнул мне.

– Любой, кто нарушит дисциплину или договоренность, останется без еды, пока я не решу, накормить его или оставить подыхать. Всем ясно? – опасно пропел Русланчик. – Следующая порция через три дня. Приятного аппетита.

Русланчик выхватил из рук Северины полотно, угрожающе потряс им перед моим лицом и скрылся за дверью, не проронив больше ни звука. В подвале воцарилось тяжелое молчание. Под любопытными взглядами сокамерников я слезла с койки и потянулась. Есть хотелось до белых мушек перед глазами, и даже со своего места я чуяла обалденный запах моченых яблок, квашенной капусты и прохладного аниса от густой кровушки из стаканчиков.

– Лиза, – представилась в приступе помутнения, иначе ни за что на свете не назвала бы нахалам свое имя. – Где там мой?

– Феликс, – высокомерно проронил темненький и подвинул всю еду к себе. – Тебе же сказали, Паинька, твоей порции нет и не будет.

Все трое, включая кудрявую девчонку, загоготали.

Ах так! И имена-то какие дурацкие, из рекламы кошачьего корма! Буду звать вас блохастыми! И тебя, драная выдра! Плевать, как тебя зовут.

Но разделить еду между собой дворняги не успели. Северина подскочила быстрее, чем они опомнились. Подставка со стаканами перекочевал к ней. Аппетитное содержимое звучно булькнуло, норовя расплескаться по кафельному полу, но пластиковые крышки спасли вампирский обед.

– Рита, – безэмоционально зачитала Северина и протянула еду кудрявой коротышке. – Борис и Феликс…

– Китикет! – пропела я, не удержавшись, и чуть было не ляпнула: «корм энергичных кошек». (Kitekat – марка кошачьего корма. В телевизионной рекламе еще с 90-х годов XXв часто звучала фраза: «Борис, китикет!»)

Северина застыла с растопыренными руками, крепко сжав стаканы. Парни замерли с раскрытыми ладонями. Борис отбросил челку назад и приоткрыл рот, Феликс склонил голову набок и прищурил и без того узкие глаза.

– Стоять! – рявкнула Северина, вскакивая со стула, и с силой плюхнула стаканы на стол. – Иначе голодными останутся все! И надолго!

Она смерила меня ледяным взглядом. Борис и Феликс медленно забрали у нее будто бы кофе.

– Северина, – прочитала вампирша на последнем. – Это мне. Руслан никогда не шутит, котятки.

– Он умеет, – припомнила я веселые лекции и от досады сжала кулаки. – Еще как…

– Говорит на полном серьезе, – перебила Северина, увеличив громкость. – И не повторяет дважды. Надеюсь, все поняли.

Я надула щеки, чтобы промолчать. А раздутый от воды живот нарушил образовавшуюся тишину протяжным пением на скорбной высокой ноте. Рита шумно пригубила напиток, добавив ярких акцентов в композицию.

– Недурно. Остыла, но не протухла.

– Умеешь ты испортить аппетит, Рит, – скривился Феликс.

И они отчего-то снова расхохотались.

Разве смешно? Или они веселятся специально, чтобы разозлить меня? Чтобы я полнее ощутила отчаяние, безысходность, слабость, зависимость от воли тюремщика.

Внутренности свело спазмом, и недавно выпитая вода вышла наружу так же, как и вошла – словно наждачкой по горлу.

– Эй! Алхимики, хреновы! – завопила Северина, подхватывая меня подмышки.

Глава 9. Неожиданные встречи

Алиса: погреб, съемная квартира

Время давно перевалило за полночь, а Радомир так и не вернулся. Я проснулась в погребе без окон, Мецтли сопела в ногах, Химичок уютно окопался под уголком пледа на груди. А телефон показывал одни тройки, так что я не сразу сообразила, что происходит.

– Неужели уснула на зачете? – пробурчала, протирая глаза. – Тьфу, я давно не студентка. И больше не аспирантка.

Кожу на плече немного стянуло, но боль отступила. Рана выглядела маленьким недоразумением – снадобье хорошо справилось с задачей. А я бросила хищный взгляд на баночку с его остатками, притулившуюся на столе.

– Биохимия всему голова! – пропела я, усаживая Химичка на плечо.

Сонная нега вмиг испарилась. Драная блузка полетела в мусорную корзину, я обмоталась пледом и, потирая руки, окунулась в мир атомов и молекул.

Гены охотника и волшебная мазь точно не умели вытворять чудеса. Материя в любых реакциях преобразовывалась только строго следуя закону сохранения энергии – единственному физическому закону, который никогда не нарушался и не вызывал сомнений. А значит, и дыра в моем плече затянулась без помощи волшебства, а с помощью объяснимых механизмов.

– Безумно увлекательно!

И я с головой погрузилась в интереснейшую головоломку. К шести утра погреб напоминал минное поле. Только теперь я поняла, почему в академии мне выделили большую одиночную лабораторию с двумя окнами – научный руководитель всегда подмечал масштаб бедствия при моей работе. Я заняла все имеющиеся склянки, заставила ими поверхности и пол и вознамерилась опробовать некоторые препараты на живых тканях.

– Ты и так странненький, – отмахнулась от Химичка, который сполз по руке на стол и царапал лапкой пузатую колбу. Я задумчиво уставилась на Мецтли. – А ты, подруга, спи спокойно. Возьму помидоры. Снятые с куста плоды обходятся без подпитки корней, в клетках продолжаются биохимические реакции. Более того, внутри созревает новая жизнь. К весне семена прорастут прямо в семенных камерах.