50 и один шаг ближе

И он с готовностью начинает говорить, пока я пытаюсь поесть и не думать. Но все равно возвращаюсь к этому чертовому прощальному сообщению.

Ненавижу тебя, призрачный красавчик!

Восьмой шаг

– Мишель, ты великолепна, – снисходительно улыбается мама.

– Спасибо, – сухо отвечаю я, пока папа помогает мне надеть белую укороченную шубу.

– Как восхитительно, что нам наконец-то удалось приобрести билеты в оперу и отправиться туда всем вместе, – продолжает мама, а я хмыкаю и беру клатч.

– Поехали, девочки, а то опоздаем. – Папа смеряет нашу троицу оценивающим взглядом и, довольный увиденным, открывает перед нами дверь.

Три дня прошли для меня в нормальном ритме, без внедрения Ника в ход событий. И, черт возьми, от скуки я начала читать всякую чушь по психологии, зачем-то проводя параллель с собственной судьбой и пытаясь разобраться в Нике. Разочарована. Сильно разочарована в себе, потому что мне стало не хватать этого больного урода с его замашками первобытного строя.

Из-за этого мои отношения с Люком стали натянутыми. Даже папа пошел мне навстречу и предложил, чтобы меня кто-то сопровождал в великий пятничный поход в оперу, но я соврала, что у меня нет такого кавалера. И, к сожалению, по закону подлости, это все услышал Люк, ведь я говорила с ним по скайпу, забыв об этом, перелистывая страницы губительной книжки по психологии. В итоге он обиделся и перестал со мной разговаривать, считая, что я стыжусь его. Но дело было не в Люке, а во мне. Сара только обрадовалась, что Люк от меня отстал, и даже не сильно возмущалась, что ей придется идти на вечеринку одной.

Сидя в лимузине, смотрю на огни большого города, пока мои родители бурно обсуждают выход в свет, надеясь встретить кого-то из знакомых. Надоела эта жизнь фарфоровой куклы. Мне хочется поговорить с кем-то, кто примет меня вот такую. Потерянную.

– Мишель, приехали! – Из тяжелых мыслей меня выводит мама, и я нацепляю холодную улыбку.

Подхватив шлейф платья, выхожу из машины. Втроем мы идем к центральному входу, где толпятся люди, желающие купить билетик. Обычные люди, жаждущие хоть одним глазком увидеть «Травиату».

Прогуливаемся по фойе, родители находят знакомых. Я и Тейра киваем им, выслушиваем комплименты и поддерживаем разговор на общие темы. Наконец звенит звонок, и мы движемся к нашим местам. К сожалению родителей, места у нас сбоку, хотя и в первом ряду в партере. Но сцену видно отлично.

Восхищаюсь пением, проникаюсь жизнью куртизанки и полностью отдаюсь происходящему на сцене.

В первом акте речь идет о знакомстве куртизанки Виолетты с Альфредом. Он влюбляется в нее, но она больна туберкулезом. Виолетта уговаривает его уехать, оставить ее, потому что она недостойна его любви и внимания. Решение Виолетты повторяет мои чувства и поступки, я не могу сдержать эмоций и сжимаю руки в замок и опускаю голову. Действие заканчивается на том, что женщина понимает – молодой мужчина затронул в ее душе струны, о которых она не подозревала. Она пытается отогнать от себя эти мысли и отвлекается музыкой.

Громкие аплодисменты, и я встаю, чтобы искренне улыбнуться и поблагодарить исполнителей.

Папа предлагает пройти в небольшой ресторанчик, и пока родители с Тейрой обсуждают оперу, плетусь за ними в своем идеальном малиновом платье и с такой же прической. Идеальная притворщица. Поднимаю голову и пробегаю взглядом по людям. Столько яркости, блеска бриллиантов, но это ничего не значит в реальной жизни. Они все прячутся за своими деньгами, приходят сюда в маскарадных костюмах и масках, чтобы явить свою значимость и утереть друг другу носы. Отвратительно. Почему я другая? У меня есть ответы, но я не желаю углубляться в них. Больно.

– Держи! – Сестра подает мне бокал с шампанским. – Папа велел передать тебе, чтобы ты прекратила выглядеть как протухший овощ.

Стоя в кругу знакомых родителей, я делаю глоток.

Смех настолько фальшивый, что хочется зажать уши руками и уехать домой. Надо было остаться на месте, и тогда не пришлось бы бурчать.

– Мишель, поздоровайся, – шипит папа, хватая меня за локоть и вытаскивая вперед.

Удивленно моргая, смотрю на него:

– Что?

– Мишель, наверное, под впечатлением от оперы, – раздается знакомый насмешливый голос.

Резко поворачиваю голову и встречаюсь с искристыми карими глазами.

Зал неожиданно начинает кружиться у меня перед глазами, яркие огоньки вспыхивают в голове. Сглатываю от неожиданности и облизываю вмиг пересохшие губы.

– Добрый вечер, мистер Холд, мистер Вуд, – официально произношу я, поочередно кивая мужчинам. Замечаю, что на обоих висят спутницы, украшенные, как рождественские елки. Отвожу взгляд, делая еще один глоток.

– Занимательный вечер, – щебечет мама, и папа вступает в разговор, восхваляя здание оперного театра.

Я переступаю с ноги на ногу, ощущая на себе цепкий взгляд Ника.

Думала о нем все это время, и вот он здесь. Исподлобья поглядываю на него, а поймав его взгляд, покрываюсь мурашками. Он знает о том, что я чувствую. Он все знает, а мне тяжело принять это, как и то, что он готов общаться со мной, не принимая меня за очередную пустышку. Впрочем, не только общаться, а это для меня непозволительно. Запретно.

Я делаю шаг назад и прячусь за отцом. Допив шампанское, ставлю пустой бокал на стойку и тереблю клатч, молясь, чтобы поскорее прозвенел звонок.

– Это было бы для нас честью. Правда, девочки?! – восклицает папа, а я начинаю хмуриться, не понимая, что тут происходит.

Наконец звенит спасительный звонок, и я облегченно вздыхаю, все так же игнорируя присутствие Ника.

Он не один. Эта мысль бьется в мозгу, и мне становится грустно. Но я ведь должна играть роль, и я уверенно поднимаю подбородок, ожидая, когда родители последуют в зал. Но они идут совсем не к нашим местам.

– Куда мы? – спрашиваю шепотом сестру, а она смеряет меня раздраженным взглядом.

– Хватит витать в облаках, Миша. Мистер Вуд пригласил нас к себе в центральную ложу, – фыркает она.

Мои ладони потеют, цепляюсь сильнее в клатч, чтобы не показать волнения. Я как слепой котенок, когда Ник оказывается рядом. Отрываюсь от мира и теряюсь.

Раздражает. Злит.

Когда мы проходим в ложу, мне предлагают сесть рядом с ним.

Черт! Миллион раз проклинаю отца, жаждущего получить деньги Вуда. Мне ничего не остается, как сесть и знать, что рядом с ним его девушка. Или же одна из миллиона его любовниц.

– Ты прекрасно выглядишь, Мишель, – склоняется Ник. Меня обдает знакомым парфюмом, и я напрягаюсь, не мигая глядя на сцену.

– Спасибо, ты тоже, – сухо отвечаю я.

По другую сторону от меня сидит Вуд, и у меня ощущение, что я попала в капкан.

Начинается второй акт, и теперь я могу немного расслабиться. Влюбленных разлучает отец Альфреда, и куртизанке ничего не остается, как оставить мужчину, чтобы не погубить его репутацию. Не могу сосредоточиться на представлении, потому что сидящий рядом Ник заставляет меня нервничать. Но, черт возьми, я сама этого жаждала, и пора прекратить это издевательство над собой. Да, красивый. Да, в нем есть что-то отличительное от всех моих знакомых. Да, он притягивает меня. Но он больной маньяк, который хочет получить то, что я не готова ему отдать, пора бы это запомнить!

Бал-маскарад заставляет меня усмехнуться, и я сжимаю губы, чтобы не быть похожей на помешанную. Спина начинает болеть от прямой осанки, и я делаю круговые движения шеей.

Слышу, что спутница Ника о чем-то пискляво говорит, и он ей отвечает несколько грубо. Краем глаза замечаю, что он кладет руку на подлокотник между нами, и снова любуюсь силой в его венах.

Неожиданно все начинают вставать, и я понимаю, что окончился второй акт.

– Мишель, ты спустишься с нами? – спрашивает мама, но я качаю головой.

– Нет, идите, я посижу здесь. Если это возможно, – бросаю я.

Райли Вуд заверяет меня, что скоро все вернутся, и я опускаюсь на сиденье.