50 и один шаг ближе

– Да, буду у себя.

Я плетусь на второй этаж. Ставлю сумку на пол и падаю на постель лицом вниз. Через несколько минут сбрасываю ботинки и кладу голову на подушку.

Меня поражает отвратительная мысль – я невольно сравниваю Люка и Ника. Один меняет свои планы, чтобы быть со мной, стремится ко мне и работает над своими страхами. Другой же… просто вписывает меня в свой распорядок дня. И я ненавижу себя за то, что позволяю Нику это делать.

– Мишель? – В мою спальню стучится Лидия, и я вздрагиваю, резко открывая глаза.

– Да, – сипло отвечаю, понимая, что задремала, а за окном уже ночь.

Домработница входит в комнату, я рывком сажусь на постели и поворачиваю к себе часы.

20:13. Мигают цифры, и мое сердце начинает стучать чаще.

– Ужин готов, я дала тебе возможность отдохнуть, но все же поесть следует, – ласково произносит Лидия.

Перевожу на нее стеклянный взгляд.

– Я…

Он ждет меня. Ждет ли?

– Да, спасибо, спущусь, только приведу себя в порядок.

– Хорошо, – кивает она и исчезает за дверью.

Падаю обратно на постель, глядя в потолок. Я уже не уверена в своем решении, но иначе не позволяю себе поступить. Я уверена, что, если не приду, Ник исчезнет из моей жизни, и от осознания этого становится неприятно. Не могу объяснить даже себе, что это за чувство, но мне некомфортно.

Спускаюсь на первый этаж и слышу голоса родителей, они в столовой. Захожу туда и сажусь на свое место.

– Мишель, рада видеть тебя дома, – улыбается мне мама.

– Привет! – Я наигранно весело беру в руки приборы. Лидия ставит передо мной тарелку с ужином и стакан с соком.

– Как вчера погуляли с Сарой? – интересуется отец.

– Хорошо. Спасибо, что не ругаешься. – В этот момент нос начинает пощипывать так, что глаза слезятся.

Я лгу, лгу так просто, что мне противно от самой себя. А ради чего? Кого? Ника? Или же ради спасения собственной жизни?

– Сессиль, оставь нас, – командует папа.

Мама бросает на него усталый взгляд, говорящий не быть со мной строгим, и удаляется.

Вожу вилкой по тарелке, меня не волнует даже то, что сейчас будет. Украдкой смотрю на часы позади папы.

20:35.

Начинаю дрожать. Боюсь, что Ник может приехать ко мне и устроить сцену, и тогда я возненавижу его еще сильнее, чем сейчас. Но ненавижу ли я его? Я не знаю ничего о чувствах, а точнее, не знала. Никогда не испытывала легкость, никогда не получала адреналина от общения с кем-либо, никогда мое дыхание не останавливалось, а сердце… не стучало в несколько раз быстрее, чем обычно. Хотя я знаю, что такое адреналин от страха. А вот иного никогда не видела.

Что со мной?

Хочется просто пореветь, как в глупых фильмах, и все станет отлично. Но я сижу в элегантной столовой и кручу в руках вилку, невидящим взором глядя на стейк с овощами.

– …вот так и получилось, – улавливаю обрывок папиной фразы и, моргая, поворачиваюсь к нему.

Только сейчас замечаю, что уголки его губ опущены, глаза печальны, а на лбу глубокая складка. А я даже не слышала, о чем отец говорил.

– Прости, папа, – тихо произношу я, и он улыбается, хотя не понимает, за что извиняюсь.

– Ох, Мишель, я люблю тебя, принцесса моя. И хочу для тебя только лучшего, – тяжело вздыхает он.

– Я тебя тоже, – искренне отвечаю и откладываю вилку. В горле режет, я не могу сглотнуть, поэтому беру стакан и запиваю горький привкус реальности соком.

– Ладно, приятного аппетита, я отправляюсь спать. Завтра новый день, и уж не знаю, что он мне преподнесет. Доброй ночи. – Отец залпом допивает виски и ставит бокал на стол.

– Доброй, папочка, – ласково отвечаю, и он дарит мне еще одну улыбку, перед тем как оставить одну.

21:03.

Все еще сижу в столовой с остывшим ужином и смотрю на секундную стрелку на часах. Она так медленно ползет, что мне кажется, можно сойти с ума. А что делает сейчас Ник?