Cassandra

– Доброе утро. Что вы здесь делаете и как давно? – спокойно спросила она. – Тебя, Мари, я жду через минуту в гостиной, – сказала она, прикрыв дверь и выйдя из спальни. – Объясниться не хочешь? – тихо спросила она девушку, стараясь сохранять спокойствие.

– Что можно объяснить в этой ситуации? Я виновата лишь в том, что мне нравится ваш муж. Он такой необыкновенный и сексуальный, – говорила Марина, которая успела переодеться в свои вещи. – Вы ждёте от меня извинений, я их Вам приношу.

– Как ты попала в квартиру?

– Мне Катя позвонила во вторник и сказала, что отец задерживается, а ей страшно одной. Я приехала, мы поужинали, а Антон пришёл почти в полночь. Мы помогли ему раздеться и уложили на диван. Катя уснула, а я не смогла побороть искушение. Молодой мужчина был рядом, я воспользовалась его состоянием. Мне показалось, что утром, он и не помнил, что было ночью. Вёл он себя как обычно. Простите меня. В ваших глазах я выгляжу не лучшим образом, а мне трудно было справиться с этим соблазном, – говорила Марина, не глядя на Сашу. – Вчера я позвонила Кате и напросилась в гости. Антон пришёл около восьми вечера и опять навеселе. Я знала, что вы приедете завтра, и не могла отказать себе в удовольствии повторить всё ещё хотя бы раз. Катя уснула, я сама предложила Антону выпить. Что вы на меня так смотрите? Да, у меня был секс, но какой-то наспех, не тот которого я хотела. Антон был живой куклой, и я делала, что хотела, сколько и как хотела без всякого стыда. Он даже не проснулся, что-то бормоча во сне, и утром не сказал ни слова. Да, я пыталась его соблазнить в ванной, у меня это почти получилось, но появились вы. Я ни на что не рассчитывала, тем более на то, что вы застанете нас вместе, – говорила Марина, не чувствуя за собой особой вины, собирая с дивана постель. – Считайте, что я Антона изнасиловала. Полость рта, у меня санированная, позже пользовалась презервативом, на всякий случай. Вцепитесь мне в волосы, надавайте пощёчин – я виновата и осознаю это.

– Зачем ты мне рассказываешь об этом? Оправдываешься или хочешь оправдать его? А если бы Катя увидела всё это? – Саша была поражена откровениями Марины, которая не скрывала свой поступок и ставила её перед фактом.

– Что я дура оправдываться, если виновата, или не понимаю, что я ему не нужна? Я просто хочу, чтобы вы меня поняли – я не смогла побороть искушение. Это было сильнее меня, а Антон здесь ни при чём. Не будь он пьян, а я порядочной, ничего не случилось. Делайте со мной, что хотите, но я, ни о чём не жалею.

– А меня тебе не жаль? Ты думаешь, я смогу простить его и жить дальше, потеряв доверие? – задавала вопросы Саша, скорее себе, чем Мари.

Антон стоял в спальне, прислушиваясь к разговору жены и Марины, которая так оправдывала его, беря всю вину на себя. «Я не был куклой, и девчонка об этом знает. Я давал ей возможность исполнить все свои фантазии, а когда она во второй раз забилась в конвульсиях, я уже не контролировал себя. Природный инстинкт взял верх. Мари не догадывалась, что я трезвею так же быстро, как пьянею. Ради любопытства, я притворялся какое-то время, а потом сам «вступал» в игру. Что я чувствовал при этом? Страсть? Нет. Это был просто очередной случайный секс. Сказать, что я идиот, слишком мягко. Оправдываться глупо даже перед самим собой. Я действительно заигрался и дошёл до финиша, который не сулит ничего хорошего».

– Надеялась, что всё останется в тайне. Вы сами виноваты в том, что случилось. Могли позвонить, что вернётесь раньше. У вас на уме только работа. В квартире есть всё, а вам всё мало, – уже со злостью говорила Марина.

– А ты думаешь, всё это мне досталось даром? – спросила Саша, окидывая взглядом комнату. – Я уехала из дому, когда мне было двадцать, всего двадцать лет, теперь мне тридцать шесть. Я прожила тринадцать лет за границей и снимала жильё, пока четыре года назад не купила эту квартиру. Теперь она у меня есть, как и работа. Есть дочь, которую я родила, как мне казалось, от большой любви, ни на кого не рассчитывая. Ты думаешь, это его первый «прокол»? Ошибаешься. Мы прожили в России чуть больше года, и я с двухлетней Катариной вернулась назад. Антон сам, по своей инициативе, приехал за нами в Лондон. Я оценила его поступок, и мы даже зарегистрировали брак. Ты считаешь, что я плохая жена и мать? У Катарины была няня, потом детский сад, школа и заслуги Антона в этом нет. Тебе напомнить, кто из нас, когда уходил на работу и возвращался? За годы, прожитые мной самостоятельно, я научилась справляться сама, не надеясь на дядю, но бывают такие моменты, когда и мне нужна посильная помощь. Антон, по-твоему, обделён моим вниманием. Ошибаешься. Ему моё внимание давно не интересно, а с женским вниманием у Антона проблем не бывает, – глядя на Марину, говорила Саша. – Какой бы я плохой не была в твоих глазах, я не заслуживаю такого отношения с его стороны. Уходи. Да, помоги найти Антону жильё. Я не буду жить на одной территории с предателем, – говорила Саша с какой-то болью в голосе.

– Вот даже как? А мне казалось, что всё это его заслуга, а вы за своей работой забываете о нём и дочери, – усмехнулась Марина.

– В таком случае, тебе стоит знать, что мой заработок гораздо больше его, и я никогда не зависела от него материально. Я отвожу и забираю дочь из школы сама, готовлю ужин, а по выходным и обед, стираю, убираю, утюжу, занимаюсь с Кэт, как могу, ублажаю мужа, и работаю по ночам, когда они оба крепко спят. Это бывает не часто, но бывает. Я для работы не использую даже выходные дни, стараюсь провести их с семьёй и не забываю о ней. А вот Антон, в последний год, помнит только о своих желаниях. Спит со мной раз в неделю, а пятницы, как правило, проводит в обществе виски и женщин. Я не жалуюсь, это тебе для сведения, чтобы ты особо не обольщалась и не считала, что я держу его в ежовых рукавицах, что в моё отсутствие он может расслабиться и выпить.

– Меньше всего я хотела вас обидеть. Прощайте, – сказала Марина и увидела Антона, выходящего в гостиную. – Извини. Я не хотела тебя подставлять, так получилось.

– Саш…

– Мне говорить с тобой, Антон, не о чем, – перебила его Саша. – Я понимаю, что ты обвинишь во всём алкоголь. Но именно о нём, я, не раз за год, тебя предупреждала, а ты меня не хотел слушать, теперь я не хочу слушать твоих оправданий. Наболело. Я не хочу тебя больше видеть. Тебе не хватало внимания, секса? Получил то, что хотел? Завтракай, езжай на работу и постарайся быстро найти себе жильё. Не справишься – попроси помощи у Марины, – сказала она, забрала бельё с дивана и отнесла в стиральную машину. Вернулась и прошла в комнату дочери. – Котёнок, поднимайся. Мы опоздаем с тобой в школу, – гладя дочь по голове, говорила Саша.

– Мам, ты прилетела? На целый день раньше, – обнимая мать, говорила радостно Катя, но вдруг как-то сникла. – А Марина ушла?

– Ты с ней поссорилась? Что между вами произошло? – спросила Саша.

– Он с ней вчера целовался и обнимался, – сердито сказала Катя, заметив в проёме двери отца, и на её глаза навернулись слёзы. – Я их ненавижу. Пусть теперь живёт вместе с ней? Предатели, – сказала она и заплакала.

– Котёнок, успокойся. Ты не думаешь, что это могло тебе присниться? Ты была сердита на папу, и тебе просто приснился дурной сон, – говорила мать, прижимая дочь к себе.

– Я всё видела и совсем не во сне, – рыдала дочь.

– Катенька, нетрезвые люди часто не отдают себе отчёта в своих поступках. Могут даже не помнить, что делали. У взрослых так бывает. Папа не перестанет тебя любить меньше, где бы и с кем бы он не жил, – говорила Саша, успокаивая дочь и глядя с укором на Антона. – Не надо плакать, котёнок. Как ты пойдёшь в школу с заплаканными глазами? Джордж будет приставать с расспросами. Успокаивайся, – обнимая и целуя дочь, говорила Саша. – Я заберу тебя из школы, закажем билеты и авто на прокат, и в выходной можем поехать в Виндзор, всего час езды, сходим в Леголенд. Согласна?

– Согласна, – всхлипывая, ответила Катя. – Только поедем с тобой вдвоём без него. Пусть уходит к Марине.

– Я не собираюсь уходить. Чего не сделаешь, выпив лишнего. – Катенька, принцесса моя, прости меня, пожалуйста. Я вёл себя не по-мужски. Я люблю тебя больше всех на свете.

– А я теперь тебя не люблю, уходи, – вновь заплакала Катя.

– Антон, сделай одолжение, уйди. Ты слепой? Я не собираюсь терпеть тебя в квартире, – попросила Саша, прижимая дочь к себе. – Катенька, не плач. Глядя на тебя, и я заплачу. Ты у меня девочка взрослая, скоро восемь лет исполнится. Мы с тобой начнём учиться верховой езде. Ты научишься держаться в седле, а я вспомню, как это делается. Знаешь, я тебе подарки привезла. Хочешь, мы их до школы с тобой посмотрим? Не плачь, солнышко моё, – говорила она и заметила, что дыхание Кати стало тяжёлым, а лицо бледным. Похожее состояние у Кати уже было в отпуске. Оно было вызвано сильной аллергией на морепродукты. Тогда и купили ингалятор, боясь повтора. «Но Катя сегодня не ела», – пронеслось в голове Саши. – Давай, Катюша, выйдем на балкон. Присядь. Я позвоню и вызову скорую помощь, – набирая телефон 999, говорила Саша. – Антон, у Кати бронхоспазм, – крикнула она мужу. – Я вызвала скорую помощь. Ингалятор в домашней аптечке.

Приехавшая карета скорой помощи увозила всю семью в больницу.

– Если с Катей что-то случится – я задушу тебя собственными руками, – говорила Саша по-русски. – Это не аллергия, это стресс, который ты ей устроил. Я не знаю, что она видела, но я вижу её реакцию. От выпивки по пятницам, ты перешёл к сексу в домашних условиях, думая только о себе. Ненавижу!

Прошли часа два, когда Саше позволили пройти к дочери. Бронхоспазм сняли, и Катя дышала уже самостоятельно. Всё это время Антон находился рядом с дочерью. Его попросили выйти из палаты, когда с Катей беседовал детский психолог.

– Мамочка, я поправлюсь? – тихо спросила Катя.

– Поправишься, принцесса моя, – ответила Саша, держа дочку за руку и целуя её в щёчку. – Ты забыла о наших планах? Раз уж так случилось, перенесём поездку на следующие выходные. Тебе нужно будет немного здесь полежать, а папа за тобой присмотрит. Нам ведь не надо, чтобы подобное повторилось?

– Катюша, тебе нужно поспать. Проснёшься, и мама вернётся, а я всё это время буду рядом, – говорил Антон, глядя на дочь. – Прости меня. Я провожу маму за твоими вещами и вернусь.

Они вышли из палаты, когда их пригласили в кабинет врача.

– Вам, молодые люди, стоит подумать о взаимоотношениях в семье, чтобы подобное не повторилось. Кэт не хочет говорить о том, что произошло, но мне ясно одно – эмоциональное состояние вызвало стресс, который чуть не привёл к трагедии. Подумайте над этим. У девочки очень тонкая и ранимая психика. Бронхоспазм может повториться, если её необоснованно обидеть или обмануть. Любое нервное потрясение будет причиной повтора. Научитесь быть терпимее, не доводите дело до конфликта, который она может увидеть или услышать. Возможно, с возрастом она научиться отличать главное от второстепенного, а сейчас для неё важно всё. Я не хочу вас пугать, что девочка психически неуравновешенная. Она умная, сообразительная, но душевную боль перенесла в себе и не справилась с этим грузом. Завтра я переведу её в отделение, где она пробудет три-четыре дня, – говорил пожилой доктор, глядя по очереди на родителей.

Александра вернулась домой, приготовила Кате вещи для больницы, положив в пакет её любимую игрушку. Звонок Антона заставил её вздрогнуть.

– Саша, Катюша часа два-три будет спать. Оставайся дома, не спеши и отдохни. Ты сама как? – спросил он.

– Никак. Слёз уже нет, как и истерик. Что из продуктов можно принести? Она не завтракала.

– Привези только сок, йогурт или творожок. Завтра начнёшь кормить.

Взглянув на часы, Саша доверила стирку стиральной машине, сделала влажную уборку, вынесла мусор. Ей казалось, квартира всё ещё хранит запах «предательства». Разобрала свои вещи, разложив их по местам. Она двигалась словно робот, запрограммированный на домашние дела. В голове уже не было вопросов. Разницы в том, соврала Марина или нет, она не находила. Ответ был очень прост – Антон ей изменил. Да, это было ни в первый раз, да ей хотелось верить в его бредовые объяснения, и она верила, пока всё не стало очевидным. Она вдруг вспомнила свою поездку к Антону в Москву и их первую встречу. «А ведь он был ещё женат. Значит, в то время я была ничем не лучше Марины, а он обманывал свою жену, так как меня», – подумала она. Приняв душ и справившись с бельём, она вышла из квартиры, зайдя по пути в супермаркет. В больницу она прибыла ровно через три часа. Антон сидел у постели дочери, которая проснулась, и они мирно беседовали.

– Как твои дела, котёнок? – спросила Саша, присаживаясь рядом и целуя дочь в щёку. – Как ты себя чувствуешь?

– Хорошо, мама. Папа сказал, что завтра меня переведут в палату к девочке, которой почти десять лет, – говорила Катя, держа мать за руку. – Ты приходи ко мне после работы, а папа будет бывать с утра. Так и продержимся до пятницы. Доктор сказал: – «Нет ничего страшного». Я испортила твой день рождения. Жалко.

– А кто сказал, что он испорчен? – улыбнулась Саша. – Ты завтрашний день проведёшь в палате, а в воскресенье мы с тобой пойдём прогуляться в парк, там есть отличное кафе и мы отметим день рождения как положено. Ты главное дело поправляйся, а дней рождения у нас впереди будет ещё много. Давай переоденемся, тебе в своей пижаме будет удобнее. Я твоего зайца привезла, тебе будет не так одиноко.

Через час пришла медсестра с процедурами и родителей попросили удалиться.

– Я приеду утром и привезу тебе ноутбук, чтобы ты не скучала и была на связи. Что тебе приготовить? – спросила Саша.

– Сделай мне сырники с малиновым джемом или оладьи, – Кэт улыбнулась. – А ещё, я бы съела куриную ножку.

– Будь умницей и не грусти. Всё будет хорошо, девочка моя, я тебе это обещаю, – сказала мать, обнимая и целуя дочь. – Я всё привезу, что ты заказала. До завтра.

В квартиру Саша и Антон возвращались вместе, и всю дорогу молчали, по пути посетив супермаркет.

– Саш, что теперь будем делать? – спросил Антон, войдя в квартиру.

– Не знаю. Одно могу сказать определённо – скандалить с тобой, бить посуду и устраивать истерики я не буду, но не жди от меня и бытового обслуживания. Меня от необдуманных поступков удерживает только Катюша, – отвечала она, раскладывая продукты на полки холодильника, включая кофемашину и доставая кофейные чашки. – Мне бы напиться так, чтобы забыть обо всём или пойти в разнос, только это не поможет. Из меня как будто душу вынули. Я целый день ломала голову над твоими поступками, пока до меня не дошло, что всё дело в твоей ревности. Ты с одной стороны, ревнуя, мстишь мне изменой, делаешь больно, а с другой – оправдываешь свою эту измену. Присядь. Ужина ты сегодня не дождёшься, так что сообрази что-нибудь сам. Я не буду спрашивать, в каком свете выставил меня Артём, как не буду и оправдываться. Я расскажу свою историю наших отношений, – присаживаясь к столу, поставив на него две чашки с кофе, говорила Саша и поведала обо всём, чего не знал Антон о её жизни с самого начала. – Выводы делай сам. После нашей с тобой встречи в Москве, я о нём больше не думала, но, если ты склонен верить ему – это твоё право. Знаешь, откуда берётся эта ревность к Артёму, с которым меня давно ничего не связывает, к работе, в которой меня окружают мужчины? Она тобой придумана, она тебе помогает оправдывать твои подвиги в последний год. Если я о них не говорю, – это не значит, что я о них не знаю.

– Сашка, прости меня, – сказал Антон, положа свою ладонь на её руку. Но в том, что ты видела, нет и намёка на измену.

– Не прикасайся ко мне, – убрав руку со стола, сказала Саша. – А что это было? Прелюдия к ней? Единственное, что я могу сделать – это смириться с твоим присутствием в этой квартире ради Кати. Вот только удастся ли это на деле, я не знаю. Мы прожили с тобой четыре года, и я была тебе плохой женой? Вторая командировка за четыре года и три-четыре месяца напряжённой работы за этот же период – это преступление? Я сквозь пальцы смотрела на твои прошлогодние интрижки в отпуске. Что ты на меня так смотришь? Я неглупая женщина и могу понять, что мужчинам, иногда, нужна свобода от обязательств, если это не становится системой. А ты настолько стал уверенным в своей безнаказанности, что делаешь это не только вне дома по пятницам, но и в нашей квартире, и мне говоришь о семье. Твоё поведение похоже на месть. Но за что мне можно мстить подобным образом? Я после нашего расставания, там дома, сделала аборт, зная, что двоих детей одна не потяну. Это моя единственная вина и моя боль, а больше мне себя упрекнуть не в чем. Катюше восьмой год и она, в конце концов, поймёт, что наша жизнь уже не будет прежней. Получишь гражданство – можешь подавать на развод.