Ангел, потерявший крылья

– Всё в порядке, пап. Он никогда не смешивает рабочие моменты с семьёй, не нагружает нас проблемами. Выберется из тупика, войдёт в колею и всё станет на место. Не переживай. Он временно поживёт у своих родителей. Нам всем так будет удобнее. Я в отпуске и мы сможем спокойно разместиться в квартире. Тебе его не хватает? Есть вопросы? Что не так, пап?

– Не знаю, дочка. Вы здесь, он там.

– Пап, вы выбрались на неделю. Я хочу больше уделять вам времени и внимания, без ревности с его стороны. Мы так решили. Останетесь на больший срок – я верну его из временной «ссылки» в квартиру.

– Уговорила. Домой мы поедем, как планировали.

Софья Михайловна была в восторге и от новой квартиры, и от знакомства с Зиновьевым. Два следующих дня она проводила в его обществе. Андрей Степанович приезжал за ней на служебной машине с водителем и увозил её «по памятным местам».

– А профессор-то не так и плох, – говорила она, вернувшись после дня рождения. – Я ожидала встретить самовлюблённого павлина с учёной степенью. Ждала, когда он распустит хвост, а я ему перья-то и пощипываю. Не довелось! Не дал повода, мерзавец! Я такую речь обвинительную приготовила, сама себе удивилась, а получилось – зря репетировала, – улыбалась бабушка, глядя на Вику. – Ты ему ещё утрёшь нос. Пусть знает, кто такие Петровские.

Проводив гостей из Питера через неделю, Виктория через день уже беседовала с сестрой Ильи Ириной.

– Вика, что у вас происходит?

– А что у нас может происходить после того, как я видела своего мужа в обществе молодой женщины, которая сообщила мне, что они ждут ребёнка? – ответила она и рассказала о встрече у детского сада. – Ключи я забрала, а дело о разводе доверила ему. Вот и всё.

– Ты в своём уме? Извини.

– Я нормальная. Об этом говорит отсутствие истерик. Не огорчай своих родителей. Мои думают, что отсутствие Ильи в квартире связано с их приездом, я их в этом пыталась убедить. Ты не переживай, я справлюсь.

Илья позвонил в квартиру тем же вечером.

– Я привёз документы, – сказал он, заметив сына. – Как дела, Серёжка?

– Я видел настоящие самолёты в порту. Ты купишь мне самый большой? – повиснув у отца на шее, сказал и спросил мальчик.

– Привезу в выходной. – Мне поговорить нужно с мамой, а потом я зайду к тебе. – Вика, читай внимательно. Может у тебя есть предложения или замечания? Ты настаиваешь на разводе?

– Я на нём и не настаивала, если ты, конечно, помнишь, а предложила. А вот ты моё предложение не просто принял, ты за него «ухватился», и документы уже составил. Значит, и ты пришёл к выводу: «что разбитую чашку не склеишь». Я согласна со всеми пунктами, но добавь сюда разрешение на выезд Сергея в пределах и за пределы России. Сроки тебе подскажет нотариус. Без него мы не сможем выехать в отпуск. Ты это сможешь сделать до слушания дела о разводе. Жди меня завтра после работы у здания суда. Это всё?

– Вика, ты действительно беременная?

– Ты боишься, что нас не разведут пока не родиться ребёнок и ему не исполнится год? Не переживай. Считай, что я так неудачно пошутила.

Восьмого августа они подали заявление на развод, а Вика так и не решилась сделать аборт. Каждый вечер она ложилась спать, с твёрдым решением сделать это в ближайшее время, и каждое утро переносила срок. Светлана Андреевна сама начала с ней разговор.

– Вика, ты сама как относишься к своему положению? Может, стоит подумать о втором ребёнке? Всё в нашей жизни происходит не случайно. Тебе тридцать пять, Илье сорок один год – самое время.

– А как же работа? Я чуть больше года работаю после декрета, а вы говорили об открытии нового центра. Меня могут уволить.

– Кто тебя в твоём положении уволит? У тебя есть минимум полгода, чтобы принимать роды, а уж потом и сама родишь. Я же вижу, как ты мучаешься в своём выборе. Прими всё как данность. Если ребёнку суждено родиться – дай ему шанс. У тебя нет ни бытовых, ни финансовых проблем, есть те, кто поможет, и есть в подсознании желание родить девочку.

– Откуда вы знаете? Простите. Глупый вопрос. А мы можем это, какое-то время, не афишировать? Так мне будет спокойнее.

Процесс по расторжению брака ограничился всего одним слушанием. Восемнадцатого сентября их брак по решению суда был расторгнут. Илья пришёл на заседание вместе с потенциальной женой, которая ожидала его в коридоре.

– Теперь ты доволен? – снимая с пальца обручальное кольцо, спросила Вика. – Держи. Это мой подарок тебе в день рождения. Девять лет назад в этот день мы стали близки, а теперь между нами развод, – говорила она, замечая подходящую к ним знакомую Ильи. – Ничего личного, Илья, но твоя подруга не беременная. Поверь на слово акушеру-гинекологу со стажем. Прощай.

Виктория поставила точку в отношениях с Ильёй, но не могла не отметить для себя, что беременность в двенадцать-тринадцать недель никак «не отразилась» на его подруге. Она вернулась домой подавленной. На душе было пусто и холодно. Наталья Петровна уже ушла. Вика прошла в спальню и упала на кровать. Где-то в глубине души, она надеялась, что судья перенесёт слушание, а Илья попытается что-то исправить. Она всё ещё любила его. Но поведение и весь вид Ильи показывал, что он чужой. Говорил мало, не глядя на Викторию, отвечал судье коротко и был как будто не в себе. Когда ей дали слово, решилась отпустить мужа, сказав: «Ваша честь, нашему сыну три года, а там ребёнок ещё не родился. Не будем тянуть время. Пусть он родиться в полной семье». Илья не возражал и их развели. «Я сама подняла тему развода, но он мог долгое время и не соглашаться. Почему он так спешил? Кто или что за этим стоит? – думала она, лёжа поперёк кровати. – Господи! Дай мне силы пережить это время». Она поднялась, прошла в гостиную и включила синтезатор. Нужно было выплеснуть обиду и боль сегодняшнего дня вместе с песнями Наргиз, которые были под стать настроению.

«Ты пришел, не смотря мне в глаза.

Поняла, что тебя потеряла.

Ты молчал, но глазами сказал,

Что уже ничего не осталось.

Осыпаются чувства мои.

Я тебе говорю открыто:

Я не верю тебе, но тебя я прощу.

Ненавижу любя, я жила для тебя, но тебя отпущу.

Я не верю тебе, но тебя я прощу.

Ненавижу любя, я жила для тебя, но тебя отпущу…

Она пела и плакала, зная, что в это время дня большинство соседей по дому на работе. Её голос, то срывался на крик, то становился едва слышным. Повторив песню, вспомнила другую.

«Я стояла на краю Земли, больше точно не могу лететь.

И уходят наши корабли, нам уже наверно не успеть –

Эту песню нам вдвоём допеть.

Ты – моя нежность, ты – моё небо.

За тобой встану, где бы ты не был.

Ты – моё сердце, ты – моё чудо.

Обниму нежно и с тобой буду.

Слёзы застилали глаза, и она играла на слух, иногда фальшивя, но не обращала внимание.

«Дай мне забыть тебя, дай разлюбить тебя.

Сны о тебе и грусть, время стирает пусть.

Память – смертельный яд. Я – без тебя распят,

Но продолжаю жить. Дай мне тебя забыть…

«Господи! Я не видела его больше месяца и, казалось, стала забывать, и на тебе – вернулось всё назад, – говорила она, вставая из-за синтезатора и направляясь в ванную. Умывшись холодной водой, посмотрела на своё отражение в зеркале. – Да, Виктория Сергеевна, вид у вас желает лучшего. Вы о ребёнке подумали? Что скажет малыш на вашу истерику? Назад ходу нет. Только вперёд».