Вредина

– Да не хватало мне еще у всех «вас», – выделил он это слово и продолжил, – свечки держать! Смотреть на эту мерзость.

– Вообще-то, это называется любовью! – в упор смотрела на него Сапсонова.

Олег громко усмехнулся, отвел взгляд куда-то в сторону, вновь грозно посмотрел на свою обидчицу и так же язвительно высказался:

– Не мешайте чистые светлые чувства с грязью!

Тут Марина не удержалась, взяла стакан с кефиром и вылила его в тарелку с супом, который ел мужчина.

– Приятного аппетита! – сказала она и пошла вокруг стола за своей сумочкой.

Девушка подхватила ее за ремешок и, не глядя ни на кого, сразу же заспешила к выходу.

– Стукачка! – выкрикнул ей вслед Воротнин и резко отодвинул тарелку в сторону.

В столовой наступила гробовая тиши. Какое-то время все молча уставились на его столик и, казалось, что совсем забыли зачем сюда пришли. Но тут громкий голос поварихи заставил всех оживиться.

– Надо было на голову вылить! – крикнула она на весь зал. – А-то метут своими языками, чего сами не знают!

– Помолчала бы! – вступился за друга Воронин.

– Хуже баб стали! – не унималась женщина. – В пору штаны на юбки менять!

– Она первая начала! – выкрикнул Тарасов в защиту друга.

– Она с тобой начала? – стояла на своем Новикова.

– С ним, – кивнул он на Олега.

– Вот пусть они и разбираются! А вы, что лезете? – кричала на них женщина из-за кассы. – Воровать тоже с умом надо! А попался -смолчи! И прими все как есть! Скажи спасибо, что не выгнали!

– Да иди ты! – зло ответил ей Воротнин и встал из-за стола.

Он резко и с грохотом отодвинул стул в сторону, повернулся, и быстрым размашистым шагом пошел по столовой к выходу.

– Пообедали называется, – буркнул себе под нос Тарасов и тяжело вздохнул.

– Павел Александрович, – заговорила тихим и спокойным голосом Платонова, – защищая друга, надо держать голову на плечах. И если вы видите, что он не прав, надо бы вовремя остановить его. Чтобы тот не наделал глупостей.

– Он что, дурак? – кинул недовольный взгляд Тарасов на бухгалтера.

– Он сегодня обещался раздавить Марину КамАЗом. Представляете, если он это сделает? Какой трагедией все может обернуться?

– Да, не будет он ее давить! – вновь вступился он за друга. – Нужна она ему сто лет!

– Вы же не знаете, какие у него тараканы в голове? – пыталась переубедить его Нина Васильевна.

– Да мне и знать не надо! – возмущался в ответ водитель. – Я с Олегом с детства дружу! Будет он пачкаться об нее… – буркнул он себе под нос. – Подумаешь! Фифа выискалась! – вновь выкрикнул он. – Не таких обламывали!

– Ну, смотрите, – спокойным голосом упредила его женщина, – вина ляжет и на вас всех.

Кравцова долго смотрела на него исподлобья, словно гипнотизировала, словно хотела сейчас и здесь дать понять этому молодому водителю, что он очень даже не прав.

– Хуже баб стали! – с упреком проговорила она и встала.

А сама вышла из-за стола и уверенной походкой заспешила к выходу. В серых шортах в клеточку, в таком же пиджачке и белой блузке, на ногах темные колготки и ботинки на высокой подошве, девушка смотрелась модно и стильно, и конечно же понимала, что Марина теперь идет и ревет от обиды. Так хотела догнать ее, утешить, сказать нужные слова и просто поддержать.

Вика вышла из столовой и сразу же направилась в сторону диспетчерской, где временно работала её подруга…

А Сапсонова вышла из столовой и хотела уже пойти к начальнику и потребовать, чтобы он вернул ее обратно на свое место. Но потом подумала и решила: что тогда придется говорить и причину, а это получится, что опять пошла ябедничать и жаловаться на водителей. Свиридов вновь вызовет к себе Воротнина и тот еще больше обозлится на нее. «Нет, – решила она, – не пойду жаловаться. Вот, сейчас успокоюсь и сама решу свои проблемы. Думают, не смогу за себя постоять? Еще как могу! Только пусть попробует еще раз нахамить или нагрубить! Такое скажу, сам не рад будет»!

Она медленной походкой шла по тропинке к растворному узлу и пыталась хоть как-то восстановить душевное равновесие. Сзади послышался гул большой машины. Марина, не оглядываясь, шагала дальше, а сама думала, как ей теперь из всего этого выпутаться. «Может, уволиться? – размышляла она. – Найду другую работу, а они пусть себе воруют и что хотят, то и делают здесь».

Неожиданно её обогнал КамАЗ и резко преградил ей дорогу. Машина стала как вкопанная и, обдавая ее придорожной пылью, сразу заглохла.

Девушка отскочила в сторону и замерла, понимая, что на такой поступок мог пойти только Воротнин. Так и есть, из кабины выпрыгнул Олег и, грозно кидая на нее свои недовольные взгляды, шагнул к ней.

– И что мне теперь с тобой делать? – спросил он, сверля ее едким ненавистным взглядом.

– А вы задавите меня. И вам дадут еще одну медаль! – вновь съязвила она и чуть заметная усмешка мелькнула на ее лице.

Мужчина схватил ее за руку, резко притянул к себе и, зло глядя в ее напуганные глаза, уверенно выдал:

– Смеешься, да?

– А мне плакать не с чего! – уперлась Сапсонова и совсем не хотела сдаваться. – Я тот бетон не воровала!

Мимо проехал грузовик, притормозил возле них, водитель выглянул в окошко и махнул Воротнину рукой, приветствуя его.

– Садись в машину, поговорим! – скомандовал он, а сам сверлил ее своим ненавистным взглядом. – Садись, а-то люди смотрят!

– Я похожа на самоубийцу? – вновь сдерзила она.

– Садись!

– Жене будешь приказывать! – зло огрызнулась Марина.

– Боишься? – смотрел он на нее, а сам сдавил ее руку, стараясь запугать.

– Если бы я боялась вас, не писала ту докладную!

– Я тебе знаешь, что сделаю… – смотрел на нее Олег и подбирал слова, которые могли бы сейчас ее напугать.

– Ой-ой, как я испугалась! – держалась диспетчер, давая понять, что она совсем его не боится.

А потом вдруг неожиданно выдала в лицо этому хаму:

– Каким бы не был крутым бык, на банке пишут тушенка!