Счастливчик (сборник)

Как это случилось?

Очень просто. На другой день после молебна в гимназии Кира слегка простудился и схватил насморк. Еще бы, в большом зале на молебне так дуло! Бабушка сразу заметила это и сказала monsieur Диро. Но что должен был сделать monsieur Диро? Двери постоянно открывались, воспитатели, начальство и дети то и дело входили и выходили в коридор, а из коридора несло холодом, как из погреба или из подземелья. Кира чихнул раз на молебне, раз в швейцарской, когда его одевали, раз по дороге домой в коляске… И этого было достаточно, чтобы бабушка тут же испуганно проговорила:

– Простудился! Боже мой! Вы слышите, он чихает, monsieur Диро! Он простудился! – И решила тут же: – Нет-нет, пока у тебя, Счастливчик, не пройдет насморк, я не пущу тебя в гимназию ни за что.

А дома – постель, горячая малина, хина[5 - Хи?на (хинин) – вещество, получаемое из коры хинного дерева, применяется в медицине для улучшения пищеварения, предотвращения кровотечений, в лечении малярии.], скипидар со свиным салом – все это дождем посыпалось на Киру.

Насморк соблаговолил пройти только через неделю, и только через неделю Счастливчику уда лось собраться в гимназию.

Вот он стоит посреди гостиной, тоненький, стройный, миниатюрный. Новенький гимназический костюм его сделан из тончайшего сукна и на заказ у лучшего портного. Сапоги – черные, изящные – блестят, как зеркало. Ременный пояс, белый воротничок и фуражка в руке. Няня держит пальто наготове, Симочка – новенькие резиновые калоши, хотя на дворе теплый, сухой, почти жаркий сентябрьский день и в калошах нет никакой надобности.

У всех умиленные лица: у бабушки, у няни, у monsieur Диро.

Симочка сияет всей своей плутоватой рожицей и тихонько шепчет, так, чтобы никто не слышал, кроме Киры:

– Гимназист – синяя говядина! Синяя говядина!

Симочка узнала откуда-то, что так гимназистов дразнят из-за синих мундиров.

Звонок в передней. В переднюю стрелой несется Франц.

– Это Михаил Михайлович! – говорят бабушка и няня в один голос.

– Это Мик-Мик! – весело кричит Счастливчик.

Действительно, это Мик-Мик. Он входит красный, веселый, смеющийся.

– Надеюсь, я не явился слишком рано?.. Впрочем, вероятно, все на ногах еще со вчерашнего дня?

И вдруг лукавые сощуренные глаза широко раскрываются при взгляде на Счастливчика. На лице Мика появляется самое красноречивое удивление, почти ужас.

– Локоны! Локоны! Локоны! – в испуге роняет Мирский. – О, разве можно быть гимназисту с локонами! – И, схватившись за голов у, Мик-Мик раскачивается из стороны в сторон у, точно у него страшно разболелись зубы.

– Что? Что такое? – пугается бабушка.

– Кудри-то, кудри вы ему срезать забыли! – продолжает раскачиваться Мик-Мик. – Ведь это не гимназист, а девчонка какая-то, поймите! – выходит он из себя.

– Ну, уж выдумали тоже… Гимназист, конечно, и даже очень хорошенький гимназист! – обижается за Киру бабушка и целует своего любимца.

– Нет, так нельзя идти в гимназию. Товарищи прохода не дадут, прозовут болонкой, левреткой, бараном, – волнуется Мирский, – да и от инспектора влетит Счастливчику за такую прическу. Симочка, – живо обращается Мик-Мик к девочке, – благоволите принести из спальни ножницы, отменная девица!

«Отменная девица» ныряет куда-то в дверь и стрелой возвращается снова в гостиную.

– Вот вам ножницы, Михаил Михайлович! – говорит она, с обычными плутоватыми огоньками в глазах протягивая просимое.

– Не дам уродовать Киру, не дам! – вдруг энергично протестует бабушка, как только вооруженная ножницами рука Мик-Мика приближается к белокурой головке Счастливчика.

– Понятно, барыня-матушка, не давайте! С какой это радости ребенка портить вздумали! – поддерживает бабушку и няня, кидая сердитый взгляд на студента.

– Оставьте, оставьте! – волнуется на французском языке и monsieur Диро.

Мик-Мик пожимает с досадой плечами.

– Господи, да простится им! Сами не ведают, что творят! – шепчет он, поднимая с комическим видом глаза к небу.

Локоны Киры спасены…

Глава VIII

– Маленького барина барышня просят…

Франц говорит это и улыбается, глядя на Киру сияющими глазами, – любуется им. Франц любит Киру, как и все любят в этом доме милого, ласкового, мягкого Счастливчика, решительно все.

– Ступай, ступай к Ляле, дитя. Она не может проводить тебя так рано, она в постели, – и бабушка не в силах удержаться, чтобы не поцеловать еще раз белокурую головку.

Темным широким коридором, на дальнем конце которого день и ночь светится электрический фонарик, Счастливчик идет к сестре. Вот направо дверь ее комнаты.

Кира останавливается, стучит пальчиком:

– Можно войти?

– Войди, войди, милый, милый Счастливчик!

Ляля лежит в постели, такая худенькая, бледненькая, хрупкая, как белый нежный тепличный цветок. Она спит мало от недостатка движения, как и всякая калека, но встает поздно. День и без того кажется таким длинным для бедняжки – ведь она почти не может ходить.

Аврора Васильевна, в темном платье, причесанная и одетая с самого раннего утра, точно она вовсе и не ложилась, протягивает Кире худую холодную руку.

– Здравствуйте, голубчик. Вот вы и гимназист и, надеюсь, порадуете нас вашими успехами. Правда?

Аврора Васильевна пожимает Кире тоненькие пальчики, точно взрослом у, и выходит из комнаты, улыбнувшись на прощанье своей холодной, спокойной улыбкой.

Ляля и Счастливчик одни.

Девочка садится на постели, протягивает руки. Ее огромные черные глаза смотрят с минуту восхищенным взглядом.

– О, какой ты красавчик, Счастливчик! Какой красавчик!

Она любуется Кирой, кладет ему на плечи свои тоненькие прозрачные руки. Слезы, как капельки бриллиантов, блестят, переливаясь, в ее темных, как угли, зрачках.

– Милый маленький Кира! Милый маленький гимназистик! Крошечка родной! Если б тебя видели покойные мама с папой! О, как бы они полюбовались тобою! Милый, милый, малюсенький мой!

Она обнимает мальчика. Кира прижимается к ней. На минуту брат и сестра смолкают, застыв в тесном, крепком объятии.

Потом Ляля чуть-чуть отстраняет братишку. Ее глаза принимают серьезное, вдумчивое, почти строгое выражение.

– Слушай, Счастливчик, – говорит она серьезным, торжественным голосом. – Мама и папа наши умерли… Но оттуда, – тут Ляля подняла свой тоненький пальчик кверху, – оттуда они видят все. Ты не огорчишь их никогда, не правда ли, Счастливчик?.. Ты вступаешь в новую жизнь. Помни одно, маленький: никогда не лги, старайся хорошо учиться, помогай другим, чем можешь. Да?

Глаза Ляли загораются близко-близко от глаз Счастливчика.