Труп выгоревших воспоминаний

– Моя машина стоит неподалеку от заведения. – Людовик поднял голову к небу, не смотря на меня. – Олег просил нас заехать к нему как освободимся.

Я кивнула. Я могла бы проехать и на метро. На машине ехать до агенства несколько минут, а на метро поездка могла занять больше времени. Я выбрала наименьшее из зол. Медленным шагом, соприкасаясь друг с другом плечами, мы направились в наше любимое место в Париже.

Глава 2

Неприметные узкие улочки сменялись одна за другой. По улицам нескончаемым потоком неслись автомобили, не уступая свою силу нескончаемому потоку людей, идущих по тротуарам давно заученным маршрутом. Люди выходили на балконы поливать цветы, попутно наблюдая за прохожими, умело обходящими образовавшимися на асфальте лужи.

Дождь поспешил смениться пасмурной погодой, предоставляя возможность людям почувствовать теплый воздух пока еще не ощущаемого лета. Легкий ветерок покачивал листья деревьев и кустарников; птицы стаями перебирались с одного дерева на другое, временами садясь на пустующие крыши домов, ища себе самое лучшее место для отдыха.

Я приоткрыла окно, впуская в душный салон машины чистый воздух, незамысловато провожая прокрадывающиеся к горлу приступы тошноты. Тошнота – единственная проблема из – за которой я не собиралась получать водительские права. Когда я жила в Москве, мои родители заставляли меня садиться в машину, не принимая никаких возражений. Во время поездок я слушала музыку, льющуюся из динамиков наушников, пока родители разговаривали о возникших проблемах на работе, стараясь урегулировать их во время поездки.

Людовик нередко предлагал мне разделить с ним время, отведенное на тот или иной маршрут, требующий нашего совместного вмешательства. Бывали моменты, когда я хотела в середине дня побыть одна и подумать, не отвлекаясь на постороннее окружение. Тогда я отказывалась от предложения напарника и без угрызения совести спускалась в любимое метро. Мой напарник уважал мои желания. Он спокойно отпускал меня в нескончаемый поток спускающихся в метро людей, а сам садился в машину и в одиночестве ехал к месту нашего назначения. Людовик знал Париж как свои пять пальцев. Он умел без прелестей навигатора объезжать образовавшиеся в центре пробки, временами заставляя меня удивляться выбранным маршрутом. Напарник старался не превышать установленную властями максимальную скорость передвижения транспорта. Я не знала, как он ездил без меня, но со мной Людовик мчался осторожно и самоуверенно, останавливаясь на светофорах, пропуская проходивших мимо пешеходов.

Людовик остановил свою машину рядом с офисом Могильного Памятника и помог мне выйти из салона, галантно закрыв за мной пассажирскую дверь, не позабыв включить оповещающую сигнализацию. Олег постарался на славу, придумывая будущее название для нашей организации. Он любил использовать в ход независимые и нигде не зарегистрированные названия, придавая им своеобразную оригинальность, которая в непростые для нас времена, приходилась нам не самой удачной затеей. Наш офис расположился на двух этажах арендуемого здания, включая прилегающих к первому этажу подвал, со временем обустроенный под небольшой морг, естественно с разрешения хозяева здания. На первом этаже, помимо охранника, располагалось небольшое помещение по производству выпускаемого нами журнала раз в несколько месяцев. Над журналом работали Поул и Карисса, принося в него небольшую щепотку журналистского юмора. Но, к сожалению, журнал имел мало читателей, и мы подумывали о прекращении его действия. Второй этаж отводился полностью под кабинеты для наших расследований, в которых мы принимали непосредственное участие. Здесь нашли пристанище Олег, кабинет которого находился в конце коридора и считался самым большим, из–за прилагающего к основному рабочему месту небольшое углубление, где мы маленькой командой, состоящей из шести человек, устраивали собрания или обсуждали дела, требующее нашего непосредственного вмешательства. Олег, выходя из своих покоев, мог одним шагом очутиться у меня в кабинете или у Людовика. Чуть дальше кабинета напарника остановился в своем обитании Француа. Француа – наш компьютерный гений. Хотя я бы поспорила на этот счет, если бы решила поиграть с ним в игру, показав свое умение обращаться с компьютерами, открыв ему пару приемов хакерских взломов.

Мы поздоровались с охранником, удостоив его приветственным кивком, и без лишних слов поднялись прямо в кабинет Француа. Француа никогда не закрывал свой кабинет на замок, прекрасно зная, что его просто так тревожить не будут. Наш приход его не удивил, и вместо приветствия, друг решил перейти прямо к началу неприятного разговора.

– Новости разносятся как метеор. Стоит чему–нибудь произойти, как многие, находящиеся в радиусе километра, шушукаются, передавая новость, думая, что как в детстве играют в сломанный телефон. – Резюмировал Француа.

Француа любил заумные фразы, накануне отложенные в его голове после прочтения политического романа или интересующей колонки новостей. Не обязательно славиться гением чтобы понять: Олег уже сообщил Француа об убийстве.

– Новое убийство не сравнится с жестокостью, произошедшей в Трупном переулке. – Француа вынес свое заключение.

– Трупный переулок ничто не затмит. – Согласился Людовик. – Однако, у нас труп, выпотрошенный с неимоверной жестокостью.

– Не с такой уж и жестокостью. Похоже, наш убийца только начинал убивать. Он решил выбрать жертву, не способную сопротивляться. Я не удивлюсь, если он готовиться к более тщательно продуманному убийству. – Поддержала Людовик разговор.

– Убийство, совершенное без всякого мотива… – Я подхватила на лету рассуждения Людовика. – Не вяжется.

– Почему?

– Сам посуди: зачем кому–то, пусть даже начинающему убийце, сначала убивать свою жертву, а потом расчленять ее тело? И не просто расчленять, а извращенно укладывать все разделанные части.

– Иногда человек совершает злое деяние не думая. – Заметил Француа.

– Меня больше интересует куда он дел глаза убитой. – Людовик достал из пиджака пакет с пистолетом, положив его на стол своего друга. – Проверь его на наличии отпечатков пальцев. Если это действительно новичок, то он может оставить следы.

– Не факт. – Я не верила в реальное осуществление теории напарника. – Насмотревшись фильмов о детективах, которых сейчас пруд пруди в интернете, любой начинающий убийца, пусть следующий из практических и фантезийных соображений, может носить перчатки, не оставляющие следы на предметах.

– Просто согласись. – Людовик подошел ко мне вплотную и смотрел на меня вызывающим взглядом.

– И не подумаю. – Я скрестила руки на груди.

Я не верила в простые совпадения.

– Яна, Марина попросила тебя зайти к ней. – Француа прервал наш cпор, грозящийся превратиться в очередной рабочий скандал.

Я кивнула, бес слов прощаясь с обоими, и поспешила к подруге. Лаборатория патологоанатома располагалась в подвале. В первый месяц нашей сплоченной работы, я с Мариной разговорилась и крепко сдружилась. Марина единственная разговаривала со мной на русском языке. И я была ей за это благодарна.

Быстро спустившись, я открыла знакомую металлическую дверь и вдохнула трупный запах, имеющий примеси нафталина и чего –то еще, пока не опознанное моему носу.

– Я нашла глаза. – Сообщила мне Марина.

– Где?

Я подошла к трупу. Марина успела накрыть тело несчастной белой простыней. Подруга сняла медицинскую маску и перчатки, в которых проводила предварительное вскрытие.

– Не удивительно, что вы не смогли их обнаружить с первого раза. Убийца наполовину вырезал в молочных желез небольшие круговые отверстия и опустил туда глаза, пришив их к телу неровными швами, используя не стерильные инструменты, а самую обычную нитку черного цвета и иголку. Он торопился и решил после последнего стежка не отрывать иголку от нитки, оставив ее в теле убитой.

Я поморщилась. Слышать все подробности непросто, а увидеть их воочию, вдвойне жутко.

– Пошло ли заражение кожи?

– Нет. – Марина посмотрела на меня. – Не успело. Вы пришли с Людовиком к единому мнению?

– Нет. Он утверждает о новичке –убийце, набивающем руку на убийствах невинных, слабо сопротивляющийся давлению со стороны жертв. Я же склоняюсь больше к убийце – профессионалу.

– С одной стороны убийца действует как профессионал, обладающий неплохой фантазией, пусть и не без изъянов. С другой же стороны опытный убийца не стал бы оставлять иголку, не имеющую отпечатков пальцев в теле жертвы. Неровные швы могут говорить о непрофессионализме, правда, отрезанные части тела таких изъянов не имеют.

– А что если этот человек сначала продумал все преступление до мелочей, после содеянного расчленил тело, но не имел должного опыта в налаживании швов?

– Возможно. – Согласилась с моим рассуждением Марина.

Я посмотрела на лежащее передо мной тело. Марина постаралась максимально близко, и в то же время осторожно, соединить расчлененные части тела с туловищем. На туловище не оказалось посторонних порезов, отсутствовали синяки, гематомы и ссадины. Девушку никто не избивал. Меня пробирал небольшой озноб, когда глаза непроизвольно возвращались к молочным железам, из сосков которых на меня смотрели полные ужаса глаза. Я про себя поблагодарила убийцу, что он после совершенного преступления вернул одежду убитой на ее законное место.

– Органы на этот раз все на месте? – Поинтересовалась я.

Марина утвердительно кивнула.

– Ничего не удалено. Однако на спине я заметила свежий шов.

– Его оставил наш убийца?

– Нет. Шов был сделан незадолго до смерти.

– Это нам что–то дает?

– Фактически ничего.

Вынужденная беспомощность, медленно пробирающаяся к моим мыслям, бесила меня. Я озадачилась. В моей голове зарождались вопросы, не имеющие пока ответа. Могли ли девочки прийти в кафе специально? Допустим, но как они могли узнать, что я сегодня буду находиться именно там? Почему они выбрали кафе? Пришли ли они всей группой или лишь ее частью?

– Жаль, что это не самоубийство. Было бы намного проще. – Не удержалась я и высказала свое предположение.

– Наверное, однако, самоубийца не стал бы расчленять себя и пришивать глаза к своим молочным железам.

– Без анестезии, возможно.

– Даже если он принял бы анестезию, Яна, при сильной потери крови самоубийца умер бы при первом или втором расчленении очередной части собственного тела. Отмену потери крови еще никто не отменял. Твоя настойчивость не отрекаться от твоих мыслей, пусть даже и самых непутевых, просто поражает.