Обожженные «Бураном»

– Да.

– Как умудрился?

– Да мне помогли повеситься вниз головой за колена и ушли, – сказал Соколов. – Минут пять выдержал, скрипя зубами, а потом упал.

– Ну и набор в этом году: одни артисты и шахматисты.

Прапорщик заметил, как шеренга одновременно бросила взгляд за его спину. К турнику приближался молодой парень с чемоданом в руке. Он подошел к турнику и остановился.

– Можно? – он попросился на турник с довольным и уверенным выражением на лице.

– Ну, давай, – согласился капитан. – Покажи.

* * *

С плаца на фоне асфальта и зеленых газонов стеной, извиваясь, поднимались волны тепла. Из-за угла здания появилась фигура начальника училища в генеральских погонах. Он шел на осмотр абитуриентов. Офицер и прапорщик напряглись и подтянули выправку.

* * *

Магомед с секунды стоял, сосредотачиваясь и сделав глубокий вздох, глаза застыли на перекладине. Прыжок, и он неподвижно повис в воздухе, со строго вытянутыми носками. Как у акробата. Затем резко подтянулся и, сманеврировав локтями, вмиг оказался над перекладиной, опираясь на вытянутые руки.

Раздались возгласы. Капитан взмыл вверх брови. Прапорщик помотал головой. Генерал в нескольких шагах от турника остановился…

* * *

В следующий момент Магомед, раскачав ноги от туловища, отпрыгнул от перекладины и сходу перешел на «солнце» и, на глазах зачарованной толпы, сделал несколько оборотов вокруг перекладины, которая стала изгибаться под действием центробежных сил.

– Вот так надо всем! – воскликнул капитан.

Генерал осмотрел Магомеда с ног до головы.

Перед ним стоял радостный с сияющей улыбкой молодой парень атлетического телосложения с широкими плечами. Выпуклая грудная клетка, выступающая над узкими бедрами, производила впечатление – настоящий атлет и готовый летчик-испытатель по физической подготовке. Четырехугольный подбородок и выступающие скулы свидетельствовали о силе характера.

– Вылитый Танкаев, – сказал генерал. – Из Дагестана?

– Да, товарищ генерал, – четко и гордо произнес Магомед, с сожалением подумав о том, что не знает никакого Танкаева.

Генерал повелел офицеру взять Магомеда на заметку.

Прапорщик, когда отошел генерал, возмутился:

– Так сразу взять на заметку одного – за театральность, другого – за грубую силу.

– Это не твое дело, – ответил офицер. – Твоя задача следить за тем, чтобы их быт был налажен, как положено.

Протискиваясь в казарму, Магомеда в дверях прижал Орлов. – Слышишь, земляк, если ты научишь меня так летать на турнике, то я тебе покажу хорошее место в казарме возле меня? – А ты кто, командир?

– Нет пока. Я прибыл сюда раньше вас на два дня, и на правах старика я могу выделить тебе место рядом со мной возле окна. – Он протянул руку. – Андрей.

Вот так Магомед познакомился с человеком, который стал ему другом навсегда – шустрый, веселый, сообразительный и всегда улыбающийся.

Казарма – паркетный блестящий пол, большие и светлые окна, тумбочки возле каждой кровати, полотенце с треугольным штампом, красиво выправленный ряд железных кроватей с хромированными спинками и непрекращающийся шум и возня абитуриентов, без конца снующих взад-вперед.

Магомед присел на тумбочку и вздохнул с облегчением: первый шаг на пути к цели – он в летном училище.

Он раскрыл чемодан: учебники, аккуратно сложенные рубашки и брюки, разделенные районной газетой. Непонятный сверток. Магомед взял его в руки и развернул – там оказался пластмассовый цветок желтого цвета. У него ёкнуло сердце – это могла сделать Гюльжи.

– Что с тобой? – спросил Андрей, увидев растерянный вид Магомеда, но затем, увидев в его руке желтый цветок, спросил:

– Кто тебе его положил?

– Сестра.

– Она болеет?

Магомед хлопнул глазами.

– Почему ты это спрашиваешь?

– Просто. Желтый цветок – это к разлуке.

Магомед отвел взгляд и погрузился в мысли: он на миг представил сестру: «Махо, я не хочу, чтобы ты уезжал. Я не знаю, как я буду жить».

– Да, она болеет, – ответил Магомед. – За ней все время смотрел я. Теперь не знаю, правильно ли я сделал.

– Извини, – с сожалением произнес Андрей. – Он обхватил Магомеда за шею и приложил свой лоб к его лбу. – Все будет хорошо, брат – не горюй. Ты, я вижу, очень серьезный, но надо быть попроще, как я, например. – В казарму вошел прапорщик, как всегда угрюмый и злой. – Хочешь, я сейчас тебя рассмешу?

Он отошел от кровати, направляясь к прапорщику. Встал перед ним, приложил руку к виску и доложил:

– Товарищ, прапорщик, ваше задание выполнено.

Видно было, что прапорщик избегал этого балагана – симпатии капитана мешали ему применять к нему власть.

– Отвали! Рехнулся, что ли? Я тебе никакого задания не давал.

– А я ничего не сделал! – громко произнес Андрей и тут же убежал в глубину казармы. По кубрику раскатился смех.

– Я его когда-нибудь убью, – пробубнил себе под нос прапорщик и медленно потопал дальше, нервно дергая за усы. – Придурок, что будет здесь, если он поступит в училище. Он меня уже достал.

Через минуту Андрей украдкой вернулся к своей кровати, где Магомед все еще возился с вещами.

– Как я его, тебе понравилось?

– Да, – ответил Магомед, расслабляясь от нарисованных самим мрачных мыслей.

– У тебя, я вижу, будут серьезные проблемы, братец, – сказал Андрей, усаживаясь на кровать. – Ты вообще не знаешь русского языка, и я не представляю, как ты будешь сдавать экзамен по русскому языку. Также не представляю, как я буду сдавать экзамен по физической подготовке – там такие дурацкие требования. Так что, нас надо сложить вместе и разделить пополам, – он продолжал улыбаться.

– У нас еще есть время, – утешительно произнес Магомед, – целый месяц. Ты помоги мне, я помогу тебе.