Полное собрание сочинений. Том 6. Казаки

Казаки шли въ походъ и Терешка въ первый разъ и радовался этимъ. Ерошка по его просьб? за вино пошелъ къ станичному и просилъ отдать дочь за Терешку. Станичный об?щаль отдать, коли Терешка съ крестомъ изъ похода придетъ. – Казаковъ проводили. Марьяна тужила объ Терешк?. Въ это время пришла рота стоять. Ротный командиръ сталъ у Ерошки; онъ былъ богатый молодой челов?къ, храбрый и благородный по своему, очень сладострастный и гордый своимъ образованьемъ.

У Марьянки поставили солдата, молодаго забитаго атлета, очень честнаго и задумчиваго, изъ Харьковской губернiи.

Офицеръ влюбился въ д?вку. Ерошка ему сводничалъ за чихирь и очень сдружился съ офицеромъ, ходилъ съ нимъ на охоту.

Но Марьянка и слышать не хот?ла про офицера и про его деньги, она любила Терешку. Это офицера раззадорило больше, онъ пуще приставалъ къ Марьянк?, она привыкла къ нему, поняла его р?чи и ей лестно стало, что онъ ее любитъ, она стала его пускать къ себ?, ночевала съ нимъ и съ подругой, но ему не давала. —

А съ солдатомъ Богъ знаетъ что сд?лалось, онъ сталъ служить Марьян? какъ собака, см?ялся, когда она съ нимъ говорила, и не взлюбилъ своего офицера; когда офицеръ сталъ часто ходить, онъ запилъ, но Марьяна объяснила, что офицеръ ничего не получитъ, и онъ продолжалъ служить Марьян?. Только слышно стало, что въ поход? д?ла идутъ плохо. Роту потребовали за Терекъ. Было сраженье, въ которомъ казаки были съ солдатами и Терешка подъ командой у ротнаго ком[андира]. Терешка по?халъ впередъ за ц?пь и говорилъ съ Ахметомъ и хитрилъ съ нимъ, а р[отный] к[омандиръ] съ нимъ еще дальше его; потому что былъ молодецъ и зналъ, что М[арьяна] любитъ Терешку.

Въ сраженьи Терешка отличился и срубилъ на глазахъ у вс?хъ 2-хъ чеченцевъ.[47 - В рукописи описка: казаковъ.] Солдатъ молча лихо дрался при отступленiи съ другими и вс?хъ удержалъ. Ротный Командиръ выхлопоталъ Терешк? крестъ. Терешка очень полюбилъ его.

Казаки прежде вернулись въ станицу. – Иляска отдалъ дочь. Ерошка былъ сватомъ. Терешка женился, а на другой нед?л? его послали въ кордонъ.

Марьянка любила Терешку, но скучала безъ офицера. Пришла рота. Ерошка пригласилъ офицера къ себ? жить, опять рядомъ съ Марьяной, офицеръ еще пуще влюбился, она опять не хотела сначала впустить, но впустила. Но ему ничего не было.

У Терешки были душеньки, жена его приревновала, на площади попрекнула, ему разсказали, что и къ ней офицеръ ходитъ. – Онъ подкараулилъ офицера на улиц?, офицеръ съ него шапку сшибъ, надъ нимъ ребята посм?ялись, онъ еще разъ подкараулилъ и пырнулъ ножемъ при солдат?. Марьянка не вел?ла сказывать солдату. Солдата выс?кли, онъ не сказалъ, а Терешка б?жалъ. Ерошка его наставилъ: на охот? было д?ло.

Прошло 5 л?тъ, офицеръ все стоялъ въ станиц?, выздоров?лъ, но ужъ отказался отъ Марьяны, она его пугнула. Ерошка подбивалъ его. У Марьянки родился сынъ, она работала много. —

Терешка б?жалъ къ Ахметк?, сд?лался вожакомъ въ другiя станицы. Его боялись, имъ пугали. Ночью онъ пришелъ къ Ерошк?. Пощадилъ офицера. Ерошка говорить, что негодится убивать людей и про себя. Офицеръ разстр?ливаетъ. Терешка убилъ его товарища.

* № 8.

Б?ГЛЕЦЪ.

I.

Старое и новое

1) Въ казачей станиц? были проводы. – Строевые казаки, дв? сотни шли въ походъ за Терекъ; старики, бабы, д?вки съ чихиремъ и лепешками провожали ихъ до Саинова кургана.

2) Марьянка проводила своего брата, простилась съ Терешкой Урваномъ, и, сц?пившись рука съ рукой съ д?вками, которыя несли пустые кувшины и п?ли п?сни, шла съ ними домой и тоже громко п?ла; но ей хотелось плакать.

3) Терешкина и ея хата были рядомъ; они давно уже слюбились, но у Марьянкина отца было два дома, много всякаго добра и скотины и три сада, и онъ не хот?лъ отдавать свою д?вку Урвану, за то что Урванъ былъ б?денъ, гулялъ, и не кр?пко держалъ старую в?ру.

4) Въ виноградную р?зку Марьяна потайкомъ отъ отца 2 раза ходила ночью въ заброшенный садъ къ Урвану; и Урванъ ц?ловалъ и обнималъ ее и говорилъ, что изъ похода онъ вернется богатымъ и что тогда д?дука Илюшка согласится на ихъ сватьбу.

5) «Что-жъ онъ такъ простился со мной, ничего не сказалъ?» думала Марьяна. «Посл? брата я ему поднесла лучшаго вина и еще закрасн?лась, боялась, что онъ что нибудь скажетъ, а онъ выпилъ, шапку снялъ, прочь коня повернулъ и прощай. Только вид?ла я, какъ онъ плетью взмахнулъ, ударилъ справа, слева коня, изогнулся, гикнулъ и выстр?лилъ въ землю изъ пистолета». —

6) Марьяна оглянулась, но на дорог? видно было только облако пыли, въ которомъ играло заходящее солнце – не видать было больше ни брата, ни побочина, и она еще кр?пче зап?ла п?сню.

7) Она пришла домой съ подругой и остановилась у воротъ сос?дней хаты. Бабука Улита, Урванова мать, подошла къ ней и молча облокотилась на плетень, глядя на нее.

8) Он? помолчали немного. «Что проводили, нянюка?» сказала старуха. «Проводили, бабушка, проводили». Старуха вздохнула: «Что конь веселъ пошелъ?» – «Веселъ пошелъ, бабука, и самъ веселъ по?халъ».

«Ну», сказала старуха.

9) Но Марьянкина мать высунулась изъ-за сос?дняго плетня и сердито закричала на свою дочь: «Что на улиц? играешь, разв? праздникъ? разстр?ли тебя въ сердце, поганая д?вка, проводила брата, ну и довольно; сымай хорошiй кафтанъ, разувайся да ступай скотину убирать, видишь солнце то гд?. Слава те Господи выросла, пора матери пособлять».

10) Старуха Улитка отошла отъ забора и вздохнувши пошла въ свою хату. Она боялась сос?дки Степаниды, потому что Степанида была богата и домовитая хозяйка, а Улита была одинока и ничего у нея не было. Когда Урванъ былъ дома, онъ не слушалъ своей матери и ничего въ дом? не работалъ, а только гулялъ съ молодыми казаками.

11) Марьяна вошла къ себ? въ хату, разстегнула широкую грудь, сняла канаусовый бешметъ, разула синiе чулки и сняла съ б?лыхъ ногъ черевики; она поддернула выше рубаху, взяла жердь и пошла загонять и доить скотину.

12) Когда она убрала скотину, нал?пила кизика на заборы и нарубила топоромъ дровъ на подтопки, она над?ла старый бешметъ, завязала платкомъ кругомъ голову и лицо, такъ что одни черные глаза были видны, и взяла въ широкiй рукавъ рубахи и за пазуху арбузнаго и тык[ов]наго с?мя и вышла за ворота на завалинку.

13) Она грызла желтое с?мя и кидала шелуху на сухую дорогу и молча смотр?ла впередъ на потухавшее небо и на б?лыя сн?жныя горы, блест?вшiя за р?кой. Т?ни темн?я сливались въ сумракъ, б?лый паръ поднимался надъ камышами и сырой в?теръ тянулъ съ Терека. Станичной народъ ходилъ по своимъ д?ламъ мимо по улиц? и, проходя, здоровался съ д?вкой. —

14) Большой сильной старикъ съ длинной с?дой бородой несъ ружье за плечами и восемь убитыхъ фазановъ вис?ли зa поясомъ вокругъ его широкаго стана. Онъ, остановившись противъ Марьяны, приподнялъ папаху и сказалъ: «здорово живете, нянюка! Что крестнаго сына моего проводила, Терешку Урвана?»

15) «Здорово, дядя Гырчикъ», отв?чала казачка сердито и грубо. – «Что мн? твоего Урвана провожать, разв? онъ мн? родичъ? Давно чорта его не видала», и она отвернувшись нахмурила черныя брови.

16) Старикъ покачавъ головой засм?ялся. «Скоро жъ ты, д?вка, его разлюбила. Дай с?мячка, да чихирю бъ поднесла старику, всю ночь просид?лъ на сид?нк?, а нынче курей настр?лялъ. Возьми вотъ, мамук? отдай», сказалъ онъ, взявъ изъ-зa пояса однаго изъ красноперыхъ тяжелыхъ фазановъ. «Поднеси же, красавица, право».

17) «С?мячка на, самъ бери, а вина проси у мамуки», отвечала Марьяна, открывая на б?лой груди прор?ху рубахи; и старикъ загор?лой рукой взялъ горсть с?мя изъ за пазухи д?вки.

18) «Ну ее, в?дьму твою, а старикъ дома что ль?» – «Дома». «Такъ я постучусь. – Господи Іисусе Христе, сыне Божiй, помилуй насъ» онъ сказалъ, постучавъ подъ окно. «Гей, люди!»

19) «Аминь! чего надо?» сердито сказалъ, поднимая окно, самъ хозяинъ, Илюшка старикъ, а, взглянувъ на жирныхъ фазановъ, ласков?е примолвилъ: «Здорово живешь, дядя Гирчикъ! Что Богъ далъ? А мы похожихъ безъ тебя проводили».

20) – «Ол?ня стр?лялъ, право! да не вышло ружье поганое, а вотъ курей настрелялъ; на теб?, коли хошь, а то двухъ, что мн?, вс?хъ некуда. Вели баб? чихиркю поднести, умаялся страхъ!»

21) «Баба!» закричалъ хозяинъ, пов?сивъ въ рук? двухъ фазановъ, и выбравъ однаго пожирн?е, a похуд?е отдавъ: «нац?ди чихирю изъ начатой бочки осьмуху да подай намъ сюда!» – «Лопнетъ, старый чортъ», прокричала баба за дверью, а чихирь принесла и еще рыбы сушеной.

22) Старый охотникъ пошелъ къ хозяину въ хату, Марьянка привстала, хотела сказать ему что то, но опять закрасн?лась и, прочь отвернувшись, быстрой походкой пошла прочь отъ дому на уголъ, гд? д?вки и парни собравшись стояли и звонко см?ялись.

23) Гирчикъ былъ крестный отецъ и няня (другъ) ея казака, Терешки Урвана, она про него хот?ла поговорить съ старикомъ и спросить, далъ ли онъ ладонку отъ чеченскихъ пуль, которую об?щалъ Терешк?, но было досадно за что то на вс?хъ и она говорить не захот?ла.

24) Гирчикъ вошелъ въ избу, помолился и с?лъ съ старикомъ Ильей за столь, на который поставила баба деревянную чашу алаго чихиря и на доск? сушеную янтарную рыбу. Они молитву прочли и выпили оба, а баба стояла за дверью, ожидая, что мужъ ей прикажетъ, и слушая то, что они скажутъ.

25) Старикъ Илья жаловался на дурныя времена, говорилъ, что нынче чихирь дешевъ, a хл?бъ дорогъ сталъ. Все хуже стало, москали все начальники, и молодые казаки ужъ не т? люди стали, в?ры не держатъ, стариковъ не уважаютъ и не слушаютъ. «Вотъ хоть бы мой сынъ – второй годъ не вижу: изъ похода въ кордоны, а съ кордона въ походъ посылаютъ; а дочь выросла больше меня, что за срамъ, а все д?вка. За хорошихъ казаковъ замужъ не хочетъ идти, вотъ хоть бы станичнаго сынъ – второй годъ сватается, а за твоего крестнаго сына, Терешку сос?да, я ее отдавать не хочу. Плохiя времена стали», сказалъ старикъ, отирая красный чихирь съ с?дой бороды и нахмуривъ строгiя брови.

26) Старый охотникъ выпилъ вина и усм?хнулся. «Вотъ ты, Илья Тимофеичь», сказалъ онъ: «и богачъ, и умный по всему полку челов?къ, и д?тей теб? Богъ послалъ красныхъ – сынъ молодецъ и дочь по всей станиц? первая краля, а ты на времена жалуешься».

27) Вотъ я, Илья Тимоф?ичь, товарищъ теб? по годамъ, а то и старше, голъ какъ соколъ, н?тъ у меня ни жены, ни саду, ни д?тей – никого; еще, самъ знаешь, племянникъ родной обижаетъ; одна ружье, ястребъ, да 3 собаки, а я въ жизнь не тужилъ да и тужить не буду. – Выйду въ л?съ, гляну: все мое, что кругомъ, а приду домой, п?сню пою. Придетъ конецъ – здохну, и на охоту ходить не буду, а пока живъ, пей, гуляй, душа, радуйся.

«Гей баба! не ругайся; еще чихиря принеси, чихирь важный!» крикнулъ онъ громкимъ голосомъ и выпилъ последнее вино, что оставалось въ чепурк?.

28) «А объ детяхъ тужить теб? и Богъ не вел?лъ; сынъ твой казакъ молодецъ, въ знаменщики выбранъ, а дочь замужъ отдай за Терешку. Что онъ б?денъ, на то не смотри: онъ за то молодецъ, онъ добычу найдетъ, а умру, такъ ему домъ отдамъ. Стало, тоже онъ будетъ богатъ. Коли крестъ онъ въ поход? получитъ, да чеченскихъ коней приведетъ, такъ отдашь. По рукамъ что-ли?» закричалъ Гирчикъ, запьян?въ отъ вина.

29) Но строгой хозяинъ ничего не отв?тилъ, только нахмурился больше. А баба пришла убирать со стола и стала бранить старика. «Вишь, надулся ужъ, пьянъ, а все проситъ вина; что бъ те чорная немочь!» – Въ молодые года его старуха любила, такъ зат?мъ и ругала теперь.

30) Дядя Гырчикъ на нее глазомъ мигнулъ, засм?ялся тихонько и закинувъ ружье за плеча, помолившись иконамъ, сказалъ: «Спаси васъ, Христосъ!» и на улицу выйдя свиснулъ собакъ и зап?лъ громко п?сню.

31) Девки стояли между т?мъ у угла и см?ялись съ ребятами и съ станичнаго сыномъ, который въ обшитой серебромъ черкеске передъ ними шутилъ и разсказывалъ сказки; только Марьянка на него не смотр?ла и не см?ялась.

32) «Дядя Гырчикъ, кафтанъ заложилъ, кафтанъ заложилъ, кафтанъ заложилъ, кувшинъ облизалъ, сучку поц?ловалъ!» закричали д?вки и парни, когда старый охотникъ прошелъ мимо нихъ. Они такъ дразнили его. Но онъ самъ засмеялся и сказалъ: «Мой гр?хъ, девки, мой гр?хъ!» и подошелъ къ нимъ. «Что, безъ казаковъ скучаете, д?вки? теперь меня полюбите».

33) Но станичнаго сынъ не любилъ старика и теперь на него огорчился за то, что онъ его и казакомъ не считаетъ. Онъ сорвалъ репейникъ, поднялъ пр?лаго камыша и потихоньку сзади засунулъ старику за шапку.