– Какой то чужой.
– Что шляются. Скажи чтобъ шелъ въ контору.
И опять задребезжала трудная руляда.
– Онъ дома, – шопотомъ сказалъ надзиратель Нехлюдову.
Мальчикъ вышелъ въ переднюю, посмотр?лъ на Нехлюдова, очевидно, по порученiю отца, и ушелъ.
Смотритель вышелъ.
– Что прикажете? – Пожалуйте.
– Мн? два слова. Нельзя увидать Маслову?
– Нынче, вы знаете, не прiемный день.
– Знаю, но мн? хот?лось узнать, что съ ней посл? вчерашняго припадка?
– Ничего-съ. Только… Да пожалуйте въ гостиную.
– Н?тъ, мн? некогда.
– Такъ, припадокъ прошелъ… Только-бы я васъ просилъ, князь, не давайте ей денегъ на руки. А то вчера она, очевидно подъ влiянiемъ экстаза или что, достала какъ то вина и совс?мъ неприлично себя вела, такъ что я долженъ былъ принять м?ры.
Руляды все шли своимъ чередомъ.
– Такъ я просилъ бы васъ деньги передавать мн?.
– Но все таки нельзя-ли увидать ее?
– Никакъ не могу. До завтра.
– Мое почтенiе.
Посл? надежды обновленiя, которую подала Нехлюдову вчерашняя сцена, слова смотрителя о томъ, что она напилась, были очень тяжелы для Нехлюдова.
Давно умолкшiй голосъ искусителя опять поднялъ голову.
«Ничего ты не сд?лаешь, братъ, – говорилъ этотъ голосъ. – Она мертвая женщина. Въ ней уже н?тъ ничего челов?ческаго».
«А вотъ неправда, пока живъ челов?къ, въ немъ есть искра божiя и есть въ ней, и я найду ее».
И Нехлюдовъ былъ правъ. – Правда, что она достала вина и напилась пьяна и такъ шум?ла, что ее хот?ли посадить въ карцеръ, и только вм?шательство Марьи Павловны спасло ее, но никогда еще за долгое время она не была въ такомъ состоянiи умиленiя и надежды на возможность другой жизни, въ которой она была въ этотъ вечеръ.
Марья Павловна выпросила у надзирателя войти въ камеру Масловой и сид?ла съ ней на ея кровати, одной рукой обнимая ее за плечи.
– Марья Павловна, голубушка, – говорила Катюша вся въ слезахъ, сидя на середин? постели – разв? я не вижу, что я пропащая женщина, распутная д?вка, вотъ кто я. Да что же мн? съ собой д?лать?
– Отчаяваться не надо, – говорила Марья Павловна, слегка за плечо прижимая ее къ себ? и глядя на нее своими добрыми бараньими глазами, на которыхъ тоже были слезы.
– Да в?дь хорошо, какъ вотъ вы пожал?ли, приголубили меня. А то в?дь кому же до моей души д?ло? Имъ другого нужно.
– Ну, онъ только о душ? вашей думаетъ.
– Голубушка, Марья Павловна, не говорите про него. Не могу совладать съ своимъ сердцемъ, не могу, не могу. В?дь я любила его, какъ любила. В?дь вы знаете, в?рно сами любили, да и любите.
– Н?тъ, я этого не знаю. Я не люблю особенно никого.
– Да не можетъ быть?! – переставь плакать, съ удивленiемъ уставившись на Марью Павловну, спросила Маслова.
– Ув?ряю васъ.
– Какъ же, вы красавица такая, и никогда не любили васъ?
– Что же д?лать, такая я уродъ; меня, можетъ быть, любили, – улыбаясь своей твердой ласковой улыбкой, сказала Марья Павловна, – да я то не любила. И не знаю и не хочу.
– И не хотите?
– Зач?мъ? Ну, да вотъ что. Вы, Катюша, пожалуйста, не пейте больше никогда. Это в?дь ужасно.
– Ну, хорошо. – вдругъ, р?шительно и просто сказала она.
– И съ нимъ будьте добр?е. Кто старое помянетъ, тому глазъ вонъ, – знаете. А я, какъ его понимаю, онъ очень хорошiй челов?къ. Разум?ется, гордый, тщеславный, какъ вс? они.
– Ахъ, н?тъ. Охъ, кабы вы знали, какой онъ былъ, – теперь что.[325 - Зачеркнуто: Я плоха. А онъ хуже – пл?шивый…]
– Ну вотъ, вы и не отталкивайте его.
– Что мн? отталкивать. Только.... Ну, да я уже знаю, что сд?лаю. Голубушка, можно васъ поц?ловать?
– Марья Павловна, зовутъ чай пить, – послышался голосъ изъ за двери.
– Иду! – Марья Павловна еще разъ обняла и поц?ловала и въ лобъ и въ щеку Катюшу. – Такъ, такъ, – сказала она – пить не будемъ и съ нимъ.....
– Я уже знаю какъ. И въ больницу пойду.
– Вотъ это хорошо.
– Прощайте, милая, голубушка, дорогая моя, – заговорила Катюша, ухватила ея руку и, какъ не отдергивала ее Марья Павловна, поц?ловала.
Глава 70.
На другой день Нехлюдовъ получилъ свиданье въ адвокатской. Маслова пришла тихая и робкая. Еще не садясь, она, прямо глядя ему въ глаза, сказала:
– Простите меня, Дмитрiй Ивановичъ, я много дурного говорила третьяго дня, простите меня. Но только всетаки вы оставьте меня.
– Зач?мъ же мн? оставить васъ?