Я найду, кто убил тебя! Триллер

– Во-первых, ты ещё не превратился в жирного, толстого борова, а во-вторых…

– Что, во-вторых? Пожалуйста, уж договаривай, добивай «слабого» мужчину и я, схватив её в охапку, закружил по комнате.

– Отпусти меня, немедленно! – смеясь, приказала она. – Немедленно отпусти…, нахал бессовестный! Ишь ты, я, видите ли, во сне ему призналась в любви.

– Не отпущу, пока не скажешь что, во-вторых.

– А, во-вторых, – она лукаво улыбнулась, – а, во-вторых…, я пошутила. Любят не за что-то: не за ум или красоту, не за накачанные бицепсы и не…. В общем, любят, потому что, любят.

Разве ты не обращал внимания на некоторые семейные пары – она, такая красавица, или он, а рядом с ней, ну, или с ним – смотреть не на что, а ведь всю жизнь вместе, у них, понимаешь – любо-о-вь! Вдумайся в это слово – ЛЮБОВЬ!

– А-а… так это у нас тоже так, – решил я поддеть её, – значит, рядом с тобой живёт красавец мужчина, с прекрасной, холёной бородой, а ты…

Я не успел закончить, как в меня полетела подушка, затем, последовала вторая…

– Это, я то – смотреть не на что, да? Я, да? Да я, если захочу…

Она не успела договорить, чтобы она захотела, если бы…, потому что, я вновь обхватил её, крепко прижал к себе и закрыл её сладкий ротик поцелуем. Она попыталась вырваться из моих объятий, а потом странно притихла, а ещё через мгновение… стала отвечать мне встречными поцелуями…

И мы закончили наш «семейный» разговор на разобранном в одно мгновение, диване.

Когда Ирка закончила изображать из себя наездника, а я довольную лошадку…, после новой, шуточно-сладкой перепалки я, уже вполне серьёзно спросил Ирку:

– Ириш, в твоём удостоверении какая специальность указана, журналист или менеджер? Я, конечно, не разбираюсь в вашей специфике, но…

– Менеджер. А, что? Для тебя так важно, какую должность я занимаю?

– Для меня, нет, но… для дела… Ты можешь сделать так, чтобы ты стала журналистом или корреспондентом… ну, или что-то в этом роде?

– Странная просьба, ты не находишь, Алексей? Ии-и, зачем тебе это нужно?

– Зачем, зачем…, затем! Мне нужно, чтобы ты, под видом журналиста, пошла в районный отдел милиции к следователю Кондратьеву, ты его должна помнить. Ну, тот, который вёл моё дело, и узнала адреса и фамилии свидетелей…. Короче, все данные по ним: домашние адреса, место работы… ну, и…

Пока я говорил, Ирина, повернувшись ко мне, с любопытством, а затем уже с нескрываемым интересом, стала слушать меня. Глаза её заблестели сыщицким азартом и она, перебив меня, произнесла с придыханием – как ин-тере-сно… Ты хочешь, чтобы я всё это сделала для твоего расследования?

– Да, дорогая, – ответил я, донельзя изумлённый её «догадливостью».

– Вот здорово-то, как! Лёш, а зачем менять удостоверение? Я и со своим удостоверением, гожусь для такого дела, – она, о чём-то думая, немного помолчала… – Лёша, я ему скажу, что собираюсь писать книгу… – У меня же удостоверение работника Союза писателей… Ты видел моё удостоверение, нет?

– Ты думаешь, он поверит? – с сомнением посмотрел я на Ирку.

– Ого, ещё как поверит, – и, говоря эти слова, загадочно улыбнулась.

Не долго, думая, я поднёс кулак к её хорошенькому, с четырьмя конопушками носику, – вот это видишь? – спросил я с угрозой. – Только вздумай…!

– Лёшенька, дорогой, ты совсем не так меня понял…. Это же…, это же…

– Я всё правильно понял. Нечего другим мужикам глазки строить!

– Алексей, да ну тебя, это же для дела, – и она обиженно надула губки.

Ну разве можно было долго сердиться на неё. Конечно, нет. И я попросил у неё прощения.

Почему-то, во всех наших небольших разногласиях, всегда виновным оказывался я, и мне же приходилось просить у неё прощения. Но, я не обижался, мне это даже нравилось. Я, в качестве прощения, получал поцелуй.

Она ещё немного пообижалась, а потом, прильнув ко мне, прошептала: «Фу, противный. Ну, почему я не могу долго сердиться на тебя?» – и закончила свою речь поцелуем.

Я разомлел от ласки и совсем уж собрался быстренько закруглить наш разговор, и приступить к более «приятному делу», но она не дала мне такой возможности. Затормошив меня, она произнесла:

– Эй, нечего глазки прятать, ишь, замаслились… ты, ещё должен мне рассказать, как твоя фирма перешла в чужие руки… – Дорогой, вспомни, ты только сказал, что был у матери Валентины, а саму суть разговора с ней, ты мне не рассказал.

– Да, зачем это тебе надо? – удивился я странной её просьбе.

– Затем… – Если я буду знать подоплеку всей истории с твоим бизнесом, мне легче будет уяснить роль каждого свидетеля в твоём деле.

– Господи, Ирка, да я сам во всём разберусь, не заморачивайся. Ты только данные по свидетелям собери. Это же для меня такая помощь, такая помощь!

– Не расскажешь, не буду тебе помогать! – насупилась она.

Зная её строптивый характер, пришлось отложить «приятное дело» на неизвестно какой срок и выложить ей всё, что мне поведала Алина Вячеславовна, вернее, то, о чём ей перед отъездом рассказала Валентина.

А дела и впрямь стали твориться непонятные:

Когда погиб Всеволод Куприянов, а Иваницкого арестовали за убийство напарника, в фирме стали твориться странные дела, поведала мне мать Валентины. Все те связи и заказы, что мы наработали своим непосильным трудом, почему-то стали рушиться. Заказчики, чуть ли не в один день прибежали в фирму расторгать, несмотря на штрафы за одностороннее расторжение, заключённые договора.

Временно исполняющая обязанности директора, технолог Рая, хваталась за голову, не зная, как удержать клиентов. Накопленный капитал вытекал как вода сквозь пальцы. Вскоре нечем стало платить зарплату сотрудникам и они, по одному, по двое, стали увольняться. Фирма разорялась не по дням, а по часам, и настал момент, когда она окончательно стала банкротом.

Вот тут-то и налетели, как стервятники, разные прохиндеи, так Валя их обозвала, и пошла драчка за обладание нашей фирмой. Буквально через неделю, каким-то странным образом драка вдруг утихла, и оставшимся сотрудникам сказали, что фирма теперь принадлежит другому хозяину, но кто он, им не сказали. А вот, исполнительным директором стал Владлен Кимович Куприянов. Естественно, он буквально за месяц всех поувольнял, объяснив свои действия «реструктуризацией производства».

Валя, как не отвечающая за производство, продержалась на своей секретарской должности дольше всех, но, в конце-концов, и её попросили освободить место. Через пару месяцев, она встретила хорошего человека и уехала на Урал.

– Вот Ира, вкратце то, о чём мне рассказала мать Валентины. Таким образом, понимаешь, я узнал о последних скорбных днях нашей с Севкой, фирмы. С копиями тех документов, что мы с тобой привезли сюда, я попытаюсь как-то встретиться с нашими бывшими заказчиками и выяснить, почему они так скоропалительно разорвали с нашей фирмой договора? – Чувствую, кто-то из акул местного бизнеса на них здорово надавил.

Видишь ли, наши клиенты не один год сотрудничали с нами и вдруг…. Понимаешь, так не бывает, чтобы они в одночасье бросили нас без причины… Я найду, я докопаюсь «откуда ноги стали расти», или я не Иваницкий!

– Теперь мне всё понятно, Лёша. Кто-то очень, очень захотел завладеть вашей фирмой и пошёл даже на убийство… Ноо, мы найдём этого «Кто-то», правда, Лёша?

Повторив рассказ для Ирины, я вспомнил наших клиентов одного за другим, потом Севку, потом…. Мне почему-то стало уже не до «того».

– А, теперь, Ириш, давай баиньки. Как говорится: «Утро вечера мудренее». Спи моя ласточка.

За окном уже начал сереть рассвет, а я всё никак не мог уснуть. Рядом спокойно посапывала носиком Ирина и даже в сером предрассветном свете, заползшем в домик, видно было, как какие-то сны тревожили её. То она хмурила брови, а то вдруг, радостно-безмятежная улыбка ложилась на её лицо.

Я полюбовался ею, а затем, обняв и закрыв глаза, приказал себе спать. Не знаю уж, что помогло мне, но я действительно, почти мгновенно провалился в сон.

Глава восьмая

– Виталий Павлович, здравствуйте! Я хотел бы у вас… кое-что узнать…