Святой выходит на сцену

– С тех пор прошла целая вечность, – потупился мистер Хейн. – Общество столь очаровательной особы, как вы, моя дорогая леди, едва ли может наскучить.

За ужином, к которому Гвен нехотя вынуждена была присоединиться, Хейн показал себя безупречным хозяином. Его учтивая сердечность во многом растопила первую инстинктивную неприязнь, испытанную ею при знакомстве. Сейчас он вернулся к тому преувеличенному дружелюбию, и мисс Чендлер не знала, как к этому относиться. Игривые ухаживания проводились с поистине слоновьей грацией.

Мистер Хейн, однако, был столь же толстокож, как и животное, чьи любезности он взял на вооружение, и не замечал легкой холодности и смущения девушки.

– Вам известно это имя, мисс Чендлер? – Он небрежно махнул зонтиком в сторону витрины магазина, возле которого они стояли.

Та бросила взгляд в указанном направлении.

– Ласерр? Да, разумеется, я его слышала.

– Ласерр – это я, – значительно проговорил Хейн. – Я все ждал возможности ввести вас в нашу скромную обитель. Как удачно, что мы встретились как раз у ее дверей!

Гвен не горела желанием идти туда, однако прежде чем она успела изобрести подходящий предлог для отказа, мужчина уже затащил ее в сверкающее, застеленное красным ковром помещение. Здесь, в тихой и благоговейной атмосфере, напоминающей церковную, была представлена продукция фирмы. Навстречу им поспешила девушка-продавец, но на смену ей тут же явился сам Брэддон – в элегантном сюртуке, вкрадчивый и елейный, беспрестанно потирающий ладони, словно моя руки.

– Мой управляющий, – представил Хейн.

Мужчина в сюртуке поклонился.

– Мистер Брэддон, будьте добры, покажите мисс Чендлер несколько образцов нашей продукции – только самой лучшей!

Вслед за этим, к замешательству девушки, перед ней стали появляться один за другим выложенные бархатом поддоны из красного дерева. Снятые с полок по стенам зала, они любовно и бережно выстраивались на прилавке вплотную друг к другу, пока в глазах не зарябило. Здесь были целые ряды сверкающих хрустальных флаконов с духами, золотистые шеренги тюбиков губной помады, легионы маленьких алебастровых баночек с румянами, стройные колонны эмалированных коробочек пудры… От вида всего этого многочисленного воинства во славу роскоши и тщеславия голова шла кругом.

– Выбирайте, что пожелаете, – предложил Хейн. – Все, что только придется вам по вкусу, моя дорогая мисс Чендлер.

– Но… я… я не могу, – заикаясь, проговорила та.

Мужчина только отмахнулся.

– Я настаиваю! Что толку владеть подобным местом, если не можешь порадовать своих друзей? Неужели я не могу преподнести вам скромный, пустячный подарок и не быть при этом неправильно понятым? Сделайте милость, примите его, моя дорогая. Я буду чрезвычайно расстроен, если вы откажетесь.

Несмотря на всю нелепость этих ухаживаний, заставить остановиться его в таких обстоятельствах было невозможно. Гвен не могла понять, что стало причиной столь бурного к ней внимания. День был знойным, и мистер Хейн, как, к несчастью, и любой мужчина его сложения в таких обстоятельствах, обильно потел. Гвен, находившаяся на грани истерики, гадала, не помутился ли у него от жары рассудок. Сквозило что-то неуловимо тревожное в этой щедрости.

В конце концов девушка скромно выбрала небольшую косметичку и маленький флакон духов. Разочарованный такой неподатливостью, Хейн принялся буквально навязывать ей другие вещи и в итоге вынудил принять еще пару больших коробок пудры.

– Упакуйте все это красиво для мисс Чендлер, мистер Брэддон, – распорядился он, и управляющий унес товары в глубь магазина.

– Право, вы слишком добры, мистер Хейн, – смущенно произнесла девушка. – Не знаю, чем я заслужила…

– Красота – ваше богатство, – ответил тот, явно пребывая в прекрасном настроении.

У Гвен возникло кошмарное подозрение, что сейчас последует приглашение на обед, и она поспешно сообщила, что ей уже пора, у нее назначена встреча (выдуманная только что, разумеется).

– Не сочтите за невежливость, что вот так убегаю, но я правда ужасно опаздываю.

Хейн был явно удручен.

– Как можно вам чего-то не простить? – нравоучительно провозгласил он. – И все же для меня это непоправимая утрата!

Гвен потом сама не помнила, каким чудом выдержала последующий обмен банальностями; наконец появление Брэддона с аккуратным свертком в руках дало ей возможность сбежать. Хейн, со шляпой в руках, проводил девушку до дверей.

– По крайней мере обещайте, что, если я в ближайшее время позвоню и попрошу назначить встречу, вы не откажетесь. Мне было бы невыносимо думать, что мое общество вам противно.

– Да, конечно… с радостью… и большое спасибо за пудру и остальное, – почти в отчаянии ответила Гвен. – Но сейчас мне надо бежать!

И исчезла так быстро, как только могла.

Мужчина долго смотрел ей вслед со странным блеском в блеклых глазах, неподвижно стоя посреди тротуара, потом надел шляпу и зашагал прочь, не заходя в магазин.

В клубе его ждал Змей Гэннинг со своими ребятами. Хейн, узнав об этом, не стал принимать их сразу, а сел писать письмо, адресованное некоему Анри Шастелю, Афины, до востребования. Закончив, он уже собирался вызвать посетителей, когда в дверь постучали. Вошел Дэнни.

– Эти пришли. Пять человек, – услужливо сообщил он.

– Что еще за «эти»? – терпеливо переспросил Хейн.

– Один из них – тот, который натянул мистеру Брэддону шляпу на глаза. Сказали, что хотят немедленно вас видеть.

У мистера Хейна засосало под ложечкой. Разлившееся чувство тупой дурноты теперь было неразрывно связано с любым напоминанием о буквально искрящей током личности Святого. Каждое утро с того первого предупреждения у тарелки с завтраком его ждал уже знакомый конверт с неизменной визитной карточкой, и каждый день в заведении «У Дэнни» среди писем на столе обнаруживался такой же.

Возможности забыть о Саймоне Темпларе не было никакой, даже если бы Хейн того захотел. Собственно говоря, Змей с ребятами в данный момент как раз дожидались инструкций в соответствии с разработанным планом по устранению угрозы.

Однако поведение Святого все больше и больше действовало на нервы. Воздерживаясь от передачи известной ему информации Скотленд-Ярду, он, очевидно, рассчитывал получить куда больше за молчание. Но никаких попыток шантажа не было, только ежедневные мелодраматические напоминания о непрекращающемся интересе к делам Хейна.

Тот начинал чувствовать себя мышью, которую до безумия замучил не в меру игривый кот. Без сомнения, Святой по-прежнему что-то замышлял и плел интриги, однако самые отчаянные попытки сосредоточиться и понять, куда будет направлен следующий удар, не принесли ни малейшего результата. После семи дней и ночей недоуменного бездействия Эдгар Хейн был на грани.

И вот наконец Святой – а с ним, судя по всему, и остальная его банда – решил нанести второй визит. Начинался следующий раунд, а Хейну приходилось действовать в неизвестности – большей, чем когда-либо.

– Пригласи их, – едва узнавая собственный голос, проговорил он.

Согнувшись над каким-то письмом, Хейн старался справиться с нервами – спасти сейчас мог только искусный блеф. Усилием воли мужчина заставил себя не поднять головы, когда услышал звук отворяющейся двери и негромкие шаги входящих один за другим в комнату людей.

– Поживее, ду?ши! – бодро приказал безошибочно узнаваемый голос Святого. – Вот так… Вставайте вдоль той стены в одну шеренгу. Вольно!

Хейн наконец поднял глаза и увидел нависшего над столом Святого, любовно смотревшего на него в ответ.

– Доброе утро, Эдгар, – приветливо поздоровался тот. – Как поживают Аллан и По?

– Доброе утро, мистер Темплар, – откликнулся Хейн.

Он перевел взгляд на четверых человек, выстроившихся возле двери. Они казались ничем не примечательными – вовсе не такими, какими виделись Хейну в его смутных попытках представить напарников Святого. Только один выглядел моложе тридцати, а одежда остальных знавала лучшие времена.

– Остальная часть нашей шайки, – пояснил Святой. – Я заметил, что за мной следят, когда последний раз приходил сюда. Решил, что избавлю вас от лишних хлопот, если приведу всех парней и представлю вам.

Он повернулся.

– Команда, смирно! Друзья, это наш дорогой Эдгар, о котором вы столько слышали. Я буду называть вас по одному, слева направо. Вы делаете молодцеватый шаг вперед, коротко кланяетесь всем корпусом – шея прямо, руки по швам, – потом становитесь обратно в строй. Итак, Эдгар, представляю вам первого – Святой Уинстон Черчилль. Подними шляпу, Уинни… Следующий – Святой Джордж Роуби[5 - Джордж Роуби (1869–1954) – английский комедийный актер и певец, один из самых известных актеров мюзик-холла на рубеже XIX–XX вв.]. Шею прямо, Джордж! Далее, Святой Герберт Гувер, президент США, – не путать с одноименной маркой пылесосов. Помаши платочком джентльмену, Герб! Последний – по счету, но не по значению – Святой Ханнен Суоффер[6 - Ханнен Суоффер (1879–1962) – английский журналист и театральный критик.]. Улыбайся шире, Ханнен, я никому здесь не позволю дать тебе пощечину… Вот и все, Эдгар, – помимо меня. А вот и я собственной персоной!

Хейн кивнул.