Святой выходит на сцену

Мистер Хейн поразмыслил, но недолго. Быстро принимать решения было основой его успешного ведения дел, и он не тревожился о цене вещи, если знал, что она того стоит. Надувательства он тоже не боялся – помимо прочих своих целей, клуб «У Дэнни» служил штаб-квартирой ребят Змея, и Стеннерд не мог не знать о репутации банды, как и о том, что им уже приходилось отплачивать предателям. Нет, никаких шансов, что он попытается обмануть…

– Я выпишу тебе чек сегодня же, – кивнул Хейн.

Стеннерд рассыпался в благодарностях.

– Вы не пожалеете, – пообещал он. – С Темпларом, конечно, не все ясно, мы встречались только однажды. Зато я знаю множество других, у кого полно денег, некоторых – годами, и я ручаюсь за абсолютно…

Он продолжал разглагольствовать, но Хейн слушал вполуха. Ему не терпелось перевести разговор на другую тему, что он и сделал при первой возможности. Под видом отеческой заботы о делах своего нового агента он забросал Стеннерда вопросами о его интересах и личной жизни. Большая часть выпытанного была Хейну и без того давно известна – он заранее предусмотрительно разузнал все важные сведения. Однако теперь ему удалось сделать центральной темой беседы невесту Стеннерда. Разговор велся очень аккуратно и исподволь, однако так или иначе после получаса косвенных расспросов Хейн разведал все, что хотел, о жизни и привычках Гвен Чендлер.

– Может быть, приведешь ее сюда поужинать в четверг? – предложил он. – Если помнишь, в тот единственный раз, когда мы встречались, ты весьма предвзято настроил ее против меня. В твоих силах это исправить.

– Я посмотрю, что можно сделать, – кивнул Стеннерд.

Добившись своего, Хейн потерял интерес к тому, чтобы направлять разговор, и они просто болтали о том о сем, когда появился Саймон Темплар.

Тот, взвесив все за и против относительно того, явиться ли при полном параде, во фраке, или просто в пиджачной паре для особых случаев, в конце концов прибег к компромиссу и надел смокинг. Впрочем, и в нем Святой выглядел как посол во время официального визита при всех регалиях – иначе и быть не могло.

– Хэллоу, Джерри, ангел мой! – энергично приветствовал он Стеннерда.

Потом заметил мистера Хейна и повернулся к нему, протягивая руку.

– А вы, должно быть, дядюшка Эмброуз, – сердечно произнес Святой. – Рад с вами познакомиться… Я ведь прав, Джерри? Это тот самый дядюшка, который умер и оставил все деньги кошачьему приюту?.. Какая жалость видеть вас в добром здравии, старый вы мангуст!

Мистер Хейн слегка опешил. Человек перед ним смотрелся в своем костюме совсем не так, как обычно выглядят грубые жители колоний с кучей денег, которые жгут карман. И если такая речь типична для сильных и немногословных людей подобного типа, осваивающих огромные пространства за морями, то, видимо, культура Пикадилли распространилась по Британской империи куда шире, чем Сесил Родс[4 - Сесил Родс (1853–1902) – южноафриканский политик и предприниматель, деятель британского империализма, организатор английской колониальной экспансии в Южной Африке.] мог представить в самых смелых мечтах. Мистер Хейн, правда, никогда о нем не слыхал, но если бы и так, то вполне мог бы выразить свое удивление подобным образом.

Он обернулся к Джерри Стеннерду с поднятыми бровями. Тот слегка постучал себя по лбу и многозначительно поднял бокал.

– Значит, нам предстоит увидеть настоящую схватку за игорным столом, черт побери! – пододвигая стул, провозгласил Святой. – Разве не здорово? Давайте-ка как следует за это выпьем!

Он сделал заказ и расплатился купюрой из громадной пачки, которую вытащил из кармана. При виде ее глаза у мистера Хейна так и загорелись. Решив, что эксцентричность Темплара вполне извинительна, он подался вперед и приготовился очаровывать.

У Святого, однако, были свои взгляды на то, в каком направлении должна идти беседа. Он встрял в первую же удобную паузу с репликой, показывавшей, что его мало волновало происходившее до сих пор.

– Я тут купил книгу о карточных фокусах, – заявил он. – Решил, что это поможет против шулеров. Но самое лучшее там – глава о гадании на картах. Вот, вытяните одну, и я поведаю вам о всех ваших прегрешениях.

Святой достал из кармана новую колоду и подтолкнул по столу к Хейну.

– Вы первый, дядюшка, – пригласил он. – Только смотрите, тяните с чистыми помыслами, иначе произведете на карты неверное впечатление. Можете напеть про себя любимый церковный гимн, например.

Мистер Хейн не имел о церковных гимнах ни малейшего представления, но в остальном терпеливо подчинился. Если у этого чудака такая куча денег – возможно, и еще есть, – ему надо потакать во всем.

– Ох, какая прелесть! – воскликнул Святой, выхватив у Хейна взятую карту. – Джерри, дорогуша, твой дядя Эмброуз вытянул туза червей! Это означает королевскую щедрость! Выпьем еще по бренди, дядюшка, чтобы показать, как мы ее ценим! Официант!.. Еще три бренди, пожалуйста. Запишите на счет кислой мор… в смысле, дядюшки Эмброуза. Слушайте, вы просто обязаны снова попытать счастья!

Вторую карту Саймон Темплар пристально разглядывал все время, пока не принесли выпивку. Заметив, как у него однажды бесшумно вздрогнули плечи, мистер Хейн отнес это на счет икоты и жестоко ошибся. Наконец Святой поднял глаза.

– Не страдала ли, – торжественно произнес он, – ваша тетушка со стороны матери разлитием желчи после доброй порции сосисок от немца-мясника с кривым большим пальцем на ноге и тремя припадочными детьми?

Мистер Хейн в изумлении покачал головой.

– У меня нет никаких тетушек, – проговорил он.

– Ох, какая жалость, – откликнулся Святой, очевидно, глубоко тронутый этим грустным фактом. – Значит, чертова книжка все врет! Да и наплевать, не важно.

Он отпихнул колоду, явно рассерженный.

– Может, все же попробуете еще? – предложил Стеннерд, подмигивая Хейну.

– Боюсь смутить дядюшку Эмброуза, – откликнулся Темплар. – Я и так уже дал маху. Но если настаиваете, готов попробовать.

Хейн с готовностью повиновался, вежливо улыбаясь. Он начинал привыкать к мистеру Темплару. Очевидно, чтобы с ним поладить, нужно было лишь не сопротивляться его безудержному напору.

– Надеюсь, это будет не пятерка бубен, – серьезно проговорил Святой. – Каждый раз, гадая, я больше всего боюсь, что кто-нибудь ее вытянет. Я ведь должен говорить правду, а ее в таком случае очень тяжело сказать малознакомому человеку. Потому что тот, кому выпадет пятерка бубен, согласно книге, должен быть готов в любой момент анонимно пожертвовать главной лондонской больнице десять тысяч фунтов. А еще ему не везет в игре, и он гнусный подлец с отвратительно мерзкой рожей.

Хейн, с замороженной улыбкой на губах, показал карту.

– Пятерка бубен, мистер Темплар, – мягко проговорил он.

– Нет, серьезно?! – откликнулся тот со всем изумлением, на которое был способен. – Ну и ну!.. Вот видишь, Джерри, говорил я тебе, что не стоит продолжать. Снова ляпсус вышел. Давай-ка быстренько сменим тему, пока он не заметил. Дядюшка Эмброуз, скажите, вам случалось видеть, чтобы кошка-девятихвостка лезла на генеалогическое древо?.. Нет?.. Тогда давайте-ка перемешайте колоду, и я покажу вам карточный фокус.

Мистер Хейн перетасовал и снял. Святой стремительно выложил пять карт на стол рубашкой вверх. Это был практически первый раз, когда у Хейна появилась возможность вставить хоть словечко, и он почувствовал себя обязанным выразить протест.

– Вы, кажется, стали жертвой заблуждения, мистер Темплар. Я не дядя Джерри – просто друг. Мое имя Хейн, Эдгар Хейн.

– И как это вышло? – невинно поинтересовался Святой.

– Так, что его дали мне при рождении, мистер Темплар, – с некоторой резкостью откликнулся Хейн.

– Да неужели!.. – спокойно протянул Святой. – Что ж, еще раз извините!

Хейн нахмурился. Что-то в этом тоне странно раздражало его, даже выводило из себя – и не просто задевало за живое, но и вызывало смутное, неясное чувство страха, от которого по спине поползли мурашки.

– Извините и меня, если вам это не по душе!

Саймон Темплар пристально посмотрел на собеседника.

– Да, не по душе. Я ведь уже упоминал, что всегда говорю только правду и ненавижу ошибаться. Записи налоговой службы дали мне понять, что некогда у вас было совсем другое имя – Эдгаром Хейном вы стали вовсе не при рождении.

Хейн сидел молча, замерев на стуле. В основании черепа разливалось покалывающее ощущение предчувствия чего-то нехорошего. Ясные голубые глаза Святого сверлили его.

– Если я был не прав относительно этого, – мягко продолжал он, – то мог заблуждаться и в другом. Чего мне очень не хотелось бы, поскольку я терпеть не могу тратить время впустую. Я потратил несколько дней, отыскивая возможность встретиться с вами и поболтать немного – мне показалось, что нам пора завязать более близкое знакомство, – и был бы крайне огорчен, если бы все это оказалось напрасно. Не говорите так, Эдгар, дорогуша. Не заставляйте меня думать, что не стоило мне интересоваться подробностями вашей дружбы с милым малюткой Джерри. Что я зря завязывал знакомство с упомянутым Джерри, лишь бы устроить эту непринужденную беседу тет-а-тет. Не говорите так, мой милый!

Хейн облизал пересохшие губы, борясь с подступившей безумной, безрассудной паникой. Его удерживали на месте, будто гипнотизируя, только спокойный, ровный голос Святого и его насмешливые глаза.

– И не говорите мне, наконец, что вам не понравится маленький фокус, ради которого я специально пришел сюда, – проговорил тот еще мягче, чем прежде.

Он вдруг протянул руку и выхватил сданные карты из обессиленных пальцев Хейна. Тот уже догадывался, что увидит, когда Саймон размашистым жестом выложил их на стол рисунком вверх.

– Не говорите мне, что вам не по нраву наши визитные карточки, презентованные собственноручно! – провозгласил тот.